Кризис: год спустя

Минул год с начала мирового экономического кризиса. Рассуждений и споров о его дальнейшей судьбе хватает. С одной стороны, мы слышим об угрозе «второй волны», с другой — о том, что якобы достигли «дна» и теперь, оттолкнувшись от него, вскоре всплывём на поверхность. Однако эти прогнозы никак не подтверждаются ходом событий. Похоже, как это нередко бывает, истина лежит где-то посередине. Каковы же главные вехи и итоги годового развития кризисного процесса? 

  В октябре 1929 года, т.е., ровно 80 лет назад, в США начался небывало глубокий и продолжительный кризис. Тогда многие тоже гадали, когда и чем он закончится. Известные государственные деятели, авторитетные чиновники и эксперты в разных странах не раз уверяли о появлении «света в конце тоннеля», зелёных ростках оживления и скором восстановлении экономики. Но шло время, а лучше не становилось. И, конечно же, никто не ожидал, что за нокаутом 1929–1933 гг. последует Великая депрессия, из которой Америка выкарабкается лишь в период Второй мировой войны.
  Причины столь необычно затянувшегося капиталистического недуга с той поры так и не были до конца вскрыты. Но он оказался не только прологом, но и катализатором обострения международных отношений, вылившегося в кровопролитную бойню, унесшую 50 миллионов человеческих жизней.
  Понятно, что попытки осмысления текущего глобального кризиса имеют далеко не только теоретическую значимость. Без них затруднительна выработка и коррекция адекватных противодействующих мер. Усиливая безработицу и массовую бедность, кризис даёт дополнительную пищу для возрастания преступности и международного терроризма. Резкое изменение соотношения сил на мировой арене чревато новыми военными конфликтами.
 

  Кульминационным моментом стала середина сентября прошлого года, когда пал «Лиман Бразерс» — четвёртый по величине банк в США. Основанный в 1850 году, он просуществовал 168 лет и имел 126 филиалов по всему миру с 26 тыс. сотрудников. Его банкротство стало крупнейшим в истории американских банков.
  Тонул «Лиман» с ноября 2007-го. Уже тогда начало сказываться его увлечение кредитованием ипотечных компаний, тех, которые давали кредиты для покупки жилья кому попало. На дутых цифрах пагубного авантюрного роста фирмы неплохо зарабатывал топ-менеджмент фирмы. Один только исполнительный директор Ричард Фулд-младший за пять предыдущих лет положил в свой карман 354 миллиона долларов. Знай это, покойные братья Лиманы наверняка бы перевернулись в могиле.
  Впрочем, так же действовали и руководители многих других инвестиционных домов с Уолл-стрит, например, тот же «Голдман Сакс» или «Мерил Линч». Шеф последней Джон Тайн (прежний голдмановец), когда компания шла на дно, купил себе ковёр в офис за 87 тыс. долларов, а при увольнении 18 сентября получил компенсацию за моральный ущерб («золотой парашют») в 161 млн долл. «Мерил Линч» от банкротства с подачи Вашингтона спас «Бэнк оф Америка», купивший его с потрохами. Почему американские верхи протянули руку помощи одним, а «Лиману» – нет? Сработал пресловутый человеческий фактор. Последним министром финансов при Буше являлся Генри Полсон – бывший директор «Голдман Сакс». Своих он спас. Но некогда грозного конкурента обрек на заклание.
  Именно тогда (спустя 10 лет после дефолта 1998 года) кризис охватил и Россию. Тучные годы нового российского капитализма канули в Лету, а чёрная полоса вновь стала будничной и привычной. С тех пор ежемесячно терпят крах тысячи промышленных, торговых и финансовых учреждений. Растёт армия безработных, которая к концу года насчитает в своих рядах около 8 млн человек. Но и те, кто продолжает трудиться, не уверены в завтрашнем дне. Их реальные доходы падают, усиливаются напряжение в коллективах, множится число нервных расстройств и сердечных заболеваний, возрастают разлады в семьях, увеличивается число самоубийств, крепнет преступность. Будущее предвещает новые удары рыночной стихии, а восстановление основных параметров экономики до предкризисного уровня, даже по мнению официальных представителей наших властей, откладывается, по крайней мере, до 2013 года.
 

  Подобно вспышке молнии в ночи, глобальный кризис высветил пороки мировой экономики, российской в частности. Мы абсолютно не были подготовлены к такому повороту событий, что видно хотя бы по составленным до этого планам развития до 2020 года. В них нет даже упоминания о том, что кризисы возможны: всё начертано по неукоснительно восходящей вверх траектории.
  Между тем среднесрочные (около 10 лет) циклические колебания свойственны капиталистической экономике с 1825 года. Причины такого явления были вскрыты и глубоко проанализированы К.Марксом и французским экономистом К.Жюгларом. Позже русский учёный Н.Кондратьев обосновал длинные, протяжённостью примерно в 50 лет, циклические колебания конъюнктуры. А с конца ХХ века над мировой экономикой замаячила новая угроза, связанная с масштабной деятельностью спекулятивного капитала, образующего финансовые пузыри, лопание которых способно дестабилизировать обстановку не только в какой-либо стране или регионе, но и во всём мире.
  Но наши олигархи, политики и экономисты почему-то твёрдо надеялись, что страна при любых обстоятельствах останется тихой гаванью, не подвластной разбушевавшейся стихии. В худшем случае предполагалось лишь снижение цен на нефть. Для амортизации возможного удара с этой стороны наращивалась подушка безопасности в виде Стабфонда. И уж совсем не мыслилось, что на Западе разразится сопоставимая с событиями 30-х годов экономическая драма, которая ввергнет нас в кризисную трясину.
  Не думали и о том, что при этом наш фондовый рынок обрушится в четыре раза, прекратится внешнее кредитование, возникнут серьёзнейшие проблемы с погашением задолженности нашего корпоративного корпуса вследствие переоценки залоговых обеспечений, а золотовалютные резервы страны всего лишь за несколько месяцев растают на треть.
  Правда, о подобном сценарии развития событий предупреждали финансовые кризисы в странах Латинской Америки и Юго-Восточной Азии, происходившие в конце прошлого века. Как пишет обстоятельно исследовавший азиатский опыт 90-х лауреат Нобелевской премии по экономике за 2008 год Пол Кругман (США): «Хотя многие рассматривали тот кризис как специфически азиатский феномен, я видел в нём тревожное предзнаменование для всех нас, предупреждение, что депрессионная экономика не исчезла в современном мире. Печально говорить, что я оказался прав в беспокойстве по этому поводу. В то время как настоящее издание готовится к печати, большая часть мира и прежде всего США охвачены финансовым и экономическим кризисом, имеющим даже большую схожесть с Великой депрессией, чем с бедами в Азии в 90-х». Но эти факты и предупреждения напрочь игнорировали. И даже когда финансовое цунами было уже чуть ли не на пороге, продолжали называть Россию «островом стабильности».
  В последнее время представители нашего политического истэблишмента делают хорошую мину при плохой игре: стало модным заявлять о позитивном влиянии кризиса. Дескать, он, с одной стороны, уничтожает сорняки в предпринимательской среде, а с другой — помогает стране осознать былые ошибки её экономической политики, покоящейся на рыночном фундаментализме и закреплении сырьевой зависимости. Как тут не вспомнить знаменитого героя чешского сатирика Я.Гашека, утверждавшего, что война – это хорошо, так как в ней погибает много плохих людей. А когда ему говорили, что среди жертв имеется немало и приличных, он уверял, что плохих всё же больше. Что касается ошибок политики, то кризис действительно хороший урок. Но разве не следовало раньше прислушаться к голосу тех, кто систематически подвергал убедительной критике пагубный монетаристский курс? Неужели нельзя было выйти на верный путь развития без таких огромных издержек?
 

  Неожиданность кризисных ударов обусловила экспромт в принятии антикризисных мер и действий. В чём-то они были адекватны обстоятельствам, в чём-то — нет. Каков годовой суммарный результат предпринятых акций?
  Вливание ликвидности в крупнейшие банковские структуры было первой реакцией наших властей. Так действовали до них правительства других стран, и мы просто последовали их примеру. Спасение финансовой системы, на которую в первую очередь обрушился шквал, не было ошибкой. Надо было предотвратить панику и банковский коллапс, что и удалось сделать. Но не были решены другие важные задачи. Финансы лишь отчасти дошли до реального сектора хозяйства. На падение мировых цен на нефть правительство среагировало политикой постепенной девальвации рубля, и банки в этих обстоятельствах, как известно, стали превращать полученные на льготных условиях кредиты в валюту. Развернулась чисто спекулятивная финансовая деятельность, далекая от потребностей тонущей экономики.
  Позже государственные верхи осознали промашку и предприняли ряд мер для того, чтобы ликвидировать возникшие «тромбы». Был также составлен список предприятий, которым в первую очередь должна была быть предоставлена финансовая помощь. Но с тех пор прошло уже немало времени, а большая часть из них её так и не дождалась. При этом львиная доля государственной помощи пришлась на крупнейшие компании, принадлежащие нашим олигархам. Дерипаска и Фридман, Потанин и Мордашов, Абрамович и Лисин потеряли в среднем около 70 % стоимости своего акционерного капитала. Но все они без исключения остаются миллиардерами, и никто из них не был обделён вниманием властей. А вот до основной массы бизнеса и реальной экономики средства практически не доходят. А ведь именно там потребность в них ощущается особенно остро. В настоящее время десятки, если не сотни тысяч предприятий находятся на грани разорения. Да и большинство остальных, испытывая снижение спроса на их продукцию или услуги, а также крайние затруднения с кредитами, увольняют сотрудников, приостанавливают производство, сокращают зарплаты и число рабочих дней, свёртывают свою деятельность.
  Повышение процентной ставки российского Центробанка в период эскалации кризиса вызывало немало вопросов. Во всем мире действовали иначе – уменьшали её, сводили почти к нулю. Мы же действовали с точностью до наоборот. Давалось объяснение: во-первых, возрастающая инфляция и, во-вторых, вследствие этого шага вкладчики не заберут свои сбережения из финансовых учреждений и они не лишаться ликвидности. Так-то оно так, но игнорировалась другая сторона: бизнес в условиях снижающейся конъюнктуры не может брать кредиты на таких кабальных условиях. В последние месяцы Центробанк развернулся в обратном направлении. Но его движения черепашьи. На оживление экономики оно влияние практически не оказывает. А посулам уменьшить ставку до 6%, вероятнее всего, ещё долго не суждено сбыться.
  На первом этапе развития кризиса мировые цены на нефть снизились в три раза. Но ценники на наших бензоколонках опустились лишь на 10 – 15%. А когда затем стоимость «чёрного золота» пошла в обратную сторону, за нею сразу потянулись и цены на топливо. Федеральная антимонопольная служба под руководством И.Артемьева вроде бы несколько активизировалась, временами ФАС проводит те или иные точечные акции, нередко открыто заявляет в печати о недопущении монополизма. Но чёрный кот Васька слушает, да ест.
  Разговоры о поддержке реального сектора, необходимости развития малого и среднего бизнеса давно набили оскомину. Но воз и ныне там. Несмотря на указания сверху предпринимателей продолжают «кошмарить». А ведь у них и без того столько проблем, что без активной и действенной поддержки со стороны государства им самим никак не подняться. Но бизнесмены на неё не надеются.
  Грамотная и действенная государственная финансовая помощь – лишь одна из сторон дела. Другая сторона состоит в увеличении спроса. Это должно сделать государство через развитие инфраструктуры, сельскохозяйственного производства, промышленности. Задача ставится, но делается в этом отношении очень немногое. А ведь это именно то, что срабатывало в американском кризисном опыте 30-х гг.
  В других странах сейчас идут по пути предоставления экономике прямой помощи. Так, в Китае реальному сектору напрямую ссудили 600 млрд долл. В ряде стран проводится стимулирование продаж новых автомобилей и имеют неплохие результаты. В Германии правительство выделило 5 млрд долл. евро дотаций тем, кто сдаёт старые автомобили и покупает новые. Так же действует администрация Обамы в США: в августе этого года была запущена программа, в соответствии с которой каждый сдающий свои «дредноуты» и покупающий новые машины гражданин получал от казны скидку в 4,5 тыс. долл. Мы же, как обычно, плетёмся в хвосте. Поэтому у нас разоряется не одна автомобилестроительная фирма. Несмотря на частые кадровые перестановки, вазовская продукция не находит спроса, а увольняемые сотнями рабочие и служащие с тольяттинского завода пополняют армию российских безработных. Под напором растущего недовольства и опасности социального взрыва пикалёвского или иного типа министр финансов Алексей Кудрин недавно объявил, что в 2010 году на выкуп старых автомобилей будет выделено 10 млрд руб. В связи с этим встанет острый вопрос об утилизации автомобильного хлама. На сегодняшний день нужная производственная база для этого практически отсутствует.
  Преодоление уязвимости нашей экономики предполагает её диверсификацию. Этого не сделать в одночасье. Но и в кризисные времена следует по возможности хоть как-то продвигаться в этом направлении. Но главное сейчас — облегчить страдания народа от увольнений, снижения реальных доходов, представителей бизнеса от разорений (в том случае, если они не вызваны бесхозяйственностью). Государство должно более решительно взять штурвал в свои руки, постараться вывести страну из упадка и направить её развитие в позитивное русло.
 

  Примерно с полгода назад в научных спорах о настоящем и будущем глобального кризиса выделились три разные точки зрения. Их условно обозначили латинскими буквами, очертания которых соответствуют различиям в видении дальнейших перспектив развития кризисного процесса: V, W, L.
  Придерживающиеся концепции V утверждали, что вслед за имевшим место крутым падением произойдет оживление и восстановление экономики. Ратующие за W считают, что вслед за некоторой стабилизацией ситуации и временным подъёмом экономики неминуемо последует вторая разрушительная волна кризиса, и только затем следует ожидать восстановительного этапа. Сторонники L видят впереди застойное состояние, за которым лишь и последует постепенный рост.
  Какая из оценок ближе к действительности?
  Факты показывают, что первый вариант — V – не состоялся. Кризисное состояние затягивается. Страны, ставшие главными жертвами кризиса, продолжают оставаться в тяжёлом положении. В одних странах ВВП продолжает падать, хотя темпы падения ослабевают. В других странах они не сокращаются, но и не возрастают. Прекращение рецессии в ряде регионов вовсе не означает оживления. Экономика по большей части находится в трансе. Уровень безработицы, хотя и не приближается к рекордам 30-х годов, но всё же весьма велик. На недавно прошедшем в Питсбурге 3-м саммите «большой двадцатки» участниками было ещё раз подтверждено, что не следует прекращать антикризисные акции, что до победы над кризисом ещё далеко.
  Вариант W также не просматривается. Вторая волна, о которой так долго говорили во всем мире, так до сих пор и не проявилась. Экономика в целом анемична. На фондовых биржах наблюдаются сильные колебания в разные стороны.
  Факты свидетельствуют, что экономическая жизнь развивается наиболее близко к сценарию тех, кто предрекал L-образную конфигурацию. Но надо сделать ряд оговорок.
  Не стоит рассматривать концепцию L так, что кризисная экономика уже достигла своего плоского дна и хуже не будет. Вполне возможно ухудшение ситуации. Просто движение вниз не будет сопровождаться столь резкими и сокрушительными ударами, как это было в начальном периоде кризиса.
  Существенным моментом в данном случае является и продолжительность застойной фазы. Если она продлится ещё несколько лет, а это вероятнее всего, то мы имеем некое подобие Великой депрессии 30-х. Сила прошлогоднего кризисного взрыва была столь мощна, что не приходится удивляться, если так оно и выйдет. В любом случае нынешнюю ситуацию следует рассматривать как переход от первой фазы кризиса ко второй – депрессивной.
  И этот вариант не расходится с общими закономерностями течения капиталистических циклов. Как известно, за кризисом обычно следует депрессия, за депрессией — оживление и лишь затем идёт подъём. А в настоящем мы имеем дело с наиболее продолжительным и глубоким со времен Второй мировой войны экономическим бедствием, которое ещё многие годы будет накладывать свой отпечаток на жизнь мирового сообщества.
  Экономический рост в большинстве стран, включая и нашу страну, если и случится в ближайшие годы, то будет замедленным. Финансовые рынки ещё долго будет бросать из стороны в сторону, так как здесь действует немало разнонаправленных сил.
  Государства через центральные банки вливают в экономику финансы, но потребители сокращают расходы и увеличивают сбережения на чёрный день. Как пишет в статье «Ложное дно» известный американский аналитик и бизнесмен Гэри Шиллинг: «Правительство США закачивает сотни миллиардов долларов в экономику страны, но большинство программ господдержки пока вяло буксует на старте… Нынешняя рецессия не закончится, пока не удастся решить текущие и ещё только разворачивающиеся финансовые проблемы…Текущий спад в американской экономике перекочует в 2010 год» (Forbes, сентябрь 2009).
  В России ситуация главным образом завязана на цене нефти. Но этот товар стал в последнее время и предметом чистой спекуляции. В её закупки устремляются капиталы, бегущие из слабеющих мировых валют. Это поднимает цену на «чёрное золото». Но прогнозы нулевого или низкого промышленного роста в цитаделях капитализма тянут их вниз.
  Рубль подешевел, и вроде бы появились возможности для развития отечественного производства и импортозамещения. Но кредиты дороги, и новые инвестиции и расширение производственных мощностей не представляются возможными. А стимулирования потребительского спроса, как отмечалось, почти не наблюдается. Напуганные кризисом люди сокращают потребление, и спрос не оживает. Поэтому динамичные темпы роста, как выразился на Петербургском экономическом форуме наш заместитель министра экономического развития Андрей Клепач, «мы вряд ли увидим в ближайшее десятилетие».
  Нынешний кризис и, возможно, начавшаяся вторая Великая депрессия – это во многом расплата за монетаристские концепции и действия, превалировавшие в последние десятилетия на Западе и прижившиеся у нас начиная с
90-х годов. В недавней статье в «Газета. ру» президент Дмитрий Медведев наконец открыто признал необходимость уйти от сырьевой модели развития и диверсифицировать экономику. Осознание ошибок – ещё не гарантия быстрого решения всех накопившихся проблем. Но оно является необходимым условием для выработки верного курса.
 

  Руководство экономического блока недавно с гордостью объявило о снижение инфляции в России с августа этого года. По правде говоря, заслуг правительства в этом не так уж много. Во многих других странах кризис давно уже привёл даже к дефляции, и никто из государственных деятелей не ставил себе это в заслугу. Прежде всего снижение инфляции в кризисные времена вполне закономерно. Ведь это во многом реакция рынка на снижающийся потребительский и производственный спрос. В условиях падения зарплат, роста безработицы такой тренд означает естественный результат усиливающейся депрессии. Словом, с демонополизаций нашей олигархической структуры экономики это почти никак не связано. А ведь именно эта структура удерживает высокие цены там, где может и сколько может.
  Гигантский рост дефицитов бюджетов во многих ведущих государствах мира вследствие обширных финансовых вливаний в экономику и внешних заимствований чреват дефолтами. Кроме того, в ряде случаев, в том числе и у нас, это будет препятствовать развитию инфраструктуры, поддержке со стороны властей модернизации экономики и отложит выполнение национальных проектов на многие годы.
  Призрак ускоренной девальвации или даже краха доллара может в один день оказаться реальностью, что внесёт хаос в сложившуюся систему международных расчётов и, возможно, приведет к резкой дестабилизации ситуации в мире. В этой связи предложения нашего руководства о создании других резервных валют, несомненно, заслуживают внимания. Но их претворение в жизнь в ближайшее время – совсем не факт.
  Продолжающий на фоне мирового экономического кризиса рост экономики Китая и ещё нескольких государств недостаточен в качестве локомотивов мировой экономики. Её пульс зависит прежде всего от конъюнктуры в США. А она вялая. За океаном ещё не опомнились после крушения таких столпов американской индустриальной мощи, как «Дженерал моторс» и «Крайслер».
  К числу факторов, работающих на продолжительность депрессии, относятся огромные долги корпораций. Они являются гирями и кандалами, замедляющими поступательное движение. Финансовые ресурсы предприятий ещё долго будут расходоваться не на инвестиции в новые проекты, не на модернизацию, а на выплату задолженности.
  Ухудшение положения реального сектора и продолжающийся рост числа банкротств обусловливает возрастание процента неплатежей в банковском звене. Это сделает кредитование ещё более жестким и менее приемлемым для значительной части бизнеса. Образуется порочный круг, выход из которого не лёгок и не быстр. Российские предприниматели, так же, как и их коллеги по всему миру, в полную силу ощущают это.
  Уменьшающийся спрос вследствие объективных и субъективных причин (в том числе психологии толпы и установки на сбережение и сокращение потребления) уже обрёл немалую инерционную силу. Отсюда доходность предпринимательства в большинстве секторов хозяйства крайне низкая, если она вообще имеет место.
  Борьба с главной первопричиной нынешнего глобального кризиса – масштабной спекулятивной деятельностью, вызывающей финансовое «пузырение» и последующее их «лопанье», — не ведётся масштабно и последовательно, что не исключает подпитку негативного состояния всё тем же источником.
  Но есть и ряд обстоятельств, облегчающих выход из депрессии в более короткие сроки, чем это было в 30-е годы. К числу их относится в первую очередь отсутствие в числе негативных факторов сочетания понижательной фазы длинного кондратьевского цикла со среднесрочным кризисом Маркса—Жюглара. Кроме того, современный капитализм к сегодняшнему дню обзавёлся уже богатым антикризисным опытом и инструментарием. Скоординированная работа «двадцатки» способна также дать позитивные результаты. В какой мере сработают все эти разнонаправленные факторы, покажет будущее.