Итак, о русском, россиеведение без России

(Продолжение. Начало в № 5—6)

  И об этом пишет в своей книге «Кровь и почва русской истории» доктор исторических наук В.Д. Соловей. Не удержусь от длинной и, возможно, некорректной для кое-кого цитаты: «…история России создавалась не какой-нибудь «многонациональной общностью», а русским народом. Давайте говорить без экивоков: формально-юридическое признание равенства народов и презумпция уникальности культур не могут и не должны заслонять того обстоятельства, что роль народов в истории различна и не все они выступали ее творцами в равной степени…

 Это – политически некорректное, но исторически совершенно бесспорное утверждение. Российская история – история не только русского народа, а Россия – плод и результат сотворчества многих народов, населяющих нашу страну, однако именно русским принадлежит ключевая роль в формировании этой истории и создании государства Россия, которое потому можно уверенно назвать государством русского народа». Совершенно верное и, безусловно, обоснованное как в книге В. Соловья, так и всем ходом истории утверждение. Сама же книга являет образец небоязливой, аргументированной, развернутой и довольно полемичной панорамы в утверждении «русскости» в современной России. (Об одном фундаментальном несогласии с автором я напишу позднее.)
  Можно добавить, что многие построения, схемы, системы, которые предложили России либералы и Запад на основе своих взглядов на нашу страну, которые были построены, по довольно точному определению известного политолога Стивена Коэна, на основе «Россиеведения без России». То есть никто из «творцов нашего будущего», консультантов власти не опирался на нашу историю, конкретные материалы русской жизни, на итоги ее побед и поражений и, главное, на глубины ее нравственной и духовной жизни.
  С. Коэн представил американскому правительству доклад, в котором сомневается в победоносности американской политики в России. Автор буквально потребовал от исследователей, аналитиков, разведок изучать национальные основы культуры, образования, а не только политические и экономические аспекты русской истории. Поэтому надо, писал он, сосредоточить все свое внимание на изучении глубин русской народной жизни, быта, школы, церкви. (Коэн С. «Изучение России без России: крах американской постсоветологии».— М.: АИРОХХ, 1999 г.) Имеет ли это отношение к нашей власти, науке, культуре? Хотелось бы надеяться.

 
  Когда я уже почти закончил «размышления», то получил книгу Александра Казинцева «Возвращение масс. Дневник современника» (М.: 2010 г.). Казинцев — человек известный в литературном мире, в общественно-политической сфере. Я уже писал, что он, безусловно, философ, историк, политолог, аналитик и один из блестящих русских публицистов. До поры до времени его приглашали на Центральное телевидение, но его логика, знания, аргументы не оставляли камня на камне от «глубокомыслия» либерально-демократических теоретиков, они почти никогда не могли вразумительно ответить на доводы Александра, на драматические цифры и факты нашего экономического и политического кризиса, обличающие их верховенство в экономике и политике страны. Приглашать на телевидение его больше не стали: себе дороже – работодатели уволят телеведущих как несправляющихся. Книга А. Казинцева «Возвращение масс» – подлинная энциклопедия общественного движения масс, широких народных слоев, еще недавно застывших перед лицом оголтелого обмана, экономического террора, орд охранников всех мастей, а ныне всколыхнувшихся. Казинцев за минувшее десятилетие проследил их тектоническое движение по всем континентам. Латинская Америка, Ближний Восток, ныне протест пришел во вроде бы ублаженную поступлениями со всех континентов, вдохновленную объединением Европу. Падение Советского Союза, его социалистического вектора развития привело к тому, что мировой капитал оборзел, стал лишать социальных завоеваний рабочий класс, крестьянство, средний класс, все общество, которые он дал после смертельно напугавшей буржуазию Октябрьской революции. Наши олигархи оказались беспомощны в модернизации. Известный экономист А. Лифшиц заметил: «Олигархи зарабатывают деньги на отечественных советских заводах – они ещё сами ничего не построили». На весы существования свои гири бросил мировой кризис. Миллионные забастовки прошли во Франции, Испании, Италии, Румынии, Греции. Казинцев подверг все эти движения анализу, выбросил на страницы книги массу документов, обширную статистку, свидетельства очевидцев и видных деятелей политики, с кем он встречался. Чтобы выйти из завалов лапши, которые навешивают на уши обслуживающие олигархов СМИ, читайте «Возвращение масс» Казинцева.
  Однако в свете моей статьи весьма ценным явился предпоследний раздел книги «Россия не для русских?» о русском национальном движении. Казинцев давно его изучает, и русское движение вопреки нашептыванию, что это и есть основная опасность для России, показывает, что его поддержка и опора на русских и есть главная спасительная сила государства. В книге обнажаются бюджеты национальных субъектов и русских областей с очевидным превосходством первых, показаны уступки диким средневековым обычаям и группам лоббистов в столице, покровительствующих национальным диаспорам и боевым отрядам (ОПГ) некоторых из них. В России 2 000 преступных групп, созданных на этнической основе. В книге десятки и сотни фактов о «незамеченных» прессой и юстицией нападений на русских людей, вытеснения их из мест проживания или с мест работы, из ларьков, рынков, даже школ. Могло это вызвать недовольство? Ещё какое… И вызвало.
  Наряду с гражданами России из национальных субъектов в страну хлынули мигранты из бывших союзных республик, КНР, Вьетнама. В книге приведены данные из «Независимой газеты», правда, 2008 года, что в Россию прибывает более 12 000 000 (уезжает 11 000 000) мигрантов. Россия, по утверждению экспертов, занимает по этому показателю второе место в мире после США (где население вдвое превышает население России). «Не проблема? Ещё какая!» – разбирается Казинцев. Всё, что есть в книге, взято из СМИ, из официальных источников. Казинцев задолго до событий на Манежной площади предсказал подобный ход событий, ибо протест против бездействия властей, против этнической преступности нарастал во всех слоях общества.
  Совершая некий экскурс в историю русского патриотического движения, А. Казинцев дает полнокровный очерк молодёжных русских организаций. Многие из них не имеют никаких особых программ, это «защитники своих улиц и домов», у других в основе деятельности эклектический набор положений, размытая идеология. В некоторых основу составляют монархисты, православные, у других левые, социалистические взгляды, некоторые балуются анархизмом и даже национал-социалистической фразой. При всем при том многое в их программах и действиях неопределённо. Во многих из них чётко прослеживается требование национальной и социальной справедливости, разумеется, мирными средствами. Но если убивают вашего товарища и отпускают прямых убийц, то как действовать?
  Казинцев заканчивает эту главу следующей мыслью: «Россия для всех – наталкивают в голову кремлевские политтехнологи… Э, нет, господа хорошие… Для всех – девка на шоссе возле «Шереметьево». Россия для тех, кто связан с нею родством, любовью, ответственностью». Я бы добавил, что лозунг: «Россия для русских…» совершенно справедлив, только не надо ставить в конце точку, а надо ставить запятую и продолжать: «…для татар, якутов, калмыков, чеченцев, адыгов и всех, кто любит Россию».
 

 
  Александр Казинцев укоряет в своей прекрасной книге молодых ребят из ряда молодёжных организаций в излишнем просветительстве. Не думаю, что он прав, молодые русские ребята должны знать отечественную литературу, патриотическое слово, классику, культуру, стремиться к образованию, прийти к Вере. Она поможет им избрать точный и правильный путь действий, убережёт от путаницы и провокаций. Оппонента или даже врага можно превзойти лишь лучшим образцом дела, умения, мысли, высотой духа.
  Честно говоря, не очень хочется быть резким, всё время давать отпор, обнаруживать фальсификацию, инсинуацию, попросту ложь в суждениях наших оппонентов, а чаще – скрытых врагов. Но тот, кто взял на себя миссию защитника русского начала, должен быть не неким упрямцем и догматиком, а должен быть человеком знания, постигающего истину, факты, умеющим прислушаться и понять оппонента, но если надо, умеющим опровергать ложь, неправду, клевету, чего бы это ни стоило.
  Как говорил великий русский педагог К.Д. Ушинский: «Высказанное слово истины бывает иногда гораздо опаснее, чем подставить лоб под вражескую пулю, которая авось пролетит мимо» (К.Д. Ушинский. Собрание сочинений в 6 томах. Том 2. М.: с. 52.) Кстати, вы заметили, что наши национальные светочи, несмотря на все дребезжание о свободе слова и уважении к прошлому, всё дальше и дальше задвигаются в массовом сознании. Ныне ещё многие помнят выдающиеся фильмы о Пирогове, Попове, Мичурине, Ушакове, Нахимове, Александре Невском, Суворове, Богдане Хмельницком, вышедшие накануне и после войны, где слово «русский» отнюдь не подвергалось остракизму, не маскировалось в «россиянин», оно было высоким знаком России. В этих фильмах был высокий подвиг во имя народа, бескорыстное служение России, глубокая вера в будущее предназначение Отечества. Ныне же попытки найти средства на съёмки фильма «Святой адмирал» (об Ушакове) оказываются тщетными.
  Конечно, тогда было трудно показать один из решающих факторов укрепляющего русский народ, возвышающих наших соотечественников. Но высокое художественное мастерство наших мастеров показывало православие как главное начало тысячелетней России.
  Помню появление «Войны и мира» Сергея Бондарчука. Небывалый мировой успех. Миллионы зрителей. «Оскар». Конечно, были и у нас злопыхатели. Одна из них (позднее уехавшая в США) кричала: «За такие фильмы надо бить канделябрами!» Почему-то такой вид избиения часто заявляется против русских патриотов (помните, как некий пианист призывал применить его в 1993 году против защитников Белого дома). Но нас помимо мощи исторических сцен, блестящей игры актёров поразило то, что в годы, когда обещали показать «последнего попа», показали молитву и коленопреклонение перед Смоленской иконой Божией Матери, перед Одигитрией самого Кутузова и его войска. Подлинным, вдохновенным православным богатырём показал себя в этом фильме Сергей Федорович Бондарчук.
  Конечно, для многих Православие не столь очевидно в становлении нации, считается мифическим преувеличением русской патриотической мысли. Кто-то воспринимает это с раздражением, пытаясь сослаться на факт погрома церквей и низвержения колоколов после революции, совершенных якобы и народом. Тут лукавство: «Коммисары в пыльных шлемах», эмиссары, приехавшие из-за границы, ставили перед собой цель не только низвержение самодержавия и свержение русской буржуазии, а в не меньшей, если не в большей степени – разгром православия, разрушение храмов и церквей.
  В немалой степени этого удалось достичь. Но живительная сила христианской веры все время проявлялась в народе. Не убоявшись наказания, во время довоенной переписи 70% населения указало, что они православные. Это не смог не учитывать Сталин и его окружение, и с первых дней войны (3 июля 1941 года) коминтерновские обращения сменились православным слогом: «Братья и сестры! Соотечественники мои…» А в самый красный октябрьский праздник (7 ноября), обращаясь к идущим в бой красноармейцам, с трибуны Мавзолея, когда враг был в 50 километрах от Москвы, призвал главный, мистический, стратегический резерв: «Пусть вдохновляет вас образ великих предков… Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Суворова и Кутузова…» Первыми в этом ряду Сталин назвал святых Русской Православной церкви. Стало ясно, что главной глубинной спасительной духовной силой становилось Православие. Оно снова возрождалось.
  Никита Хрущёв, его агитпроп пытались переломить тенденцию, обещали показать «в XX веке последнего попа». Не вышло. В 80– 90-е произошёл всплеск и возвращение церкви к массам, некое второе крещение Руси. Конечно, со всеми издержками стремительного роста. Ясно, что при таком массовом потоке идущих по дороге в Храм не всё удавалось в церковной православной жизни в обществе. Может, не различимы ясно и чётко для многих подвижники, не проявляется в обществе и справедливость, которой учит Церковь. И если раньше в 90-е годы Церковь воспринималась теми, кто разрушал великую державу, чуть ли не как союзник, то нынче, разглядев в полной мере её державную и нравственную сущность, они поняли, что это главная духовная скрепа России. И недаром зоологический наш враг Бзежинский заявил, что «после коммунизма, злейший враг – Православие». Им ли не знать это в веках?
  Однако и внутри нашего общества немало и своих не только оппонентов, но и противников православия, кто от интеллигентского высокомерия и нежелания подчиняться каким-либо нравственным правилам, кто от духовной лености, кто от сектантства и нигилизма по нутру. СМИ да и вся система прессы вбрасывает обличения и обвинения Церкви и священства, Православия. Вот даже в полнокровной и яркой «Советской России» всё чаще проскальзывают материалы сродни публикациям Емельяна Ярославского, со сладострастием громившего Православие и вдохновлявшего воинствующих безбожников на погромы церквей, то есть очагов русского народа. Вот видите, происходит трогательное единство яростных борцов с преподаванием «Основ православной культуры» (то есть основной, главной и классической нашей культуры) и емельяноярославцев.
  Правда, у коммунистов это ещё и отзвук борьбы национальных, патриотических сил с неотроцкистами, ультралевыми внутри партии, которые, как в своё время было сказано о свергнутых и возвращённых во Францию Бурбонах: «Они ничего не поняли и ничему не научились». Но Бог с ними, с этими фракционными схватками…
  Православная вера, христианские ценности – вековечная основа России. И тут я, конечно, категорически не согласен с утверждением профессора Д. Соловья и публициста А. Севастьянова о том, что Православие ослабло, перестало быть утверждающей, державно-организующей силой. Их скептическое отношение к нынешним священникам и верующим связано, по-видимому, с тем, что к сегодняшней Церкви они не близки, по-интеллигентски возвышают себя над ней и думают, что в будущем народ обойдётся без неё. Может, конечно, но это уже скифы. Боевой народ, но дикий.
  Немало боевитых патриотов, которые считают себя православными, предъявляют претензии Патриарху: он должен то, он должен другое. Владимир Крупин в ответ на это спрашивает: «А ты, друг, давно исповедовался, причащался?» – На это следовало недоумённое: «При чем здесь это?» – «А при том, что спроси для начала с себя».
  «Кто молится, идёт на обедню – это и есть наша опора для созидания», – сказал один владыка. И нет сегодня никакой другой соединительной идеи. Можно сколько угодно придумывать общественные платформы, задачи, которые выдвигает та или иная партия, но нет таких идей, которые способны объединить русский народ так, как делает это наша православная вера.
  Хорошо, что коммунистическая партия нашла в себе силы отказаться в уставах от «научного» атеизма обязательного, в качестве обязаловки, и выступила за «свободу совести» для каждого члена партии. Я вспоминаю один из Всемирных Русских Народных Соборов, который был посвящён теме «Вера и знание». И вот на этом Соборе, где выступал и Патриарх, и президент Академии наук, где выступали министры, митрополит Кирилл, учёные, говорили о том, что вера и знание – не антагонисты. Мы с этого поля уже ушли, где пытались сталкивать науку и веру. Я думаю, что на пути самопожертвования, служения высшим идеалам, к чему призывает Церковь, мы и утвердились как русские.
 

 
  На недавнем Госсовете В.В. Путин с убедительной страстью сказал, что в советский период нашего государства такого размежевания по национальному признаку, как нынче, не было. И это верно. Я, например, помню, когда до войны и во время войны жил в Марьяновском районе Омской области, в котором были колхозы «Энбекши казах», «Червонный пахарь», «Роте Фане», созданные казахами, украинцами, немцами, были в районе колхозы с латышами, мордвой, татарами, и ребята этих национальностей учились в нашей школе, в моем первом классе, и ни у кого не возникал вопрос об отчуждении по национальному признаку. Даже у ребят, вывезенных в 1944 году из Калмыкии, которые учились вместе с нами.
  Правда, был один случай, когда наша первоклассная «октябрятская звёздочка» – я, Генка Сысолятин и Ваня Плотников — надавала тумаков за школой немцу Давиду Штопелю за то, что в придуманной им задачке немецкие самолеты сбили больше советских, чем наши фашистских. Давид, конечно, просто ошибся, будучи ещё не в ладах с арифметикой. Когда директор школы, выговаривая нам в учительской за эту мальчишескую патриотическую выходку, сказал: «А вы знаете, что дядя у Давида антифашист и арестован гитлеровцами?» – было стыдно, и мы извинились и подружились с Давидом.
  В украинской же школе, после войны, райцентра Камышня в гоголевских местах на Полтавщине мы, конечно, знали украинскую мову, но блестяще знали русскую литературу и язык. Может быть, эта соединённость, как писал Гоголь, восхищаясь украинским и русским началом в себе, и привела к тому, что из сельского класса вышли два академика, три доктора, пять полковников, шесть учёных и три медика – вот она, национальная и социальная соединенность.
  Однако Владимир Владимирович неправ, когда говорит только о советском периоде братства. В многовековой истории России, которая спаяла народы, таких примеров немало. И было удивительно, что, когда Ельциным было предложено: «Берите суверенитета, сколько хотите», – то об этом на местах попытались быстренько забыть, а Центр, высокомерно вытравливая «имперское прошлое», искал образцы национального сплава только в западных цивилизациях.
  К сожалению, у нас в стране не нашлось сил и средств, чтобы втянуть инонациональных граждан в изучение и овладение русской культурой и языком (да на нашем телевидении это можно и не увидеть). Оказавшийся в Воронеже на смотре русских хоров представитель чеченского министерства культуры со слезами на глазах просил: «Пришлите нам один-два коллектива в русских костюмах с песнями русскими, наши люди увидят: вот какая народная культура в России, а не только маски-шоу с обнажением». За границей же многие считают, что после ухода коммунистической партии мы будем защищать нашу культуру, наш язык. Так, лидер Ливии Муаммар Каддафи, размышляя об отличии от советского периода, утверждал: «Сейчас Россия будет защищать не политическую, экономическую, философскую идеологию, она будет защищать русскую национальность, русскую нацию, само существование России». («Время новостей», 30.04.2009 г.)
  Игорь Шумейко в своей книге «Большой подлог…» показывает, как входили в Россию разные народы. Как соединялись в веках, например, русские и татары. Да, были периоды неспаянности, но с Куликова поля, когда татарские мурзы привели свои войска к русским воеводам против космополитического войска ногайского хана Мамая, русские и татары неразделимы и составляли крепкую ось державы.
  Кто дал свою кровь русским фамилиям? Шереметевым, Юсуповым, Басмановым, Годуновым, Кочубеям, Салтыковым, Ушаковым, Строгановым? А Козьма Минин имел в своих корнях татарскую кровь. И так со многими. А по количеству Героев Советского Союза в период Отечественной войны татары идут вслед за славянами. Разве не с гордостью говорят башкиры и калмыки, что их конники первыми входили в 1814 году в Париж? И их все французы называли русскими. Мы едины.
  Мой военный руководитель в КГУ, майор, на занятиях по тактике рассказывал, как надо идти в атаку: «Чтобы ошеломить неприятеля, пугать его и себя взбадривать, надо кричать!» – «А что вы кричали, когда шли в атаку? – спрашивали мы. – «За Родину, за Сталина!»?» Он отвечал: «Я, тогда лейтенант, Ванька – взводный, выскакивал из окопа, подымал пистолет и кричал своим бойцам: «Вперёд, славяне!» А у меня во взводе бойцы всех национальностей. А сам я татарин».
  Да возьмите наш Союз писателей. Пожалуй, нет больше общественной, культурной, хозяйственной организации, которая соединяла бы, вернее, объединяла все области и республики, народы и народности России. В Якутии проходил мощный общероссийский пленум, скорее даже съезд, объединяющий писателей России. Такой же обостренный временем пленум проходил во время военных действий в Чечне. Тогда мы привезли с собой 200 томов Пушкина, и одна чеченская учительница сказала: «Ну если Пушкин приехал в Чечню – мир будет!». Мир и наступил. Всероссийские встречи проходили во многих российских областях в Орле, Курске, Липецке, Белгороде, в годовщину вторжения грузинских войск в Южную Осетию в Цхинвале и Владикавказе.
  Творческие отчёты в Союзе писателей провели писатели Башкирии, Дагестана, Хакассии, Карелии. Чтобы не дать свободно говорить о культурно-экономических запросах России и русских, начинают пугать тех, кто ставит эти вопросы, возможностью распада нашего многонационального государства. А уроки истории говорят, что, когда власть пренебрегала русским народом, то у России всегда были самые тяжёлые времена. Боярское своеволие, предательство престола и передача его латинянину, то бишь католику, принесла смуту 1612 года, захват Москвы поляками, и только когда русский народ с Мининым и Пожарским поднялся на борьбу с иноземцами, Россия была спасена. Так же было в 1812 году, когда многонациональное масонское окружение царя отнюдь не руководствовалось интересами России, и только «дубина народной войны» повергла Наполеона. Так было и в Крымскую войну, когда царизм не успел отменить крепостничество. Самый драматический пример – Первая мировая война и «измена и предательство» вокруг царя. Старая Россия рухнула. Новая шаталась несколько раз и выстояла за счет движения русских людей. Сталин понял, что в час смертельной опасности, в 1941 году, именно русские с их верой и стойкостью спасут Россию. Так и было, другие народы поддержали русских.
  Нас пугают распадом, пытаются в большом количестве наций и народов затерять, замелочить русский народ, демонизировать его, запугать им. На самом деле, в многонациональности наша сила, наша многовековая спаянность, в которой у каждого народа своё место, объединяет нас вокруг русского народа.
  Тут и вырисовывается общероссийская национальная идея – «народы России, сплотимся вокруг русского народа!» Тогда Россия непобедима и необорима.
 

 
  Я много лет печатал статьи о восточно-славянской цивилизации, но тезис о восточно-славянской православной цивилизации, который высказал, пребывая на Украине, Святейший Патриарх Кирилл, является основополагающим в дальнейшей истории наших народов. Он снова нас соединяет по главному признаку.
  Честно говоря, в начале перестройки наши «патриоты» отрицали право на самостоятельность украинского народа, на украинский язык (испорченный русский), хотя это – историческая реальность, и надо было искать не точки расхождения, а линии единения. Пока царило это наше русское высокомерие, украинские «самостийники» «настрогали» массу изданий о первородстве украинской нации, первородстве языка, Киевской Руси как единственного истока украинского народа. По их взглядам, лишь позднее на задворках Киевской Руси, в угрофинских лесах и землях, обозначились русские. Я прочитал ряд украинских «научных» изданий, которые уже отнюдь не разделяют известный и исторический взгляд, что «Киевская Русь – колыбель трёх братских народов» и не хотят к этому возвращаться. «Возврата не будет» – заявляют они.
  Положение о единой восточно-славянской православной цивилизации, первоочагом которой и была Киевская Русь, является великой духовной, исторической, культурной, языковой основой, важнейшим общественно-державным рычагом для наших славянских народов. Конечно, надо проводить научно-практические, теоретические, историко-археологические встречи, чтобы эта точка зрения возобладала. Мы на своём уровне уже пять лет ежегодно проводим в декабре в Харькове украинско-российскую встречу под общим заголовком «Переяславская Рада и духовно-культурные связи Украины и России». Попечителем её выступает митрополит Харьковский Никодим, а организаторами – Харьковский областной совет, Политехнический университет, профессор А. Романовский, председатель отделения Союза писателей России в Харькове. (Таких отделений Союза писателей на Украине у нас 10.) На последней нашей встрече главной темой и была: «Восточно-славянская православная цивилизация. Исторические, духовные, этнические аспекты».
  Мы возобновили в Харькове издание журнала «Славянин», имеющего дореволюционную историю, и вокруг него начинаем проводить эту работу. Вместе с администрацией Белгорода учредили литературно-общественную премию «Слобожанщина» о связях нашего приграничья.
  В этом русле проведена литературно-историческая конференция, посвященная 825-летию «Слова о полку Игореве», которая прошла в Брянске, Трубчевске и Новгороде-Северском на Украине. Приветствие участникам Патриарха Кирилла определило великую роль этого выдающегося произведения в нашей общей истории, литературе, в наших языках (к сожалению, ни академия, ни Минкультуры это событие не заметили, хотя 800-летие «Слова о полку Игореве» в свое время отмечали в Большом театре). В Новгороде-Северском приветствие прислал Президент Украины Янукович. У нас в делегации были видные учёные из ИМЛИ, МГУ и других центров. В Новгороде-Северском, где прекрасно восстановлен монастырь, к нам присоединились известный академик, директор Института археологии Украины П. Толочко и народный поэт Украины Борис Олейник, выступившие с замечательными докладами о «Слове о полку Игореве» в нашей общеславянской судьбе. Город провёл праздник, посвященный 825-летию «Слова», участники высказались за ежегодный праздник «Славянского единства», который можно было бы проводить в Трубчевске (Россия), Новгороде-Северском (Украина). Можно было бы действительно сделать этот праздник историко-литературным, корневым, а не только эстрадно-песенным, как «Славянский базар» в Витебске.
 

 
  Ну и еще одно из главного. Это отлучение русского человека от отечественной культуры и языка. Государство (а кто еще?) на культуру махнуло рукой. Наши люди, наше общество опускается все ниже и ниже в культурных запросах. От самой читающей страны в мире, от выдающегося кино, живописи, от гениев Шолохова, Свиридова, Бондарчука, мы опустились в разряд невежественных и безразличных к своей культуре стран, к массовой шоу-культуре, часто ниже пояса. Большинство наших вузов оканчивают люди, не знающие и не понимающие историю, литературу, искусство. Образование с его ЕГЭ и программой вузов готовит невежественных людей, которым не нужна культура и которые не способны мыслить широко, панорамно, всеохватно, ибо для этого не хватает знания. Надо снова вернуть духовную силу настоящему искусству, подлинной культуре, глубокой науке.
  Ну и одно из самых главных богатств, которое выкачивают из нации, не вкладывая никаких инвестиций в его пополнение. Это русский язык. Конечно, он и сегодня остается великим и могучим, но скорее в виде могучих гор и возвышенностей, грохочущих водопадов и разливистых рек классики. А его сегодняшние чистые истоки пытаются замутить, отвернуть от тех, кого они могут напоить живительной влагой.
  На язык идет не меньшая, если не большая, атака извне. Силы тьмы понимают его первородность и созидательность. Ведь «Вначале было Слово» (!) и далее не менее высветляются его истоки: «И Слово было у Бога» (!). И предопределяющее его смысл и высоту «И Слово было Бог»! Поэтому, когда ныне покушаются на язык, коверкают, портят его, подменяют чужеродным туманом, покрывают его скверной, цинизмом и пошлостью, то это покушение на Бога, на Его высоту. Это действие демона и князя тьмы против смысла жизни человека.
  Когда несколько лет назад мне вручали Орден Дружбы в Кремле, я поблагодарил за то, что была отмечена неустанная борьба нашего Союза писателей в защиту русского языка и сказал в общем-то известные слова: «Если изменяется экономическая система, но у народа остается его язык, то и народ остается. Если изменяется политический строй и даже исчезает государство, но у народа остается его язык, то и народ остается. Если разрушается, деформируется, исчезает язык народа, то и народ исчезает, остается народонаселение».
  Я далек от мысли, что именно это выступление в Кремле привело власть к объявлению следующего года Годом русского языка. Однако положение с русским языком не только не улучшилось, но ухудшилось. Фактически отказано в праве уметь излагать свои мысли по-русски в сочинениях. Его знание не стало главным для ученика, выпускника школы. А уж для заезжего гастарбайтера или нашего соотечественника с Кавказа такая задача даже и не ставится, а шуму о необходимости «мультинационального котла», соединяющего народы, в наших либеральных СМИ полно.
  Добейтесь, господа хорошие, помогите им, чтобы они знали русский язык, и масса нерешаемых проблем общения и понимания уйдет на задний план. Нужно создавать бастионы по изучению и защите русского языка, иначе мы перейдем в разряд народонаселения.
  Вот одно предостерегающее нас, народ наш, страну нашу высказывание:
  «...Язык – воплощение народного духа; вот почему падение русского языка и литературы есть в то же время падение русского духа. Это воистину – самое тяжёлое бедствие, какое может поразить великую страну. Я употребляю слово бедствие вовсе не для метафоры, а вполне искренно и точно... Для всех нас падение русского сознания, русской литературы, может быть, и менее заметное, но нисколько не менее действенное страшное бедствие, чем война, больше чем голод...»
  (О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы // Мережковский Д.С. Эстетика. Критика. Т.1. М. 1994.)
  Многие года бьется за распространение и за защиту русского языка великий подвижник профессор Всеволод Троицкий. Проводит встречи, «круглые столы», он боролся вместе с нами за возвращение буквы «ё».
  Надо находить силы, средства для поддержки преподавателей русского, вырывать время и место у телевидения, в журналах, газетах. Надо возвращать русскую литературу, ее классику и продолжающих традиции современников. За это борется и профессор Иван Гончаров из Санкт-Петербурга, продолжающий со своими коллегами разрабатывать программу обучения «Русская национальная школа».
  Надо, чтобы в клубе, дворце культуры, на вечерах молодых появились чтецы, не пошлые сегодняшние юмористы-забавники, а те, кто внятно, с точными человеческими интонациями, верными фонетическими ударениями, читает лучшие стихи и прозу русской литературы.
  Зал ведь замирает, когда Василий Лановой, великий подвижник русской речи на сцене (он возглавляет кафедру художественного слова), читает Пушкина, Тютчева, Маяковского. Недавно взял у нас книгу стихов раннего Василия Белова и поразил им аудиторию. В Китае, два года назад, на встрече с делегацией наших писателей в Шанхайском университете студенты читали нам параллельно куски прозы на русском и китайском языках из книг Валентина Распутина о Сибири, о Байкале. Как искусны были они в чтении, какие точные акценты ставили в словах, как улавливали не только смысл, но и интонацию автора, и его внутреннее отношение к написанному. Аудитория то замирала, то смеялась, то взрывалась аплодисментами. Звучала русская речь! Валентин Григорьевич только покачивал головой.
  Недавно я был поражен: из Санкт-Петербурга, из одного из цехов Кировского завода, где сидели работники завода на стульях, передавали замечательный по духу и совсем неожиданный для нашего шоу-времени вечер Николая Рубцова. Как слушали люди стихи, песни, письма Николая, работавшего в свое время на Кировском. Можем же, когда сердце не остыло, когда душа вслушивается, когда память встрепенется, дойти русским словом до многих.