Куда идёт Вьетнам? Тайны Малого Дракона

Теперь заговорили об «экономическом чуде Малого Дракона» — страна выходит на мировую авансцену в иной ипостаси. Правда, объясняют его по­разному. Мы знакомим читателей с размышлениями недавно вернувшегося из Индокитая учёного и публициста Георгия Цаголова.
(Окончание. Начало в № 29—30)

 

Обузданный джинн

Рынок разогнал  вьетнамскую экономику, но выпустил джинна неравенства и прочих социальных пороков капитализма. Общество расслоилось. Рост богатства и благополучия одних по сравнению с незавидным имущественным положением других очевиден. Имеется также существенный разрыв уровня  жизни города и деревни, между населением равнинных и горных районов, между разными этническими группами. Но он обретает относительный, а не абсолютный характер, так как уровень жизни в стране в целом поднимается.
Противодействуя тенденции, власти стараются прежде всего уменьшить число граждан, находящихся за чертой бедности. С этой целью были развернуты специальные правительственные программы, малоимущие освобождены  от налогов, увеличены пенсии. По стратегическому плану к 2020 г. 80% населения должно получить медицинское страхование. Государство стало активнее отправлять молодежь учиться за границу. В итоге бедность тает. Если в 1993 г. она, по оценке Всемирного банка, составляла 58% населения, то 10 лет спустя — 29%, а сейчас — 10%.  Её уровень во Вьетнаме, как и показатели имущественного неравенства, теперь ниже, чем в Китае, Индии или на Филиппинах. Словом, выпущенный джинн хоть и не упрятан в бутылку, но все же обуздан.

Вьетнамские власти не препятствуют справедливому обогащению способных предпринимателей. Сейчас во Вьетнаме насчитывается 200 долларовых миллионеров, треть из которых составляют женщины, — необычно высокая для других стран доля.
Вьетнамские миллионеры, в отличие от российских, не могли поживиться за счет общенародного имущества: не было приватизации по Чубайсу и залоговых аукционов по Потанину. Поэтому путь к вершинам богатства во Вьетнаме не столь стремителен. Первоначальное накопление капитала происходило так, что тем, кто преуспел,  приходилось не крышевать, воровать или присваивать государственную собственность, а трудиться и рисковать. В стране, где проживают 92 млн человек — лишь в полтора раза меньше, чем в России, — сегодня имеется лишь один миллиардер. У нас их в 100 с лишним раз больше. И они намного богаче. Да и тот совсем не похож на представителей нашей «золотой сотни».

Миллиардер из СРВ
Журнал «Форбс» оценивает состояние Фам Нат Выонга, владельца компании Vingroup, в 1,5 млрд долл. Он родился в Ханое в 1968 г. в бедной семье. Отец служил в войсках ПВО Северного Вьетнама, а мать торговала чаем на улице. Её скудные заработки составляли основной бюджет семьи. «Мечты в то время были очень простыми, — вспоминает Фам. — Я просто хотел помочь семье».
В школе Фам выделялся математическими способностями. Получил стипендию на обучение в Московском геологоразведочном институте и окончил его в 1993 г. Женившись на землячке­однокурснице, Фам не вернулся на родину, а отправился в одну из бывших советских республик — Украину. Здесь семейная пара собрала у друзей и родственников  10 тыс. долл. и открыла вьетнамский ресторан. Но «большой скачок» связан с выпуском ими лапши «Мивина». Спрос на нее оказался столь велик, что временами Фам не боялся брать на раскрутку дела кредит под 8% в месяц! Риск оправдался. «Мивина», как «Доширак» у нас, стала нарицательным брендом для вермишели быстрого приготовления. Три года назад он продал свою компанию «Техноком» концерну «Нестле» за 150 млн долл.
Часть прибыли от продажи лапши Фам инвестировал во Вьетнам, ведя операции с недвижимостью, строя курорты, торговые центры, жилые дома. Ныне  в портфель его головной компании входит 31 проект. Один из них — торгово­гостиничный комплекс «Vincom Center A» — довелось созерцать воочию, проходя по улице Донг Кхой, главной коммерческой артерии Сайгона. Впечатляющее здание включает торговые площади на 40 тыс. кв. метров, пятизвездочный отель на 300 номеров и несколько этажей подземной стоянки. Арендаторы первого этажа — «Версачи, «Гермес», «Диор».  Стоимость объекта — 0,5 млрд долл.
Теперь Фам пытается привлечь средства от крупных иностранных инвесторов и вынашивает планы отстроить Вьетнам наподобие Гонконга или Сингапура. «Если удастся сделать это, буду счастлив, — говорит он. — Хочу оставить что­то после себя, ведь  после смерти деньги тебе не нужны».

Стабильность в верхах
Эксперты выделяют среди  руководителей Вьетнама радикалов и консерваторов. Первые якобы считают, что рыночная экономика нуждается в более демократической среде, вторые ратуют за китайскую модель открытой экономики под жесткой политической диктатурой. Так или иначе, судя по всему, побеждает умеренная линия.
Внутри партии, насчитывающей немногим меньше 4 млн членов, конечно, ведутся дискуссии и высказываются разные мнения. Несколько лет назад, например, широко обсуждалось — подобает ли члену партии быть предпринимателем, эксплуатируя чужой труд, и одновременно проповедовать населению идеи социального равенства. Занятие бизнесом стало распространенным среди функционеров. После широких дебатов на одном из пленумов ЦК КПВ было принято положительное решение, подтвержденное на Х съезде КПВ в 2006 г. Разрешили вступать в партию крупным бизнесменам и управляющим частных компаний. Теперь треть предпринимателей являются членами КПВ. У многих на лацканах красуются партийные значки, а кабинеты украшены портретами Хо Ши Мина.
Хотя амплитуда расхождения мнений в правящей элите Вьетнама остается тайной за семью печатями, похоже, что она не велика. На протяжении длительного времени в верхах ни разу не наблюдалось расколов по главным вопросам внутренней и внешней политики. Лидеры страны заинтересованы  в стабильности и монополии компартии на власть. В 1988 г. были распущены Социалистическая и Демократическая партии, сохранявшие формальную самостоятельность со времени участия в Августовской революции 1945 г., после чего здесь утвердилась однопартийная система.
Важнейшие решения не принимаются без одобрения Политбюро ЦК КПВ и предварительного согласия когорты руководителей государства. В состав Политбюро входят все первые лица страны: генеральный секретарь ЦК КПВ, президент и премьер­министр, председатель Национального собрания. Наблюдаемое единство и  консенсус иногда объясняют верностью конфуцианским традициям. Но они свойственны и многим другим странам. А вьетнамский режим — самый стабильный в Юго­Восточной Азии.
Вьетнамских руководителей не прельщает ни нынешняя российская, ни западная модель развития. Они исходят из того, что строят альтернативное капитализму общество. Правда, признается, что принятая ими концепция «рыночной экономики с ориентацией на социализм» нуждается в теоретической доработке. Почему же этого так долго не происходит? На то, думается, есть свои причины.

Интегральное
общество
Термин «рыночная экономика» является эвфемизмом понятию «капитализм», который, по словам одного немодного ныне мыслителя, «порождается рынком ежедневно и ежечасно». Случайно ли используется смягченная формулировка? Вряд ли. Сказать прямо – «капитализм с ориентацией на социализм» или «социалистический капитализм» — вроде бы несуразно. Считается, что они не совместимы. А, собственно, почему? Ведь упрямые факты то и дело подтверждают это.
Но, кроме фактов,  есть и как будто забытая многими наука. Теория конвергенции получила широкое распространение в 1960­е годы. Одним из её разработчиков был великий русский социолог Питирим Сорокин. Вынужденный покинуть нашу страну на «философском пароходе» в 1922 г., он осел в Гарварде. Позже признанный мировым научным сообществом авторитет в 1960 г. пророчески предрек, что в будущем господствующим станет не коммунистический и не капиталистический, а интегральный тип общества, впитывающий в себя достоинства обеих формаций и отсеивающий их недостатки.
Из прежних социалистических стран к такому комбинированному типу общества в наибольшей мере продвинулись Китай и Вьетнам. Строго говоря, называть их сегодня социалистическими также некорректно, как именовать Скандинавские государства чисто капиталистическими  либо чисто социалистическими. Они смешанные, конвергентные.
Признание этого факта возглавляющими КНР и СРВ силами, безусловно, лило бы воду на мельницу общественной теории. Но тактически и политически это не совсем удобно. Ведь идеологической опорой этих компартий остается марксизм­ленинизм, отрицающий капитализм и такие внутренне свойственные ему атрибуты, как частную собственность на средства производства и эксплуатацию человека человеком. А отрекаться от прежней веры напрямую нежелательно – можно разрушить важные скрепы общества.
Вот и получается довольно­таки забавная картина. В отличие от ленинского нэпа  введение капитализма в экономику не считается «временным отступлением» от социализма, а самим строительством социализма с «вьетнамской» или «китайской спецификой», рассчитанным на «сотни лет». В работах вьетнамских и китайских ученых и политических деятелей проскальзывает, что «в небольшой эксплуатации человека человеком нет ничего страшного», а вопросы классовой борьбы, как правило, замалчиваются или отодвигаются в сторону.
Такой, с позволенья сказать, камуфляж может быть оправдан в силу указанных обстоятельств, но чреват непониманием действительных противоречий и особенностей формирующегося на наших глазах нового интегрального общества, затушевыванием присущих ему проблем, противоречий и законов движения.
Вьетнам и Китай в отличие от России стали государствами, в которых ленинский нэп действительно утвердился всерьез и надолго. Командные высоты в экономике и политическая власть принадлежит силам, осуществляющим прогрессивные преобразования.  Эти изменения происходят в эпоху, когда и капитализм, и социализм,  взятые каждый по отдельности, продемонстрировали не только свои очевидные  преимущества, но и серьезнейшие пороки. Жизнь показала и то, что раньше считалось невозможным — соединение достоинств обеих систем под одной государственной крышей. Но этого не хотят слышать ни те, кто придерживается прежних «либеральных ценностей», ни те, кто остается в плену марксистской ортодоксии. Между тем строительство социализма с помощью капитализма или укрепление капитализма внедрением  в него социалистических начал ведут к одному и тому же — комбинированному обществу.
Во Вьетнаме конвергентный  синтез выступают так же отчетливо, как и в Китае. Социализм остается не только в сфере надстройки, но и в экономике. Его носителем здесь прежде всего выступает плановое хозяйство, видоизмененное, но не утратившее своей силы. Макроэкономическое планирование во Вьет­наме ведут скоординированные между собой министерства планирования и инвестиций, финансов, Государственный банк. Правительство Вьетнама реализует не  только среднесрочные 5­летние планы, но и  рассчитанные на 10 лет  долгосрочные программы социально­экономического развития страны. Государство инициирует текущие проекты, обеспечивает их финансирование, формирует и выполняет бюджет. Такое планирование имеет направляющую и прогнозную значимость. Оно отчасти директивно, а отчасти индикативно. Именно сохранение планового механизма помогло осуществить ускоренную трансформацию экономики во Вьетнаме  и её модернизацию.
Капитализм во Вьетнаме, как и в Китае, раздувает паруса экономики, а планово­регулирующие макроэкономические рычаги сдерживают негативные стороны рынка, сохраняют, развивают и поддерживают пропорциональность. «В обеих странах (имеются в виду Китай и Вьетнам. — Г.Ц.) одновременно существуют элементы двух систем — капиталистической и социалистической, иначе говоря,  в них возникла новая система конвергентного типа», — приходит к заключительному выводу ученый­вьетнамовед, д.э.н. В.М.Мазырин (Сравнительный анализ общих черт и особенностей переходного периода в России, Китае и Вьетнаме. — М.: ИД «ФОРУМ», 2012, с. 382).
Когда­то вьетнамцы брали уроки у нас. Теперь черед нам у них многому поучиться. Но их интегральная модель не менее интересна для Кубы и Северной Кореи. Она показывает, как, не поступаясь принципами прогресса, демократии, справедливости, да и социализма, можно находить требуемые решения для выхода из, казалось бы, тупиковых ситуаций.

Меняющееся лицо
К 2020 г. Вьетнам поставил себе задачу превратиться в индустриальную державу, подобно Китаю стать «мировой фабрикой». Уже сегодня его промышленность дает свыше 40% ВВП. Между тем в конце антиколониальной войны Сопротивления этот показатель равнялся 1,5%. В стране энергично строятся металлургические, машиностроительные, нефтеперерабатывающие заводы, создаются компьютерные производства, развивается судостроение. По тоннажу выпускаемых судов Вьетнам уже обошел Россию и вышел на 5­е место в мире.
На совместных предприятиях в год выпускается 90 тысяч автомобилей известных брендов. Особый упор делается на современные отрасли: электронику, приборостроение, биотехнологии. Стремительно развиваются IT. В одном из попавшихся под руку номеров газеты «Сайгон таймс» писалось, что городская администрация планирует истратить в текущем году 14,3 млн долл. на дальнейшее развитие электронного управления (E­governance) — в три раза больше, чем в 2012 г.
Правительство Вьетнама прокламировало так называемую морскую стратегию на период до 2020 г. Она направлена на ускоренное развитие экономики прибрежных территориальных вод и континентальных шельфов. Берега страны тянутся на  3 с лишним тысячи километров, а неподалеку от них находится множество островов, ждущих освоения. В ближайшие годы планируется  существенно увеличить долю этой  экономики.
В рейтинге уровня жизни стран прошлого года, составленном независимым институтом Legatum Institute, Вьетнам находился на 61­месте (поднялся за год на 16 позиций). Россия занимала 63­е место, а Украина — 69­е.
Общая грамотность в СРВ превышает 90% населения. Осуществлено всеобщее начальное школьное  обучение, начался переход к неполному среднему образованию: оно введено уже в половине провинций и городов. Продолжительность  жизни увеличилась до 75 лет.
В итоге политики «дой мой» удалось поднять жизненный уровень населения, укрепить вооруженные силы, осуществить немало масштабных экономических программ, таких как полная электрификация, развитие сотовой связи и Интернета, нарастить экспортный потенциал, реконструировать автомобильные дороги, развернуть массовое жилищное строительство, создать современную инфраструктуру для иностранного туризма, развить внутренние и международные авиалинии.
После возвращения из Индокитая мне приходилось не раз обмениваться впечатлениями с теми, кто бывал там ранее. С давно не посещавшими Вьетнам людьми мнения не совпадали. Бывший наш дипломат в Таиланде утверждал, что когда в середине 1980­х гг. приезжал в Ханой, местные коллеги не советовали ему гулять по вечерам в одиночку. «Вьетнамцы, — вспоминал он, — жили тогда намного хуже тайцев, может, поэтому злоба и неприязнь читалась на их лицах».
Реформы изменили облик нации. Вьетнам вышел в мировые лидеры по темпам хозяйственного роста, стал страной со средним уровнем дохода на душу населения по международным стандартам. Триумф, таким образом, был одержан и на экономическом фронте.
Страна показала и силу духа своего народа, и способность прощать коллаборационистам и агрессорам их старые «грехи». Бывшие солдаты марионеточной армии и служащие старого административного аппарата южной части Вьетнама стали равноправными гражданами воссоединившейся страны. Франции простили жестокости колониальной эпохи, Японии — оккупацию во время Второй мировой войны, Китаю — вторжение 1979 г. и поддержку режима Пол Пота в Камбодже, Соединенным Штатам — ужасы «грязной войны».   Простили, но не забыли…

Верный алгоритм
Страной был найден верный алгоритм. Казалось бы, ничто не мешало ей отказаться от идеалов и просто интегрироваться в капиталистический мир, как это сделали мы или страны Восточной Европы. Но выбор оказался иной.
Не изменив духу марксизма, Вьетнам дал достойный ответ на вызовы времени. Впитавший мудрости древней восточной философии и культуры, он добавил к ним достижения западной цивилизации.
Сегодня Вьетнам успешно общается и работает со всем миром. Особо хорошие отношения поддерживаются с Белоруссией, Казахстаном, Кубой. В последнее время быстро развиваются связи с Индией, особенно экономические. Политическая стабильность Малого Дракона ценится правящими кругами Запада во главе с США. Хотя регулярная критика с их стороны ведется по поводу так называемого преследования диссидентов, безопасность инвестиций оказывается гораздо важнее демократических характеристик существующего там строя. Не случайно многие наблюдатели теперь называют Вьетнам не иначе как «любимым дитем Запада в Юго­Восточной Азии».
Вьетнамский народ доволен итогами «дой мой». Экономика не утратила социальной ориентации. Здесь не применялись методы «шоковой терапии». Никто не фетишизировал «невидимую руку» рынка, якобы способную поддерживать пропорциональность и гармонию в обществе. Позитивный эффект перемен чувствует на себе каждый — и горожане, и жители деревни, и те, кто трудится в отдаленных и сложных районах.
Поэтому вьетнамцы поддерживают свое политическое руководство. Оно имеет возрастные ограничения пребывания во власти — людей старше 70 в высшем партийно­государственном эшелоне не найти. А сменяются лидеры не реже, чем через 10 лет. Их кандидатуры длительно и тщательно отбираются с пониманием того, что от них во многом зависит судьба нации. Все они, как правило, обладают богатым опытом организационной работы в военное и мирное время. Это дети революционной борьбы в подполье, бывшие бойцы­освободители и командиры партизанских отрядов, а не перерожденцы­бюрократы.
Так, президент страны Чыонг Тан Шанг (1949 г.р.) воевал против американцев в отряде спецназа на юге в провинции Лонган неподалеку от Сайгона. В 1971 г. был арестован и несколько лет провел в американской тюрьме на острове Фукуок. По окончании войны работал на хозяйственном и политическом поприщах. В  конце 1990­х — секретарь парткома Сайгона, позже — член политбюро ЦК КПВ.
Нынешний Генеральный секретарь ЦК КПВ Нгуен Фу Чонг  (1944 г.р.) хорошо помнит времена вооруженного сопротивления вьетнамского народа против французских и американских экспансионистов. В партию он вступил в период эскалации агрессии США во Вьетнаме. Окончив факультет иностранных языков в Ханойском университете, начинал журналистскую карьеру в теоретическом и политическом журнале ЦК КПВ Tap chi Cong San («Коммунист»). Затем был направлен в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС. Получив степень кандидата исторических наук, вернулся на родину и был назначен главным редактором упомянутого журнала. Затем избирается членом ЦК КПВ, входит в политбюро, курируя вопросы идеологии, культуры и образования. В последние годы — депутат Национальной ассамблеи, секретарь Ханойского городского комитета КПВ. В 2006 г. избирается председателем Национального собрания. На состоявшемся в январе 2011 г. XI съезде КПВ избирается её генеральным секретарем.
Премьер­министр Нгуен Тан Зунг (1961 г.р.) 12­летним мальчиком добровольно присоединился к армии Национального освободительного фронта Южного Вьетнама. За годы войны Зунг был четырежды ранен. В конце 1990­х занимал пост первого заместителя премьер­министра и руководил Государственным банком Вьетнама, позже — член политбюро ЦК КПВ. Правительство страны возглавляет с июня 2006 г.
Председатель высшего законодательного органа государственной власти Национального собрания Нгуен Синь Хунг до этого был  вице­премьером  правительства СРВ. В соответствии со ставкой на строительство «правового государства» значимость парламента  возрастает. Открытые заседания депутатов  часто транслируются по радио и ТВ в режиме on­line.

Счастливая нация?
Руководство страны старается держать руку на пульсе общества. В дни пребывания во Вьетнаме местные газеты информировали о том, что только за последние три месяца по всей стране состоялось 30 тысяч встреч, посвященных обсуждению проекта поправок к конституции 1992 года. На них было собрано 8 миллионов мнений и предложений от представителей всех социальных групп. Обсуждалось и расширение возможностей получения низкопроцентных займов для строительства жилья малообеспеченными слоями населения. Немало материалов было посвящено мерам по защите окружающей среды, поиску путей улучшения инфраструктуры и решению проблем занятости. Беспокойство вызывает рост государственного долга, достигший 55% ВВП (в 2005 г 37%), некоторое снижение темпов экономического роста, проблемы рентабельности на ряде предприятий, принадлежащих государству, наркотрафик.
Из так называемого золотого треугольника, находящегося на территории Лаоса, Бирмы и Таиланда, через Вьетнам проходит героиновый путь, а из Камбоджи поступает марихуана. Только за текущий год в стране были осуждены тысячи наркокурьеров, из них несколько десятков приговорены к смертной казни. Больше всего организованных преступных группировок находится в Сайгоне, где промышляют продажей людей в притоны.
СМИ Вьетнама не скрывают растущую коррупцию на всех уровнях. Часты скандалы, в которых замешаны высокопоставленные чиновники. Печать освещает и многие другие проблемы и трудности. Но они  не отменяют общий стремительный прогресс Вьетнама.
Вектор, избранный страной, привел её к формированию интегрального, комбинированного общества. В его ядре жизнеспособный сплав плановых и рыночных отношений. Смешанная система сочетает в себе противоречивые компоненты из  разных социальных формаций. Но она не является переходной ни к одной из них. Интегральное общество превосходит своих исторических предшественников (капитализм и социализм), старается вобрать в себя как можно больше их достоинств и освободиться от присущих им недостатков. Современный Вьетнам — это продукт синтеза, историческое детище общественного развития, форма настоящего и будущего устройства, обеспечивающего лучшие результаты для страны.
Комбинированное общество требует понимания его природы. Руководство СРВ движется по острию ножа, пытаясь балансировать и поддерживать как социальную справедливость, так и эффективность экономического развития. Этот путь, конечно, далек от благостной идиллии. Временами неизбежны отклонения в ту или иную сторону. Однако караван уверенно идет.
Сохранится ли этот симбиоз через сто лет и далее – сказать трудно. Будущее непредсказуемо. Но одно очевидно: сегодняшний Вьетнам – одно из наиболее быстрорастущих и гармоничных государств не только в Азии, но и во всем мире.
Чем не счастливая нация?

Георгий ЦАГОЛОВ