Как хорошо мы «плохо» жили!

  После взрыва в аэропорту «Домодедово» мне довелось участвовать во многих дискуссиях, где обсуждали причины случившегося и пытались искать «лекарство от терроризма». Но никто не вспомнил про самое очевидное.
  Для обитателей вымирающих деревень и посёлков «Великой Московии» (а перед Новым годом почти на месяц погрузилась во тьму и лёд территория, примерно совпадающая с размерами княжества Василия Тёмного!) ни на что не способный губернатор и Чубайс, разваливший энергетику России, – куда более страшные террористы, чем злодей или злодейка, принесшие в аэропорт взрывное устройство. Для граждан, которых слишком долго кормят лишь обещаниями «светлого завтра», которое «вот-вот наступит», враг не «кавказец» или «среднеазиат», а чиновник, смело игнорирующий все благие намерения президента Медведева.

   Всё разболталось и развинти-лось в некогда уважаемом государстве. Почему-то неисполнение сотрудником МВД приказа своего командира – уголовное преступление, а неисполнение губернатором приказа президента – «милая шалость».
  Я никогда не смогу этого понять. У меня навсегда перед глазами образ Настоящего Мужчины, каким был мой муж, генерал-майор авиации Виктор Бородулин. Он сформировался как боевой лётчик в получившем всемирную известность истребительном полку на Курильском острове Итуруп, заставившем приземлиться «Боинг-707», на котором возвращались во Вьетнам к месту службы американские офицеры-отпускники.
  Для меня мой муж Виктор, искренне веривший, что мужчину ниже мужика не разжалуешь, навсегда главнее всех президентов на свете. К сожалению, жгучая обида за державу, годами не находившая выхода, обернулась жуткой болезнью, заставив задуматься над тем, что не только армию, но и медицину дореформировали у нас в стране до полной неработоспособности.
  Но когда у моего любимого генерала обнаружили рак, спасти его оказалось некому и нечем. Семь лет я возглавляла созданную мной инновационную компанию «Магнус» в отчаянной надежде, что среди множества медицинских новаций, игнорируемых торгашами от медицины, наткнусь на чудо-средство, способное излечить моего обожаемого мужа.
  В этот период особенно остро ощутила пренебрежение административных хамов к себе. Не только как к специалисту, но и как к женщине.
  Это и стало импульсом для создания общественной организации «Женщины во власть», борющейся против всех форм дискриминации женщин в общественной жизни и быту.
  Мой генерал, одобривший затею, напутствовал: «Не дай начинанию превратиться в говорильню! Вы с самого начала должны заставить с собой считаться! И не ленись искать союзников…»
  Движение «Женщины во власть» пять лет действовало практически во вражеской осаде, отбиваясь от алчных уродов, жаждавших захватить наше помещение и сдавать его в аренду денежным мешкам.
  В конечном счёте нас выкинули на улицу, наплевав на закон и на справедливость.
  Мы для захватчиков были чем-то вроде религиозной секты, поставившей себе абсолютно нереальную цель.
  Да какие там «Женщины во власть»?!
  Чтобы бабы командовали?
  Никогда!
  А мужчины ли вы, господа?!
  Когда мне уж очень плохо, я черпаю силы, перечитывая наброски воспоминаний моего любимого мужчины, ушедшего из жизни 17 февраля 2010 года в палате московского госпиталя имени Бурденко:
  «За почти полвека службы я освоил девять типов самолётов-истребителей. Зрение не подводило…Вроде бы я видел всё, что следовало видеть. Но не замечал, как забарахлил двигатель государства. И в конце концов в августе 1991 года никто не встал на защиту конституционного строя.
  Как и многие, я тоже ждал приказа, так и не поступившего!
  Когда в 1978 году в Приморье изменник Родины Беленко «бежал» на самолете МИГ-25 в Японию, я находился в воздухе и мог негодяя перехватить. Моя эскадрилья базировалась рядом с Находкой.
  Запросил команду на перехват. Но она поступила слишком поздно.
  Затосковал, что во время боёв с китайцами за остров Даманский (я в них участвовал!) наши командиры соображали быстрее.
  В августе 1991 года я служил начальником штаба Отдельной армии ПВО в Киеве. Крым входил в мою «зону ответственности».
  И я смог не пустить самолёты гэкачипистов, рвавшихся в Форос к Горбачёву.
  Когда начался путч, я, исполняя обязанности командарма в период его отсутствия, приказал заблокировать аэродром, откуда на автомобилях легко домчать до Фороса и резиденции президента.
  Лётчик-истребитель привык быстрее других реагировать на любую ситуацию.
  Хотя «быстро» ещё не значит правильно.
  Когда «демократия» победила, меня обвинили в том, что я чуть ли не пособник путчистов, не позволивший самолёту президента взлететь и спасти перестройку.
  Много раз допрашивали. Ничего преступного в моих действиях не нашли. А скоро и СССР развалился, следовало решать – присягать Украине или нет.
  Только ведь нас отцы-командиры воспитывали строго: присяга даётся один раз в жизни!
  Перевёлся в Москву в штаб ПВО на должность заместителя начальника управления боевой подготовки.
  Но скоро уволился в запас.
  К тем боям, которые вела в последующие годы армия, кого-либо готовить у меня не было ни малейшего желания.
  В России, где лётчики всё реже летают, а самолеты слишком часто разбиваются (и ответственность за случившееся, как правило, сваливают на погибших пилотов, а не на тех, кто готовил полёт!), ну кому могут быть интересны размышления и наблюдения лётчика, за полвека полётов ухитрившегося не разбиться?!
  Но моя жена, очень опытный врач и мудрая женщина, настояла на том, чтобы я взялся за перо и оставил след не только в небе.
  И хорошо бы понять, что после меня останется, кроме детей и правительственных наград? И чего стоило правительство, что вручало мне награды?
  Я ни разу не бросил доверенный мне самолёт даже в самой катастрофической ситуации. Поэтому с глубочайшим недоумением сегодня смотрю на родную страну, по сути брошенную теми, кто называет себя «национальными лидерами».
  Настроение совсем как осенью 1941 года, когда из Москвы с последними грузовиками уезжали мои родители.
  Когда столицей овладела паника и всерьёз рассматривалась возможность того, что гитлеровцы ворвутся в город, мой отец по жутким дорогам во главе колонны автомашин авиазавода Ильюшина со станками прорвался в Самару. Станки монтировали под открытым небом, подключали к энергопитанию – и на фронт бесперебойно шли новенькие Илы — истребители танков.
  Тогда народ верил людям в Кремле, и было понятно, с кем и за что воюем.
  А сейчас Москва всё больше напоминает выставку трофеев в победной войне власти с народом.
  Куда прикажете прорываться?!
  Где она Россия, по какой рубеж своя?!
  В холодном бараке в Куйбышеве, где одна семья отгораживалась от другой «стенкой» из простыней и где думали не о комфорте, а о бесперебойном выпуске самолетов для фронта, я и появился на свет 27 июля 1943 года.
  Едва вернулись в Москву – меня сшибла автомашина возле исчезнувшего в наши дни кинотеатра «Москва».
  Отец очень помог мне правильно отнестись к случившемуся: «В жизни каждого мужчины обязательно бывает свой суровый сорок первый год. А потом ещё более хреновый 42-й… Ну а если пережили переломный 43-й, то до победного 45-го уже рукой подать!».
  Ватага мальчишек в холодном каменном дворе послевоенной Москвы не была склонна к культивированию изящной словесности и хороших манер. Когда меня били просто потому, что я слабее других, я искренне удивлялся: ну как же так – в замечательных кинофильмах, которые мы смотрели много раз, слабого не обижали.
  Выражение «двойные стандарты» услышал лишь много лет спустя.
  А тогда принял единственно правильное решение – отправился в спортобщество «Крылья Советов» учиться боксу.
  Бойцовский опыт ринга помог преодолеть конкурс в 15 человек на место при поступлении в авиационное училище в Армавире. Отец когда-то тоже мечтал летать, но медицинская комиссия его забраковала. Так что я летал как бы за нас двоих.
  А теперь отлетался!
  Иммунная система развалилась, как радиолокационные поля и система огня вдоль Главного Кавказского хребта.
  Нормальная система ПВО только мешает свободному обороту наркотиков: и в организме человека, и в государстве!
  Что толку от того, что я едва ли не первым из советских лётчиков перехватил самолёт-разведчик ВВС США СР-77 в небе Дальнего Востока?! Что толку от моего умения летать между вулканами и сбивать беспилотные воздушные шары с разведывательной аппаратурой, заполненные множеством шаров поменьше, обеспечивавшим этой заразе потрясающую живучесть?!
  В моей стране ещё время от времени проводятся «военные учения», бессмысленные шоу, никого ни в чём не убеждающие.
  Армию за годы «реформ» не раз переодевали, совершенно не затрагивая природу человеческих отношений между «человеками с ружьём».
  Получилось, как у Барона из горьковской пьесы «На дне», который всю жизнь переодевался в разные одежды и даже не заметил, как навсегда прописался в ночлежке среди «бомжей» и уже никогда не вылезет из лохмотьев.
  Лидеры говорят о «стабильности»… Нас стабильно убивают. Чиновничество расползается во все стороны, словно раковая опухоль.
  Не может такого быть, чтобы не нашёлся хирург, способный её ампутировать!
  Светлана счастливей меня, она увидит реанимацию России!
  Удачи тебе, любимая!»
Светлана МУРАШКО, член Национального комитета русских организаций, председатель Правления общероссийского общественного движения «Женщины во власть».