Иван Конев. Из славной когорты маршалов Победы

28 декабря исполняется 120 лет со дня рождения Ивана Степановича Конева, Маршала Советского Союза, дважды Героя Советского Союза, командующего рядом фронтов в годы Великой Отечественной войны.
Плеяда советских маршалов, разгромивших лучшую на то время немецкую армию в кровопролитной войне 1941–1945 гг., почти вся вышла из унтер-офицерских шинелей Первой мировой войны.

Одним из них был и фейерверкер Иван Конев, вступивший после революции в Красную армию и закончивший Гражданскую войну командиром полка.
Предлагаем читателям интервью с дочерью прославленного военачальника Натальей Ивановной Коневой, профессором кафедры, председателем правления Фонда памяти полководцев Победы, объединившего детей и внуков известных военачальников Великой Отечественной войны.
— Наталья Ивановна, в моём представлении три человека из всего нашего прославленного генералитета стоят впереди остальных героев-полководцев. Это — Жуков, Рокоссовский и Конев. Понимаю, что дочери сложно ранжировать своего отца, он — всегда впереди, лучший и первый. Конечно, все наши герои-полководцы — выдающиеся личности, без которых история Великой Отечественной войны и нашей Победы была бы неполной. Однако у каждого были свои особенности: один был силён в одном, другой — в другом. Как бы вы их охарактеризовали?
— Если говорить, кто первый, второй или третий, то это деление весьма условное. Но можно опереться на факты, на суждения людей, которые знали этих полководцев близко, которые с ними воевали и находились рядом в мирной жизни. Одним из таких людей, который знал всех и сам был блестящим военным стратегом, человеком, который планировал стратегические операции, был Александр Михайлович Василевский. Если уж говорить по справедливости, то я бы сказала, что этот полководец был в «четвёрке» этих довольно крупных людей. Потому что он проявил себя как человек, который координировал действия фронтов, который принимал вместе с Жуковым важнейшие решения. И не случайно Александр Михайлович Василевский вместе с Георгием Константиновичем Жуковым получили первые ордена Победы.
Александр Михайлович в своих воспоминаниях сказал, что, конечно, на первое место он поставил бы фигуру Жукова. Почему? – Потому что этот человек славен не только тем, что проводил крупные операции, был координатором действий фронтов на главном — Берлинском — направлении, подписывал капитуляцию Германии, был доверенным лицом Сталина на фронтах, был членом Ставки и заместителем Верховного главнокомандующего. Среди полководцев таким он был один. Он совмещал в себе не только военные, но и, безусловно, какие-то политические дарования. А дальше он сказал, что на второе место поставил бы Ивана Степановича Конева. Он обладал таким же сильным характером, как и Жуков, блестяще воевал и любил бывать на передовой и, прежде чем начать операцию, он обязательно поле будущего сражения по-настоящему — аналитически — рассматривал для того, чтобы бой был успешным.
Когда в 45-м заканчивалась война, было три человека, чьи фронты шли на Берлин. И все прекрасно понимали, что это доверие было оказано именно этим людям благодаря тому, что они совершили на войне, а не просто потому, что они кому-то нравились. Поэтому, когда встал вопрос о том, что Красная армия должна взять Берлин, покончить с фашизмом в Европе, эти три фронта — то есть фронт Жукова, фронт Конева, которые непосредственно участвовали в штурме Берлина и в окружении берлинской группировки, и фронт Рокоссовского на северном направлении.
К слову сказать, когда война закончилась и Берлин был взят, американский журнал «Лайф» опубликовал коллаж, используя знаменитую картину «Три богатыря» Васнецова, на которой лица богатырей заменили лицами наших полководцев. Соответственно Илья Муромец был Жуков, Добрыня Никитич — Конев, Алёша Попович — Рокоссовский. Американцы создали достаточно красноречивую картину, так это и вошло в историю.
И хорошо, что мы смотрим на это широким взглядом. Потому что рассматривать жизнь одного полководца при всех его знаменитых делах, наверное, не очень справедливо. Почему? Потому что всегда есть команда, в которой не определишь, кто первый, а кто второй… Поэтому при обращении к тем событиям я вспоминаю работу одного историка — этот человек не только знал историю, но и сам был участником войны, генералом на достаточно высоких должностях. Так вот он писал, что если заняться простым статистическим подсчётом, то у Конева было самое большое количество фронтовых боевых операций. Это то, что называется стратегическим масштабом.
Для читателя, который, конечно, знаком с историей основных сражений войны, перечисление главных битв следует начать с Москвы. Я слышала суждения многих, в том числе Валентина Михайловича Фалина, который выступал на юбилее моего отца, очень хорошо к нему относился и неплохо знал его. И вот он сказал: поймите, ведь на самом деле чудес не бывает. Декабрьское наступление было важно, но ведь надо было ещё удержать и не разломать фронт в октябре 41-го, когда у нас не было резервов, когда ещё не подошли сибирские дивизии, хорошо экипированные и обученные. Кстати, отец готовил многие из этих дивизий на Дальнем Востоке, потому что перед войной он был командующим Второй отдельной Краснознамённой армией, иначе говоря, командовал нынешним Забайкальским округом.
В 1941 году отцовский фронт — он тогда командовал Калининским фронтом — перешёл в контрнаступление 5 декабря. Как известно, Калинин был первым областным центром, который был освобождён от немцев. Есть одно коронное суждение, воздающее должное ратоборцам, — славы не обретёшь в обороне, но в обороне закаляется полководец. Отец прошёл оборону в чудовищных условиях. Такая у него была судьба. Об этом не принято особенно рассказывать, но сейчас я скажу: он стал командовать фронтом 12 сентября, когда все понимали, что огромные силы немцев будут брошены на то, чтобы взять столицу. Его, боевого генерала, выдернули из боёв под Смоленском. Там были кровавые битвы, испепеляющие бои, в том числе у Соловьёвой переправы.
Отец был вызван в Ставку к Сталину. Он был поражён, что Сталин не говорил ни о театре военных действий, ни о силах, которые будут задействованы в связи с началом Московской битвы. Ему, как он мне говорил, казалось, что Сталин к нему приглядывается: выдержит ли этот человек или нет, сможет ли на себя взгромоздить эту ответственность или не сможет. Разговор-то, как говорил отец, был каким-то странным, поскольку Сталин спросил, например, как он относится к тому, что у нас будут полководческие ордена Кутузова и Суворова. Отец говорит: «Ну, как я могу относиться? Конечно, одобрительно, товарищ Сталин, я это приветствую».
Такой вот был разговор. Он понял, что это были своего рода смотрины. Это было желание увидеть — сможет или нет. Потому что обстоятельства были страшные, а Москву надо было удерживать. Жуков говорил, что самые тяжёлые моменты Московской битвы были с 12 сентября по 18 октября. Это был тот самый тяжёлый месяц, когда выковывался характер, полководческий почерк отца — выдержать, не поддаться, выстоять, смочь, суметь.
А потом были те самые известные рубежи, которые связаны с его фронтами. Это и Курская дуга, и Степной фронт, который взаимодействовал с фронтом Рокоссовского… Вот параллели судеб — ведь Рокоссовский и под Москвой 16-й армией командовал, именно там выделилась когорта людей, которые потом и тащили огромный груз военных операций. На Курской дуге фронт отца берёт Белгород, фронт Рокоссовского берёт Орёл.
После этого был бросок на Украину. Так сложилось у отца, что большая часть войны — 43-й и 44-й годы — для него прошла в боях на Украине. На тех территориях, где сегодня так много тяжёлых проблем, по-разному относятся к истории. Отец воевал за Харьков, за город, который уже был несколько раз взят, а затем сдан. В августе 1943 года он прекрасно понимал, что надо уже брать навсегда. И 23 августа 43-го Харьков был взят ночным штурмом, чтобы люди были дома, чтобы было меньше жертв среди гражданского населения. Он постарался разбить основные силы немцев в лесном районе на подступах к Харькову.
Дороги этой войны часто совпадают с дорогами предыдущих войн, которые вели Пётр I, Александр Васильевич Суворов, Михаил Илларионович Кутузов… Потом была очень тяжёлая битва за Днепр. А потом — Западная Украина, которая была освобождена тоже войсками отцовского фронта. Причём там был такой замечательный центр культуры, истории, как Львов, который не был разрушен, — это свидетельство своеобразного полководческого почерка отца — брать города без сражений в самом городе, а обходя его основными силами. Так были сохранены очень многие города на острие удара его фронта — Краков, Прага, другие малые города…
— Сейчас очень моден тезис —Сталин якобы сделал всё, чтобы проиграть войну, а выиграл её народ. Насколько справедливо это утверждение?
— Без вождя мы никуда не денемся. Отделить вождя от народа, которым он руководит по вертикали, как сейчас принято говорить, нельзя. Верховный главнокомандующий брал на себя всю полноту ответственности. Надо сказать, что в тот момент, когда буквально решалась судьба государства, был известный отъезд из Москвы, назовём его «московским драпом». 16—17 октября Сталин должен был вместе со всеми уехать в эвакуацию. Тем не менее он вернулся, понимая, что такое роль первого лица в государстве…
— Но он же не уезжал…
— Он не уезжал. Говорят, что он даже прибыл на платформу, но потом сел в автомобиль и вернулся. Такие ходят рассказы. И отделить судьбу правителя, который правил ещё довольно долго, единолично и властно, от народа, говорить, что он только мешал, было бы несправедливо. Все и всё подчинялось его воле. Но зададим себе вопрос: а что было бы, если бы решали всё в каком-либо демократическом органе — стоит ли бросать этот эшелон туда или нет, проголосуем, или что-то ещё сделаем? Война требует мобилизации, не знает нюансов, требует единой воли. А единая воля была в нём, с ним связана.
Правда, отец говорил, что, к сожалению, на первом этапе войны Сталин и в военном плане хотел всё брать на себя. Поэтому он не позволял ни одному человеку что-либо предложить, минуя его собственное представление. Он не очень-то прислушивался и к Генеральному штабу.
— Наталья Ивановна, хочу немного отойти от войны и хочу, чтобы вы сказали несколько слов об организации, которую возглавляете.
— Я расскажу, как мы объединились. Мне часто говорили люди, объединённые какой-то задачей: вот, мы, военные, смогли, а вы не можете! Есть объединения потомков наркомов, потомков учёных, которые много сделали в области обороны. И у нас всё началось с простого, как это всегда бывает, эпизода. Это был трудный период, когда о полководцах почти не говорили и старались вообще вычеркнуть их из истории.
Я обратилась к своим друзьям с просьбой вложиться в этот проект. Они отозвались. И это было с их стороны подвигом в те времена. Мы сделали большой календарь, который назвали «Полководцы Победы». Мне пришла в голову мысль: ребята, говорю я, были же люди, награждённые высшим орденом Победы? Таких было только одиннадцать человек. Из них один — это Верховный, остальные — несколько наших советских полководцев.
— У кого-то было два ордена…
— По два было у Жукова, Василевского и у Сталина. Остальные имели по одному. Кстати выясняются интересные подробности по номерам удостоверений, как и когда они вручались. Отец, например, получил орден в марте 45-го. А кто-то получал уже после Победы…
Короче говоря, вложились мы в этот проект. Получились у нас «Полководцы Победы» с красивым орденом Победы. Алмазный фонд предоставил нам возможность снять этот орден. Тогда я решила, что нужно обязательно найти фотографии в семьях. Поскольку многих из них я знала лично, это мои «товарищи по судьбе», люблю эту фразу. Я тогда с ними со всеми встречалась и предлагала сделать интересный альбом с фотографиями, которые ещё не публиковались. И такой календарь появился. Прошло какое-то время, и я увидела на шествии в честь 9 Мая наших ветеранов — а их тогда, в 90-е годы, было ещё много, — которые вышли на шествие с нашим календарём.
— И как назвали организацию?
— «Фонд памяти полководцев Победы». Само название мы долго обсуждали. Хотя должна признать, что полководческая тема у нас звучит довольно скромно. Мы всё это делали для того, чтобы оживить и очеловечить ту историю, которую мы знаем не понаслышке. Для нас это не просто история страны, для нас это и личная история. Мы хотели приблизить эту историю к молодым людям, которые её знают только по учебникам или фильмам.
Мы сделали, например, проект «Из семейных альбомов полководцев». Была такая книжка. Там были любимые занятия, хобби, чем люди увлекались… Кто-то библиотеку собирал, кто-то музицировал, кто-то в шахматы играл… Спорт любимый. Даже была одна такая глава — считаю, она была очень трогательная и интересная, — она называлась «Осень жизни». В ней рассказывалось о том, чем занимались люди, когда были уже не у дел, в возрасте, они обдумывали то, что было с ними на войне. В общем это небольшая книжка имела для нас большой смысл. Потом мы сделали потрясающий проект, который назывался «Любимая музыка полководцев». Это была классическая музыка, которую они любили, именно классика. Конечно, они все любили и народные песни. Этот проект мы сделали вместе с Любой Казарновской в известном всем Доме музыки. И Люба Казарновская отозвалась тогда очень активно потому, что её папа, Юрий Игнатьевич Казарновский, был адъютантом моего отца. Отец отправил его учиться, потому что увидел его талант, способности. Юрий Игнатьевич вырос до генерала, командовал округом. И в Любе осталось это… Мы показали, как встречали наши войска в европейских столицах и запустили это под классическую музыку, которая вдруг обрела какой-то особый смысл…
Сделали Парад Победы под музыку знаменитого марша из «Аиды» Верди на вход армии-победительницы. Кадры блокады Ленинграда и концлагерей мы пустили под музыку из «Нормы» Беллини. Звучит, просто вырывая душу.
Была там и небольшая страничка о жёнах полководцев, среди которых были и военврачи, и связистки… Ведь очень многие судьбы полководческие оказались связаны с женщинами, которые пришли на войну добровольцами или были призваны. Сложились новые семьи. Это — факт истории. И называть их ППЖ (походно-полевая жена. — Ред.), как некоторые унизительно пытаются иногда делать?! Поскольку это женщины, многих из которых я знала лично, абсолютно героического нрава, с сильными характерами. Хороши собой. Они защищали Родину и при встрече с военачальниками могли очаровать их, поэтому после войны и сложились новые семьи. Так было и в нашей семье. Мама ушла добровольцем на фронт в восемнадцать лет, и в 1942 году, на Калининском фронте встретила отца. И с этого момента они всю жизнь прошагали вместе…
У папы личная судьба была очень непростой, у него не сложился первый брак. Он встретил свою первую жену — ирония судьбы! — тоже на войне, на Гражданской… Они познакомились на Дальнем Востоке, прожили вместе немало лет, но незадолго до войны они с отцом расстались. Он ушёл на фронт душевно растерзанный, пытался что-то склеить, но из этого ничего не вышло. Встреча с мамой для него означала завершение личной трагедии. Поэтому он был ей очень благодарен за то, что она, очевидно, смогла ему вылечить душу. Она была сильной личностью, но в то же время правильно сознавала своё место в его жизни. Была очень преданным другом. Это ценно, потому что доверять людям в те времена, когда всё прослушивалось, было непросто. Мы все это знали. Даже я уже с детских лет знала, что ничего лишнего говорить в доме нельзя. Эта «прослушка» касалась всех семей, которых судьба, скажем так, вознесла в военную элиту того времени.
— И, пожалуй, последний вопрос. Видите, что сегодня происходит в мире с Победой. Её сегодня у Советского Союза просто хотят отнять. Идёт тотальное наступление искажений, лжи, извращений всякого рода. Недавно Трамп заявил, что, оказывается, США выиграли две мировые войны в ХХ веке. В чём вы видите причину такого унижения Советского Союза? Что можно этому противопоставить?
— Думаю об этом довольно часто. Приведу такой пример. Когда я была девочкой, отец привёз меня и маму на Староместскую площадь в Праге, к знаменитой ратуше, чьи часы отсчитывают время. Он показал мне на бронзовую доску, которая была водружена на ратуше и на которой было написано, что войска 1-го Украинского фронта под командованием маршала Конева освободили Прагу 9 мая 1945 года. У доски он сказал мне: «Наташа, посмотри на эту доску — это уже навечно».
И вот недавно я читаю о том, что эта доска снята якобы на реставрацию и вопрос с ней практически решён: она на Староместской площади больше не появится. И мне пришла в голову вот какая мысль: папа считал, что время вечности — это вечность, а на самом деле вечность имеет чёткое хронологическое исчисление — семьдесят с небольшим лет. То есть «вечность» закончилась. Я к тому, что многие сегодняшние события, безусловно, должны нас привести к простому выводу: на самом деле происходит колоссальный перелом истории. Так бывает.
Когда-то, в 1917 году, в нашей стране произошёл грандиозный перелом истории: существовала Российская империя, которой, казалось, не будет конца — время вечности. Достаточно было нескольких дней, и какая-то немногочисленная партия получила поддержку народа, потому что она высказала правильные лозунги: земля — крестьянам, фабрики — рабочим, мир — народам. Никто не хотел воевать в абсурдной войне за передел мира.
Мы видим, что такой тектонический разлом произошёл и сейчас. Наверное, историки будут описывать, почему время этой «вечности» оказалось таким недолгим — всего семьдесят лет с небольшим. Почему не сто? Почему именно такой цикл? Тем более что ещё живы ветераны Второй мировой, хотя многим уже за девяносто лет. Очевидно, мы должны задумываться о каких-то больших и философских вещах. У меня нет однозначного понимания. Всё изменилось, в том числе и оценки того передела мира, который был закреплён Ялтинской и Потсдамской конференциями. Будем откровенны: для кого-то такое мироустройство тоже казалось несправедливым. Полякам одно казалось, немцам — другое. Сложно всё было, нелегко. Тогда на этом была поставлена точка.
Сейчас, видимо, настал момент осознания того, насколько велики бывшие великие державы, как определяется роль нашей страны в этих современных обстоятельствах. Насколько серьёзно мы можем влиять на нынешнее мироустройство. Видимо, мы не всегда можем.
Теперь другой вопрос, моральный: можно ли выкидывать знаки Победы с территорий, где наши солдаты сложили свои головы, причём павших были миллионы? Как вычеркнуть такое из истории? Как это может быть? Многие памятники, связанные с отцом, были выдворены с тех территорий, где были изначально установлены. Живой пример — Краков. Памятник, который поставили сами же поляки, уже сняли. Такие же вещи происходят и в других местах. Это происходит и в местах захоронений солдат Первого Украинского фронта на территории Польши — во Вроцлаве, Катовице… Список можно продолжать.
Как быть? Тут не прикажешь. Я считаю, что каждый народ имеет право ставить памятники тем историческим персонажам, которых этот народ хочет иметь. Но если эти памятники уже поставлены танкистам нашим или нашим солдатам и если вы переносите их, то это нужно делать со всеми воинскими почестями. Потому что эти люди сражались с абсолютно признанным злом. Если же вы хотите сказать, что они за что-то не то сражались, то вы просто монстры. Потому что фашизм — это зло. Это — не передел сырьевых рынков, это — зло. Наши солдаты повергли это зло, уничтожили его, миллионы отдали за это жизнь. И что же теперь — вы будете выкидывать их в какое-нибудь болото, чтобы вам не мешали?! Потому что вам кажется, что погибшие принесли вам «советизацию»?
Если вы хотите что-то изменить, делайте это с достоинством, с воинскими почестями. Это — история, её не вычеркнешь. Это же касается и других памятников. Всё это сегодня есть и на Украине, где существует Высота маршала Конева. Как это будет? Как это будет в Праге, где стоит памятник моему отцу?.. Говорят, перемены возможны и там. Мне хотелось бы, что это было сделано с достоинством. По крайней мере, никакой вины ни перед чехами, ни перед поляками мой отец не имел.
— Мы беседуем с Вами в канун юбилея Ивана Степановича. Это очень большая дата. Газета «Слово» отмечает её этим материалом. Спасибо Вам за беседу.

Беседовал
Виктор Линник.

 

 

Из досье «Слова»
В марте 2002 г. дети и внуки известных полководцев и военачальников Великой Отечественной войны решили объединить свои усилия по увековечению памяти своих предков, борьбе с фальсификацией истории, участию в патриотическом воспитании молодёжи и создать организацию под названием: «Региональный благотворительный фонд содействия сохранению памяти о полководцах Победы» (Фонд памяти полководцев Победы).
Фонд объединил потомков Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, А.М. Ва-
силевского, И.С. Конева, Л.А. Говорова, Р.Я. Малиновского, К.А. Мерецкова, С.К. Тимошенко, А.И. Антонова, И.Х. Баграмяна, С.С. Бирюзова, В.И. Казакова, М.В. Захарова, В.И. Чуйкова и многих других.
Председателем правления фонда является Н.И. Конева.