Каравай, кого хочешь – выбирай!

В 1917 и в 1963 годах должность «Хозяина Земли Русской» оказалась вакантна в результате хлебного кризиса. В обоих случаях созданного искусственно… И когда нынче в очередной раз резко подскочили цены на хлеб, потянув за собой цены на все остальные продукты, и даже Росстат вынужден был признать, что зерновые спекулянты по-хамски «обваливают» рубль, впору заподозрить, что неталантливые организаторы осенне-весенних «митингов протеста» решили взять на вооружение опыт тех, кто свергал Николая II и Никиту-Кукурузника.
Команда премьера Медведева, проехавшись по Сибири и нанюхавшись дыма пожаров, родила «основную тему» для сентябрьского саммита глав государств Азиатско-Тихоокеанского региона. Россия намерена взять на себя обязательства «гаранта продовольственной безопасности» крупнейшего региона планеты. По «дальневосточному зерновому коридору» в Азию станут вывозить ежегодно не менее 10 миллионов тонн зерна, «не пролезающие» через Новороссийский порт.

В переводе на общедоступный язык всё это означает: российские спекулянты зерном воспылали мечтой потеснить на мировом рынке продовольствие США, где в это лето погиб весь урожай кукурузы и почти весь урожай пшеницы и сои. Несмотря на то что наша страна сама пострадала от засухи, только в июле она экспортировала 2 миллиона тонн и достигла «практически рекордных объёмов экспорта». В августе Россия законтрактовала 2,5 миллиона тонн на экспорт.
Хлебная торговля у нас в стране приносит доход, в несколько раз превышающий то, что дают самые успешные банковские операции. Аж до 200 процентов годовых в валюте!
Деньги туда рекой текут. И люди, держащие в руках этот рынок, пойдут на всё, чтобы только не позволить ему выйти из «тени».
Возглавляющий Зерновой союз бывший учитель музыки Аркадий Злочевский уже вошёл в историю России скачком цен на хлеб 2003 года. Тогда он с своими «орлами» вымел подчистую всё качественное зерно в Ставрополе и Краснодаре – самых ближних к новороссийскому порту житницах. И не получил от «гаранта» даже подзатыльника.
Вывоз не останавливали, даже когда официально было объявлено, что внутри страны ощутима нехватка не только пшеницы, но и ячменя.
На совместной пресс-конференции с главой Минсельхоза Гордеевым глава Зернового союза прилюдно поучал министра: мол, правительство должно срочно субсидировать транспортные затраты при перевозке зерна на большие расстояния и прекратить аграрную помощь тем губерниям, которые упорствуют, запрещая вывоз зерна.
На международных продовольственных выставках-ярмарках шеф Минсельхоза Гордеев снова и снова грозил завалить Европу «натуральной и качественной продукцией», рассуждал о росте зернового экспорта как о «важном направлении интеграции России в мировое экономическое сообщество». Он и чиновники его министерства были убеждены, что экспортеров нельзя останавливать, ибо с 1913 года Россия впервые снова торгует зерном! Это же престижно!
Цены на хлеб росли, президент перед телекамерами хмурил брови. Главное контрольное управление при Президенте РФ, обнародовав результаты проверки работы Минсельхоза на «хлебном фронте», вынуждено было признать: у правительства нет ресурсов, чтобы сдержать цены на зерно и хлеб. Увы, скачок цен на хлеб уже неизбежен.
А когда растёт цена хлеба – резко падают рейтинги политиков.
Лишь после втыка от президента в прямом эфире за неспособность не то что справиться с ценами на хлеб, а даже просто уследить за ними – министр съездил в Питер и узнал, почему блокадники пожаловались «гаранту» на стоимость хлеба.
Всего аппарата Минсельхоза ему не хватило для получения простейшей информации.
По возвращении из Питера он посулил начать выпуск «социального» хлеба с фиксированной ценой для бедных. Пока же велено было брать пример с Калуги, где отцы города уже подписали договора с хлебопеками по этому поводу.
В нормальных странах «социальный» хлеб лежит на прилавках рядом со всем остальным и по качеству практически не отличается от «несоциального». А наш хлеб для бедных может быть тем эрзац-продуктом, которым при советской власти кормили заключённых. Ибо контроль за соблюдением хлебопеками технических условий изготовления хлеба отсутствует даже в Москве.
По сей день никто даже не пытался доказать, что в России действительно есть «излишки зерна».
Иначе бы в благополучную пору, предшествующую засухам последних двух лет, когда собирали неведомо какой урожай (предлагалось на слово поверить, что он о-очень большой!), когда цена на зерно резко упала (хотя никто не мог ответить, с какого уровня по какой!), правительство благополучнейшего в России города Москвы вдруг разрешило ввоз в столицу зерна низкого качества. Якобы ради того, чтобы у социально незащищённых слоев населения хватило бы денег на хлеб, наполовину или даже больше чем наполовину содержащий низкосортную пшеницу.
С 1992 года для выпечки хлеба в столице разрешалось использовать зерно не ниже 3-го класса. Даже когда из года в год следовали неурожаи… И вдруг, когда, казалось бы, пшеницы завались – разрешили ввозить зерно 4-го класса.
Кто, кому и сколько дал за подобную «заботу о нищих горожанах», можно только догадываться. Одно неоспоримо – дали много!
В дикий зерновой рынок стоит сегодня вглядеться хотя бы потому, что подобный же бардак творится уже не один год и в торговле всеми остальными ресурсами страны. И не приведя в порядок рынок хлеба, мы не сможем цивилизованно регулировать цены на продукты в России. Мы даже не сможем понять, сколько же их у нас.
Зато после ликвидации Министерства торговли (а взамен его ничего не создали!) никто не может ответить, что Россия продаёт, куда, сколько и по какой цене?! А главное – зачем?!
Неурожай качественной пшеницы в Северной Америке три года назад уже перевозбудил наших «стратегов». И они заторопились «завалить Америку русским хлебом». Уже требовали аплодисментов в свой адрес и бюджетных средств на реконструкцию портов. Но пока ребята мечтали о бюджетных вливаниях и тщетно пытались усмирить МПС, дерущее три шкуры за подвоз зерна к портам, Евросоюз ввёл квоты на ввоз зерна в Европу. России и Украине там было выделено примерно миллион 300 тысяч тонн. Всё, что в рамках квоты, облагалось пошлиной в 13 евро за тонну, а что сверх неё – уже 95 евро. Экспорт в Европу становился просто бессмысленным.
Весь мир оценивает качество пшеницы по содержанию протеина, а у нас по клейковине – спирторастворимой части белка. Хотя человеку важно знать лишь, сколько он всего потребил белка. И плевать ему на соотношение в поглощённом белке спирторастворимого и водорастворимого компонентов. В Федеральной лаборатории при Государственной хлебной инспекции просто не умеют мерить уровень протеина. Но даже если сделают замеры, показания их приборов никто не признает по другую сторону государственной границы. Ибо эти приборы не проходят принятой во всём мире ежегодной проверки.
Так что торговцы, дравшиеся в Новороссийском порту за право быстрейшего вывоза пшеницы, сплошь и рядом не понимали, что разговаривают с партнёрами по сделке о разных качественных характеристиках товара. И даже если партнёр окажется снисходительным и согласится взять зерно, предварительно придётся заплатить по 20 центов с тонны зерна за бумажку из иностранной лаборатории.
Не получив даже подзатыльника за фокусы 2003 года, когда цены первый раз рванули вверх из-за безумного экспорта, ребята из Зернового союза потребовали «продолжения банкета», скорбя, что спекульнуть на кукурузе у них не получится. Просто из-за отсутствия её в России. А так взлёт цен на кукурузу влечёт за собой взлёт цен на мясомолочную продукцию. Американцы привыкли рогатую скотину и домашнюю птицу потчевать в основном кукурузой. И других к этому приучили. Кроме того, «царица полей» используется в производстве пластыря, алюминия, аспирина, ткани, косметики, лекарства от простуды, конвертов, сухих батареек, чернил, краски, пенициллина, ковров, пудры, обоев, зубной пасты, марок и витаминов.
Но президент пока лишь хмурит брови и даже не пытается ограничить жадность ребят, кормящихся спекуляцией электроэнергией и энергоносителями. Ну, какие там «объективные мировые тенденции», если за июль—август тарифы на электроэнергию выросли в среднем на 6%, а на газ — на 15%?! Всего за месяц зерно и мука стали дороже на 15—20%.
Производители мяса и молока прогнозируют резкий взлёт цен к декабрю. Скотину нечем кормить. Её придётся пустить под нож. И производство молока в России окончательно станет убыточным.
8 августа вице-премьер Дворкович сказал, что производители зерна не понесли катастрофических потерь, так как снижение урожая на 20% компенсировалось примерно таким же ростом цен. Но для особенно пострадавших регионов правительство всё же выделило 14 млрд рублей из федерального бюджета. При этом оно никак не намерено защищать потребителя. Не будет и ограничений на вывоз. Более того, государство распродало пакет акций «Объединённой зерновой компании».
«Оплатить засуху» предложено рядовым гражданам.
А, как известно, осенью возобновляются митинги и марши протеста. И к сытеньким столичным протестантам присоединятся миллионы обитателей глубинки, вдруг обнаружив, что на вкусную еду они могут лишь любоваться.
Путин, не так давно запрещавший экспорт зерна, нужного внутри страны, упорно молчит…
А телевидение изо дня в день потчует нас сюжетами о пожарах в Испании, Греции, на Канарских островах. И мельком — о пожарах, выжигающих Россию каждое лето. Мол, ничего страшного, не одни мы горим!
Отвечающий за повестку саммита во Владивостоке глава Делового консультативного совета АТЭС Зиявуддин Магомедов говорит о «сближении экономик через преодоление барьеров на пути свободного движения товаров и услуг».
Но никаких «инноваций» в попытке зерновых спекулянтов России занять место США на Азиатском рынке не узреть и под микроскопом.
То, что делали все минувшие годы Минсельхоз и «крышуемые» им спекулянты, — никакая не торговля. А всего лишь следование славной традиции большевиков — дарить загранице русский хлеб. Разве можно осудить пропажу полумиллиона тонн пшеницы, отправленной в Ирак перед самым ударом американцев по этой стране?!
Уж товарищ Троцкий был не глупее Гордеева или мадам Скрынник... А в 1923 году отправил весь урожай, полученный благодаря только начавшемуся НЭПу, в подарок Красной Германии. Раздавивший оплаченную из Москвы немецкую «революцию» генерал Сект был очень рад «зерновой интервенции» большевиков.
Товарищ Сталин тоже не получил ни копейки за пшеницу, отправленную в Германию согласно торговому договору с рейхом перед самым вторжением вермахта в Россию.
Нынешний оголтелый экспорт пшеницы начался с утверждённого академиком Евгением Сизенко, влиятельнейшим вице-президентом РАСХН, великого открытия сотрудников ВНИИ зерна. В «Рекомендациях по рациональному использованию и переработке зерна пшеницы урожая 2000 года» господа учёные рекомендовали подмешивать на мельницах в хорошую пшеницу до семидесяти процентов фуражного зерна. Хотя пшеничный хлеб всё же не сосиска, которой, по мысли её изобретателя, можно заполнять натуральным мясом лишь на одну двенадцатую. Если хлеб изготавливается всего лишь из тридцати процентов пшеницы (всё остальное фураж!), тогда ему обязаны поменять название… Иначе получается злодейский обман потребителя. Вроде бы не в блокадном Ленинграде обитаем. Но у нас любую дрянь без колебаний скармливают людям.
Каждый процент клейковины в муке ниже нормативного уровня в 28 процентов (как правило, не достигаемого при помоле!) означает, что к высокосортному зерну подмешали по крайней мере 20 процентов низкосортного.
По сути, вынув растительный белок изо рта покупателя магазинной булки.
Переплатив за видимость качественного хлеба, покупатель (если у него есть деньги!) может намазать хлеб маслом и положить сверху колбасу… Компенсировав из своего кармана тот белок, что украли на мельнице.
А если у покупателя булки более ни на что нет денег?!
При «Советах» откровенными отбросами кормили разве что заключённых. Это называлось «хлеб третьей выпечки». Но с тех пор как ликвидировали Министерство хлебопродуктов, даже «Мосхлеб» не ведает, сколько и чего подмешивается в «пшеничные батоны», скармливаемые москвичам.
А «сэкономленное» можно смело вывозить. Вывезли зерно раз — никто не поднимает шума. Вывезли второй раз. Опять тихо. А дальше повезли всё, что под руку попадалось… Игры в «экспорт русского зерна» — и следствие предельного неуважение к народу страны, которая неплохо кормит спекулянтов, и результат махрового невежества, нежелания знать историю России, которую «реформаторы» предпочитают видеть вечно голодной.
В ненавидимой спекулянтами стране, откуда они уже высосали все соки, половина населения, как и триста лет назад, живёт в избах, топит печку дровами, бегает «до ветра» в клозет типа «сортир», носит воду из колодца, а бабы, как во времена Владимира Мономаха, полощут бельё в реке или в пруду…
Страна-континент (одиннадцать часовых поясов от Калининграда до Камчатки), равная по площади Африке или Южной Америке, имеет почти 70 процентов непригодной для земледелия территории.
Во времена Екатерины II и Николая I, когда Россия вышла к тёплым морям — Чёрному и Азовскому, пригодные для земледелия угодья составляли всего восемь процентов её территории. После столыпинских переселений крестьян в Сибирь и хрущёвского освоения целины прибавка плодоносных земель составила два процента.
После распада СССР половина этих жалких десяти процентов оказалась за пределами государственной границы России.
За 4—5 тёплых месяцев русский мужик и его семья должны успеть сделать то, на что в тёплых странах природа отводит по крайней мере вдвое больше времени. Вспахать, забороновать, посеять, обработать, скосить, отмолотить, опять вспахать…
И хоть расшибись – урожайность всегда в пять раз меньше, чем в США. При общем биологическим типе с западноевропейцами, русский крестьянин для достижения результата всегда тратил в 3—4 раза больше мускульной энергии, чем французский или британский фермер. И сегодня отопление одного квадратного метра жилья в России обходится в 7,6 раза дороже, чем в США.
А баре-«аналитики» всех мастей что ни день изощряются в предсказаниях экономического «конца света» для России, якобы обладающей непрошибаемым иммунитетом к любым реформам, не желая понимать, что в стране с климатом Аляски по меньшей мере глупо пытаться внедрить нормы бытия субтропиков.
Не религия и не общие с Западной Европой культурные корни определили навсегда бытие и сознание россиян, а в первую очередь неласковая природа, в которой нам приходится жить. И когда разбросанных на громадном пространстве людей объединяет только ящик с экраном – просто не может возникнуть сознание общности интересов – основной признак западноевропейской нации.
Отсюда базовые отличия и в социальной структуре (не классы, а сословия!), неукоренение западноевропейского принципа частной собственности («земля ничья, она Божья!» — идеология иерархов православной церкви) и, как следствие, отсутствие на протяжении столетий стоимостной оценки недвижимости (Указ о проведении такой оценки был подписан Б. Ельциным только в июле 1998 года).
В Нечерноземье, хоть ты крестьянин-общинник, хоть колхозник, хоть ельцинский фермер, но сенокос летом — максимум 20—25 дней (во Франции или США – до 90 дней!). И никакие фермеры, колхозники или агрогорода природу и климат изменить не в состоянии, какие бы президентские указы ни выпускались.
На всю громадную страну у нас сегодня лишь один здравомыслящий специалист – профессор МГУ академик Леонид Милов, выпустивший в 1998 году в издательстве «Роспэн» фундаментальное исследование «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса». Суть этого трактата – «Природу нельзя отменить, как бы этого ни хотели политики!»
Милов и его последователи, именующие созданные в России и СНГ после 1991 года режимы, как «правления мародеров», так формулируют базовые отличия западноевропейской и евразийской моделей цивилизаций:
1. Хозяйство как преимущественно нравственная категория. Ориентация на определённый духовно-нравственный порядок.
2. Тяготение системы в целом к самообеспечению и самодостаточности. Основной поток хозяйственной деятельности направлен внутрь хозяйственной системы.
3. Способность к самоограничению, направленность не на потребительскую экспансию, а на обеспечение самодостаточности.
4. Взгляд на труд, как на добродетель. Отсутствие цели максимизации капитала и прибыли.
5. Собственность – функция труда, а не капитала. Капитал, отдаваемый «в рост», рассматривается как паразитический.
6. Характерная особенность организации труда и производства – рабочее самоуправление общины и артели.
7. Преобладание моральных форм понуждения к труду над материальными.
В рамках этой экономической модели была создана достаточно эффективная система народного хозяйства. И то, что государство Российское на этой модели просуществовало больше тысячи лет, – вполне пристойное доказательство её эффективности. Были освоены огромные территории, выстроены тысячи городов, обеспечены армия и тыл в борьбе с захватчиками.
Понять это и обратить объективные закономерности во благо всему народу мешает сегодняшнее резкое разделение на «бар» и «быдло». Ещё более чудовищное, чем при Петре Первом, закрепившем раскол «по вертикали» («начальники» и «народ»), по сей день остающийся в России более существенным, чем «по горизонтали» (межнациональные и межконфессиональные противоречия).
Киргизский бай, дагестанский имам, татарский мурза, еврейский коммерц-советник всегда жили на одном «верхнем» этаже с русским дворянством и интеллигенцией, а их сородичи вместе с русским мужиком — даже не на «первом этаже», а в подвале.
Подобно сытеньким дореволюционным мечтателям, сегодняшние «реформаторы» своим образом и уровнем жизни настолько отличаются от уровня жизни рядового обывателя, что их и русскими-то крайне трудно назвать.
Говорят по-французски, предпочитают жить в Лондоне или в Майами.
И их рассуждения в очередном телевизионном ток-шоу, что мы, дескать, «живём так, как работаем» – наглое враньё.