slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Кто-то должен строить храмы

Возникновение во Вселенной мыслящего человека именуется событием человечества. Слово «событие» – от старославянского «събытися» – несёт в себе интонацию упования, надежды. Антропный принцип – то есть убеждение в том, что неизбежно в Мiре должен был появиться человек, является подтверждением того, что замысел о человеке присутствовал как самоцель с начала возникновения Мироздания. И действительно, с появлением человеческой личности Вселенная преобразилась. Однако цель творения – не расширение природных форм и даже не сам человек, а единение его с Творцом.
Богословы поясняют, что Бог-Отец сотворил Вселенную посредством Святого Духа для Сына. Сын был послан в Мiр, чтобы человек мог стать причастным путям, ведущим к Творцу Вселенной, чтобы в свободном стремлении человек мог достичь духовного уровня богочеловека, понять истинный смысл Жизни. Вопрос о смысле Жизни достаточно полно разработан в русской религиозной философии XIX—XX вв. на фундаменте такой краткой и точной формулировки: «Прилеплятися Богови» (Пс. 72: 28). Но в наше время требуются дополнительные разъяснения понятного на протяжении тысячелетий, а ныне поставленного под сомнение, стремления человека к обретению божественного содержания жизни.

«Взявши в руки небесный светильник»
Много помогает в понимании этого сущностного человеческого стремления новая книга известного современного прозаика, публициста, поэта протоиерея Геннадия Рязанцева-Седогина «Проза. Малое собрание сочинений»*, состоящая из романа, рассказов и литературно-критических статей о современном литературном творчестве. Название главного произведения собрания сочинений – романа «Земля живых», указывающее на известную библейскую истину, что Бог не есть Бог мертвых, но живых (Мф. 22:32, Марк. 12: 27, Лук. 20:28), свидетельствует о духовной направленности этого издания. Для Господа все живы, ведь умершие воскреснут (пробудятся). Поэтому земля живых – это земля всех, кто был, кто есть и кто грядет. Давая такое всеохватное название, писатель ставит перед собой трудную задачу всеобъемлющего знания, объединения действительности с минувшим и жизнью будущего века, всего со всем, всех со всеми.
Отец Геннадий, ныне протоиерей, осуществил свое священническое призвание в сознательном возрасте, уже после окончания Литературного института, где получил литературную профессию. Религиозные пути и духовные искания были присущи классической русской литературе, которая многих приводила в храм. Деятели Русской Православной Церкви являлись создателями выдающихся литературно-философских произведений, а некоторые светские писатели посвящали свою жизнь Церкви.
В аннотации к книге о. Геннадием не объявляются масштабы литературной задачи, но формулируется очень русская, очень церковная тема – защита «маленького человека», предполагается доказательство единственности и ценности каждой человеческой личности. «История не помнит маленьких людей, — говорит автор. – Они приходят в жизнь из неизвестности и уходят в безвестность, как будто и не жили на свете… Для меня история – это история жизни маленьких людей».
Из вступления, названного «Трудности перевода», где задаются нравственные координаты, в которых происходит развитие содержания, где называются основные категории современной духовной ситуации, становится понятно, что автор взялся за трудный перевод на современный язык языка Вечности, за объединение высоких небесных смыслов и земных реалий, за осмысление великой одушевляющей силы имени-названия. Задача совокупного познания, поставленная в произведении, решается на основе способа, сформулированного нашим соотечественником старцем Силуаном Афонским: «…путь к познанию о бытии лежит чрез обращение человеческого духа внутрь себя и затем к Богу, При этом …ум отходит от бесконечной множественности и раздробленности явлений мира и всею силою обращается к Богу и, пребывая в Боге, видит и себя, и весь мир».
В наше время, когда искусство опутано паутиной порока, когда порицается нравственность и осмеивается целомудрие, исследование лучших человеческих качеств кажется архаичным. Но писателю удается создать необходимое именно сегодня, современное произведение, главным героем которого является священник (отчасти сам автор). Это тот герой, который необходим, «когда диавол выступил в мире уже без маски» (Гоголь), когда тьмой отвоевываются огромные пространства культуры, когда вновь актуальны слова великого Гоголя «Господи, свяжи сатану таинственной силой неисповедимого креста».
Отец Геннадий, зная о великих предшественниках, предстает в своем произведении не только как художник, но и как философ-мыслитель. Роман, имеющий несложный сюжет, являясь реалистичным, воспринимается как многоплановый, полифоничный, мировоззренческий труд.
Главный герой – священник проделал собственный путь к Богу. Отражение этого пути не является задачей романа, автор предполагает рассмотреть все трудности непосредственно священнического служения, требующего «положить душу свою за други своя» (Ин. 15: 13). Как повести за собой свою паству, как просветить грешные души, как укрепиться самому, чтобы стать достойным примером? «Без Христа (т.е. не «не взявши в руки небесного светильника») нельзя опуститься в тёмную глубину человека».
Автор книги держит в уме известные слова Гоголя: «Общество образуется само собою, общество слагается из единиц. Надобно чтобы каждая единица исполняла должность свою… Нужно вспомнить человеку, что он вовсе не материальная скотина, но высокий гражданин высокого небесного гражданства».
Исполняя должность свою
Понятие «должность» в этимологии восходит к словосочетанию «до лжи». То есть, к праведному, правдивому исполнению своего долга без ошибок и послаблений. Геннадий Рязанцев-Седогин рассказывает о долге и служении священника, которому выпала миссия строителя храма. Он, как и герой его романа о. Евгений, после рукоположения был направлен служить в храм, которого не было. Священнику нужно было построить новую церковь в городе Липецке на месте старинного кафедрального собора во имя Рождества Христова, разрушенного в богоборческие большевистские времена. И молодой батюшка взялся за это строительство, сначала с робостью, с неверием в свои силы, потом с твёрдым убеждением, что «кто-то должен строить храмы».
Главный герой, от чьего имени ведется повествование, носит фамилию автора книги – Седогин, но имя у него отлично от имени писателя – он отец Евгений. Этим частичным совпадением отец Геннадий подчеркивает документальность произведения, родственную связь со своим лирическим героем, допуская сюжетно-художественный, но, конечно, не вероучительный вымысел.
Священнику о. Евгению, также как и автору – о. Геннадию, предстояло возродить то, что было уничтожено «большевистской империей, построенной на лжи» и поэтому не устоявшей. Возрождение храма – это не только возведение и украшение стен, но восстановление непрерывности исторической памяти. Много подробностей этого трудного и вдохновенного строительного дела приводит автор. Кирпичи и цемент, леса и кровельное железо, золочение куполов и роспись стен – лишь средства и этапы в его должности, которая сильна уверенностью, что «Храм будет построен!».
Как из кирпичиков складываются, возрастая, стены храма, так через преображение героев романа, трудно, не без ошибок и потерь, постепенно сплачивается духовное Тело Церкви, через самосознание маленького человека пробуждается исповедальная основа жизни. Много аналогий с православным гоголевским мировоззрением можно отметит в книге. Это не интерпретация смыслов классических произведений, но свидетельство и доказательство незыблемого порядка вещей, с наибольшей убедительностью выраженного в Православии, остающемся неколебимым духовным бастионом и в XXI веке.
О том, как по разным причинам, но каждый своим узким путем, человек приходит в храм, автор рассказывает в небольших главах, называя их именами героев романа. Таких людей, как в жизни любой, даже маленькой церкви, много. Здесь и просители о помощи, как, например, Мелания Ракович, болящая душой за свою отвергнувшую Бога и уехавшую в Америку дочь, и жертвователи больших или малых денег, как бизнесмены Прилепин и Маккенский, или Лариса Васильевна, ставшая после смерти мужа монахиней Тавифой. Это и жертвователи своего труда, как рабочие градообразующего предприятия, и даже жертвователи жизни – как молодой болезный каменщик Констнтин, до последнего вздоха отдававший свои слабеющие силы строительству церкви. Здесь инокини и монахини: кто взволнован сомнением, кто воодушевлен страстной верой; все они разные, со своими непохожими историями обретения веры и путями воцерковления. Здесь и заблудшие души, чувствующие тепло, исходящее от холодного спасительного креста, находящегося в руке батюшки. Запоминаются и волнуют выразительные личности героев повествования, как, например, та несчастная, которой автор дал яркое определение – «растленная простота». С истинно русским милосердием, сожалея о потере даже одной заблудшей души, автор рассказывает об этой женщине-пьянчужке, стремящейся в храм, но не находящей в нём своего места и утешения в молитве.
Но ни её, громко вопрошающую и одолеваемую бесовским возмущением во время церковной службы, ни болезных наркоманов, ни беззастенчивых лгунов, даже осужденных преступников никто не обижает и не гонит из храма. Потому что и они – «маленькие люди, ткань истории», это их переживаниями переживал Гоголь: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» – и в этих проникающих словах звенели другие слова: «Я брат твой»… Эти известные слова из рассказа «Шинель» много поясняют в романе, который вопиет к современникам словами великого нравственного завета – «будьте не мёртвые, а живые души!».
Но что значит живая душа? В романе «Земля живых» писатель показывает, что живая душа может быть даже у закоренелого грешника, если он тянется к храму в надежде преображения своей жизни. Эта сложная тема исследуется автором на богословском уровне, вполне доступном писателю, – облаченному священническим саном. Молитва, исповедь, причащение, проповедь – его каждодневный подвиг во имя созидания гармоничной личности, творящейся покаянием. Как говорит герой романа о. Евгений, обращаясь к своему юному сыну: «С чем можно сравнить гармоничность личности? Со стройным звучанием космоса, со звездным небом, с настроенным музыкальным инструментом, с совершенной музыкой, с благовонием горных смол – ладаном, со всем совершенным, что есть в мире, что имеет печать первобытности, первородности творения».
При заметной дидактичности романа, оправданной тем, что многие религиозные вопросы требуют профессионального разъяснения, а также желанием автора передать другим свой религиозный опыт, произведение можно назвать авторской исповедью. Отец Евгений не скрывает душевных страданий и сомнений в своей священнической немощи и молитве, которую он усердно творил во здравие двухлетнего мальчика Илюши, умирающего от рака в детской больнице. Не спасли малыша ни искренняя к нему любовь, ни сострадание, ни молитвенный подвиг о. Евгения, на который батюшка не жалел ни сил, ни времени.
Смерть Илюши поколебала уверенность о. Евгения в своих силах, на которые он возлагал непомерные надежды: «Когда я был молодым священником и думал всех спасти для лучшей жизни, всех, кто со мной соприкасался тогда, я брал за руки и вел в Царствие Божие. Мне так казалось» … «Но здесь было другое… Я решился на борьбу с силами зла и провалился... Я должен был признать свою беспомощность... Весь день я старался не думать об этом, но он преследовал меня, смотрел и говорил: «Зачем ты приходил ко мне, если ты не смог запретить смерти?». Это не в силах человеческих. Запретителем смерти является не человек, а Бог. Пути Господни неисповедимы, младенца Илюшу спасти не удалось. Но о. Евгению удалось не менее трудное дело – спасти от безверия своего сына, с усилием, неохотно, но осознавшего, что «мир сотворен ради церкви…, что это понятие является полнотой самой жизни».
Глубокие богословские мысли звучат в книге в письмах автора-героя к сыну Ивану, пришедшему в мир «жить свою судьбу». Письма отца сыну тот жанр классической литературы, который и в наше время поднимает духовное чувство. В своем эпистолярном обращении к сыну, современному молодому человеку, интересующемуся всем тем, чем интересуются его сверстники, отец-священник, не превознося ценности зримого тварного мира, но и не отрицая сторон мирской жизни, постепенно, на жизненных примерах доказывает, что смысл жизни не в её самоценности, но в приобщении Божественному бытию.
Много поучительных случаев из своей практики приводит о. Евгений, пытаясь вразумить не только сына, но и читателя, ведь любой священник – учитель. Незабываем трогательный эпизод соборования Великим Постом бабушек в далекой заснеженной деревне Чечоры, куда приглашенного о. Евгения долго везли в ледяных санях по снежным ухабам. Священник исполняет должность свою не по отведенным нормой часам, а непрерывно, не только в стенах церкви, но и за её пределами. Врачевание душ невозможно без любви, а любовь не имеет границ, она, как жизнь, больше сроков и обширнее пространств. С гоголевской художественность, с состраданием поэта о. Геннадий выявляет такие жизненные образы, которые рушат любое равнодушие. Обомлев от того, что в избе, где собрались деревенские старушки, пол был хоть и чистый, но земляной (!), продуваемый, холодный, писатель не жалость, но любовь и милосердие возгревает в сердцах читателей. Да и как можно не полюбить этих верных православной вере русских крестьянок!
На многие тревожные мысли наводит эта сцена: уж не предназначающиеся ли мне тяготы жизни взяли на свои плечи эти старушки, безропотно любящие Бога и дарованную Им жизнь, не ищущие счастья?.. А что же я? Почему во мне нет духа кротости, но бурлят сомнения? Ведь живу в достатке, в моём доме дорогие прабабушкины иконы. А молюсь ли я, как мои предки? А исполняю ли закон Христов? И совестно становится и горько, и жалко и их, и себя, но все эти чувства постепенно сливаются в одно, единое – именуемое любовью.
 
О Вере и вере
Внутренний душевный рай созидается любовью и милосердием. Эти качества в большей степени присущи женщинам. Женские образы вносят в произведение ту божественную красоту, без которой невозможно правдиво рассказать о Церкви, о пути к вере, познанном и утвержденном тысячелетним опытом Церкви. Трудно осилить этот путь в жизни, еще труднее показать его в художественном произведении. Отец Геннадий Рязанцев-Седогин признается в иллюзорности своих надежд, воссиявших с приходом «новых времен», отменивших почти вековое гонение на Церковь. Но крест оказался тяжелее, чем предполагали молодые батюшки, вдохновленные романтическими надеждами. Народ очерствел в вековом неверии. И ложь продолжает править миром, а сокрушить её господство может только сильная вера, взращенная в православной церкви.
Но как показать путь веры современному человеку? Как наставить на него? Много способствуют тому церковная проповедь, наставничество. Но о. Геннадий Рязанцев-Седогин, писатель-священник пытается это сделать также средствами художественного произведения. Он находит уникальный способ – создает символичный образ, с помощью которого можно просто и понятно рассказать людям о том, что такое вера. Нарекая главную героиню романа именем Вера, зная, что бытие определяется именем, писатель наделяет её качествами, присущими понятию вера. Прекрасная девушка Вера – это неземной идеал, облеченный в плоть. Кажется, что в своей исключительной духовной и внешней красоте Вера не реальная женщина, но именно она помогает в трудах о. Евгению, которые без веры невозможны. Она просветляет душу Ивана, исцеляет его неверие, и современный молодой человек осознанно наследует священническое поприща отца.
Антипод манящей блоковской Незнакомки, сотканной из духов и туманов, Вера, создана из правды и веры, она утешает, помогает, спасает от смерти о. Евгения, вдохновляет его своей любовью. Вера символизирует веру в Божественную красоту, в идеального человека Иисуса Христа. Героиня Вера, как и религиозная вера, рождает в сердцах любовь. А «Любовь, – убежден автор, – загоревшаяся в сердце, постигает тайну творения, потому что в вещах она созерцает тайну творца». Полуреальный образ Веры-веры несет в себе библейский смысл: «Верь, и исцелен будет» (Мр. 9: 24). Верь – и храм будет построен! Верь – и победишь смерть!
Чудом можно назвать рождение храма, на освящение которого собрались все, кто чаял этот праздник, все – и умершие, и живые. И Вера скромно стояла среди гостей, хотя она ушла, рассталась с любимыми ею людьми о. Евгением и сыном его Иваном. Она ушла в монастырь и тем определила высший уровень веры – жертвенный, уровень аскезы, самоотречения, подтвердив сокровенную мысль автора книги, что «мир создан ради Церкви. Церковь всё – мир ничто… Чем больше нельзя, тем больше человек».
 
Валентина ЕФИМОВСКАЯ
 

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: