Коррупция

Что такое коррупция, задали мне вопрос в глубокой провинции мои земляки, когда я с ними отправился на рыбалку. Мы шли на дальнее болото, где до чистой воды, образующей небольшое озеро, нужно было пробираться через заросли осоки. Тропы сюда знали только местные рыбаки.
— Местные бизнесмены ещё не наложили лицензии на наших карасей, — шутили они. – Слишком затратно обихаживать эти места, то ли дело чистые пруды и берега Дона. Обложили нас со всех сторон на своей земле, что тех волков флажками, — рассуждает мой брат, заядлый рыбак с детских лет. — Помнишь, Вадька, когда мы пацанами вытаскивали сомят, линей корзинами-плетёнками, где хотели, а с удочками ходили по всей реке и прудам… А теперь нельзя – частная собственность! Почему кому-то из Москвы и Воронежа можно, а нам нельзя? Все твердят про коррупцию, а что это такое?

Я, отвечая на его вопрос, даю определение, близкое к академическому: «Коррупция – по-русски подкуп. Подкуп чиновников и общественно-политических деятелей, дача взяток, подарков и прочее. Преступление, заключающееся в прямом использовании должности в целях личного обогащения».
— Ты говоришь преступление, — вступает в разговор Николай, самый молодой из нас, но уже познавший жизнь во всех её современных «прелестях». – И это преступление заключается в использовании должности, иными словами, места работы в целях личного обогащения. А разве врач, учитель, рыбный надзиратель и прочие мелкие сошки не при должностях? Почему они раньше не брали взятки? Да, в советское время и потом в смутное ельцинское были несуны. Даже присказка такая существовала: «На работе ты не гость – унеси хотя бы гвоздь!». Но чтобы брать взятки с себе подобных – Боже упаси! А сегодня за каждый укол плати! Нет, Тимофеевич, это не коррупция, это что-то другое….
— Сегодня всё платное, — перебиваю его, — одним словом рынок. Вот и уколы платные.
— И лёжа в больнице? – встревает в разговор Матвеевич.
— А где ещё уколы делают? – недоумеваю я. – Но ещё в поликлинике.
— Во-во! – уточняет Матвеевич. – В больнице! Если я приглашаю сестру домой, то что, я не заплачу? А вот в больнице или поликлинике пользуют мой страхполис и ещё деньги вымогают – это как? Лежал я в больнице в Воронеже. На нашу пенсию не разбежишься. Доктор прописал уколы. Смотрю, соседу делают, а мне нет. Спросил соседа, а он мне говорит: «А ты ей барашка завернул?» — «Какого барашка, — спрашиваю его, — у меня и курицы нет, не то что барашка?» — «Да полтинник за каждый укол – понял?».
— Это беспредел! – возмущается мой брат. – Было у меня такое, так я сказал сыну, а у него прокурор друг…
— Так не у всех такие сыны, Толян! – восклицает Николай.
— Да что вы всё о болячках? – вопрошает Илья.
— Старые стали, — отвечает Николай. — В народе говорят: у кого, что болит, тот о том и говорит!
— А что, других тем нет? – пробурчал Илья. – Вот скоро на место придём, надо и об ухе подумать. У меня там сухое место есть, я там и шалашик соорудил. Половим карасей, сварим ухи, там и наговоримся. А то негоже мрачными разговорами карасей перед уловом волновать…
— А Илья прав, — сказал мой брат. – Пора и на рыбалку настраиваться.
Мы замолчали и зашагали бодрее к намеченной цели. Вышли мы рано, когда на небе светились ещё звёзды, но постепенно меркли. А сейчас где-то за донскими увалами появилось солнце, всё окрасилось в розовый цвет. Деревья и заросли камыша стали приобретать зримые очертания. Природа просыпалась, и в душе у нас затрепыхались караси, которых нам ещё предстояло поймать. Шли молча, любуясь красотами просыпающейся природы. Что ни говори, а наша природа ещё несёт первозданность своей красоты, а мы, глупые, рвёмся в заморские страны, где каждый сантиметр уже обихожен руками человека и засорён всякой химией…
— Кажется, пришли, — проговорил Илья, — пора переобуваться.
Все стали снимать лёгкую обувь, меняя её на болотные сапоги.
— Сейчас пройдём самый трудный участок, следовать строго за мной, — инструктировал Илья нашу «бригаду» стариков-рыбаков.
Не задавая лишних вопросов, мы двинулись за Ильёй, первым за ним шёл мой брат Анатолий. Воды было немного, лето было жаркое, но под ногами чувствовалась упругая жижа. Болото есть болото, оно всегда полно неожиданностей. Метров через триста Илья обратился к нам:
— Мужики, видите то дерево среди болота? Я пойду к нему готовиться к ухе, а от вас жду рыбы. Дальше всё вам покажет и расскажет Толя. Ну, с Богом!
Метров через двести мы вышли к обширному водному зеркалу. Брат указал каждому место, и мы приступили… Караси ещё не залезли в тину, надо было спешить, пока поднимающееся солнце не нагрело воду, остывшую немного за ночь. В тёплой воде карась чувствует себя не очень комфортно и забивается в прохладную тину. В детстве у нас был способ извлекать карасей из тины, наматывая тину на большие палки и вытаскивая её на берег из ям, образовавшихся в левадах после взрыва фашистских и наших бомб. Но этот способ нельзя было применить на большом болоте, да и ловля удочкой была большим удовольствием, а мы из-за этого и были тут. Карась жировал перед дневным отдыхом в тине, и мы за два часа натаскали более полусотни отличных жирных рыбин. Уха была обеспечена, да и на жарку оставалось.
На болотах деревья редко растут на воде, а вот если островок суши… На таком островке и росла большая берёза, которую неизвестно каким ветром занесло сюда. Её уже давно приметил Илья и оборудовал здесь свой «лагерь». Молодёжь сюда редко заглядывает – пугают комары-кровососы. Пожилые люди, если и забредут сюда, то с пониманием относятся к «комфорту» и не безобразят. Здесь был шалаш, место для костра и приспособления для варки и жарки. Был у Ильи и запас питьевой воды, благо сегодня пластиковой тары хоть отбавляй. Лет сорок назад воду прямо из болота пили, сегодня задумаешься.
Пока Илья с Василием чистили рыбу и готовили уху, мы расслабились в тени берёзы. Мужик всегда остаётся мужиком, и у него душа болит не только за себя, но и за соседа, за хутор и страну в целом. Это и есть тот стержневой патриотизм русского народа, который сегодня заменили на западную свободу – мне хорошо, а до остальных дела нет!
— Тимофеевич, я вот ни хрена не понимаю в этой коррупции, но когда каждый день говорят о ней, а гаишник как брал с меня деньги без квитанции, так и берёт, мне хочется разобраться в сути этого. Что это – просто слово такое или явление?
— Коля, — говорю ему, — это явление, причём древнее и вредное.
— Но раньше мы этого слова не слышали. Нет, правда, иногда оно звучало, но редко. А теперь чуть ли не ежеминутно. Это как по той поговорке: « Сколько ни говори слово «халва», а во рту сладко не становится!»
— Во-во! – откликается брат. – А привкус остаётся, причём не сладкий…
— Да, привкус не сладкий, и от него выделяется не слюна, а желчь, — продолжает Николай. – В толк не возьму – вот задержали крупного чиновника – вымогал взятку в миллион зелёных. Поговорили и замолкли, в крайнем случае, объявят – осуждён на три года условно. Завуч школы попалась на взятке в семь тысяч рублей, и её осуждают на семь лет реально. Где здесь коррупция, а где беззаконие или подкуп? Ведь что-то должно происходить в связи с всплывающими тут и там разоблачениями мздоимства высоких чиновников?
— Казалось бы, действительно, что-то должно последовать, — поясняю мысль Николая, — но ничего не происходит. В чём же тогда смысл расследований? По-моему, в том, чтобы пошуметь, а под шумок опять обдурить наивных граждан.
— Да, наверное, так оно и есть, — говорит Матвеевич, помешивая уху. – Однако словами сыт не будешь, пора и перекусить плодами нашего труда. Здесь без коррупции – караси божьи да и мы, его творение….
— Мужики, кончай «политику», — говорит Илья, снимая лагун с ухой с тагана. – Пора и рыбкой полакомиться с нашего болота, пока его не прихватизировал какой-нибудь городской умелец.
Все полезли в свои рюкзаки доставать индивидуальную посуду, а кое-кто и другие припасы.
Илья, разливая уху по мискам, старался непременно положить каждому туда и рыбки, а мне даже три куска. Я удивился такому отличию, а Илья пояснил:
— Ты, во-первых – гость, а во-вторых – уважил наших мужиков, пропечатав раньше правдивый рассказ про наш хутор. Правда, толку от того мы не дождались, а вот то, что про нас кто-то пишет правду, теплеет на душе. Спасибо тебе от всех.
Как-то незаметно поглощая уху, мы опять перешли на разговор о коррупции, будь она неладна. Мужикам хотелось понять суть этого явления.
— Когда богатый обдирает богатого, то мне от этого не холодно, не жарко. Но вот, когда мы, бедные, обдираем друг друга, то здесь, уж простите, не правительство виновато, а мы сами.
— Это-то меня и волнует больше всего, — перебиваю я Илью. – Рушится человеческий стержень в народе. И как ни крути, но и здесь возникает извечный русский вопрос — кто виноват и что делать? Ответа на него нет ни с верху, ни с низу.
— Как нет? – удивляется Николай. – А лозунг, который поддерживает и президент. – Начни с себя!
— Точно, — говорю, — есть такой призыв. Но вот, например, кто из вас пытался воплотить его в жизнь? Да, именно, жить по христианским заповедям. Что из этого получилось?
— Да ничего не получилось, — смеётся Василий. – С волками жить – по-волчьи выть! Иначе загрызут.
— Значит, надо менять среду обитания, — продолжаю я. – А кто это сможет сделать? Естественно, только верховная власть, а она ударилась не в ту сторону – во главу угла были поставлены деньги. Всё духовное было забыто напрочь. Вот и появился сдвиг в головах людей не в ту сторону. И чтобы восстановить правильную фазу, ох, как нужно много времени и труда.
— Оно и в прошлой жизни было много несправедливости, — вступает мой брат, в прошлом шахтёр, — но всё-таки, мне кажется, воспитание человека шло в правильном направлении, а сегодня всё повёрнуто вопреки чаяниям нашего народа….
— Во всём виновата свобода без тормозов. Получилось так, что провозгласили свободу народу, а его не спросили. Дали игрушку, а для чего не объяснили. И получилось, что свобода только для богатых, а для бедных – за всё надо платить, а нам это не по карману, — вздыхает Илья.
— Именно так, — дополняет Николай. – Мы без свободы в клетке жили. Свобода! Клетка стала чуть просторней. Одним словом, некий страх перед ответственностью заменили сладким словом «свобода». Но голой. Этим воспользовались жулики, а не честные люди. Беспредел начался в те годы, когда разного рода и калибра ловкачи с позволения властей ринулись прибирать к рукам все виды народной собственности. Появилась коррупция. Круговая порука взяточников-чиновников блокировала тщетные попытки честных и мужественных граждан остановить беспредел…
— Николай прав, — говорю. – С тех пор общество разделилось, и власть стала на сторону так называемых олигархов. Не хочет власть прислушиваться к народу, ей легче руководить людьми в раздрае и шатании. Людей уродует дикий капитализм, и он у нас обогащается и бежит за рубеж. Власти всё больше отдаляются от народа, жонглируя декларацией о «единстве» — кого с кем? Их вполне устраивает воровское государство. Принцип этого государства: за взятку сел, за взятку вышел!
Вот и моя дочь, уже другое поколение, говорит: «Не стало никакого страха. Раньше хоть были намёки, а сейчас без всяких намёков в открытую говорят, сколько надо дать!
— А вот с моей сестрой произошёл такой случай, — говорит брат. – Проходила она комиссию на инвалидность. Один врач сказал, сколько будет стоит его заключение. Она возмутилась. Он просто выгнал её из кабинета. Какой тут страх!? А когда куда-то обратишься с жалобой к властям, говорят – идите в суд! Вот и начинай с себя…
— А судьи кто? – восклицает Николай.
— Вот и выходит, что у нас нет общества, нет государства, нет власти, — констатирую я. – Кругом одно гнильё, и в такой атмосфере никто не решается начать с себя. И жизнь в стране идёт своим чередом, и все разговоры, в том числе и о коррупции, происходят как в параллельных мирах – они говорят об одном, а мы думаем о другом….
— Ну, мужики, так мы далеко зайдём, — перебивает всех Илья. – Может, мы и правы во многом, но кто нас слушает. Расскажу я вам лучше один анекдот:
Спрашивает внук у деда:
— А рыба, когда клюёт, просится на крючок?
— Нет, она только намекает.
— Как это?
— А вот так. Поплавок водит, водит, а потом морду из воды высунет и говорит:
— Извините, что побеспокоила.
Выводы пусть делает каждый свои – кто рыбак, а кто рыба?
На этом мы окончили свои бесплодные рассуждения. Я всегда поражаюсь глубине мысли у моих простых земляков. Недаром говорят, что чернозём рожает не только богатые урожаи, но на нём рождаются и замечательные люди – соль нашей земли!
Тогда так и не был «решён» вопрос о коррупции, да и не в нашей это власти. Главное я понял – народ не безответное стадо, у него есть интерес ко всему, что происходит не только в его хуторе, но и во всей стране. А раз так, значит, у России есть будущее!
Вадим КУЛИНЧЕНКО.
Воронежская область,
хутор Гостиный —
Московская область,
посёлок Купавна.