ИМЛИ без Олега Михайлова

Прошло сорок дней со дня трагической гибели дорогого для всех нас Олега Николаевича. В памяти коллег по работе в Группе литературы русского зарубежья светлый образ этого выдающегося человека останется навсегда.
аспирантуру Института мировой литературы им. А.М. Горького (тогда АН СССР) он поступил после окончания в 1955 г. Московского государственного университета. Тогда же им был открыт, по его словам, «огромный материк литературы русского зарубежья». В дальнейшем исследовательская работа Олега Михайлова позволила по­новому оценить наследие главных представителей литературной эмиграции: Бунина, Куприна, Мережковского, Шмелёва, Зайцева, Ремизова, Тэффи, Замятина и многих других.

Уже будучи известным писателем, в 1989 г. он вновь пришёл в институт, чтобы возглавить созданный им сектор литературы русского зарубежья, основал серию выпусков «Литература русского зарубежья. 1920–1940», которые, если рассматривать их в совокупности, на сегодняшний день дают наиболее полную картину литературной жизни эмиграции первой волны. Но не все творческие планы осуществились: в ближайшие годы предполагалось написать монографию «Борис Зайцев. Судьба и творчество», вынашивалась мечта о подготовке полного собрания сочинений Куприна, которого он оценивал наиболее высоко в русской литературе XX века.
Заседания, которые вёл Олег Николаевич, всегда проходили в атмосфере свободной дискуссии, непринуждённости, при полном отсутствии казёнщины и какой­либо фальши. После окончания обсуждения работ и «официальной» научной части никто не расходился. Он особенно любил читать по памяти стихи Сергея Чудакова – «русского Вийона», как он его называл, на столе появлялось сухое вино. Иногда, если заседание проходило в институтском конференц­зале, кто­то садился за стоявший там рояль. У него был музыкальный слух, он исполнял оперные арии, мог затянуть военную песню или гимн Российской империи.
Хотелось бы особо выделить важную особенность творчества Олега Николаевича: написанное им всегда вызывало живой интерес. У него было талантливое и лёгкое перо: всё, что он ни создавал – будь то проза или теоретическая работа, – неизменно увлекало читателя, даже при отсутствии у него филологического образования. Во время страшного ночного пожара рукописи сгорели, но в институте остались две объёмные папки недавно завершённого фундаментального научного труда «Литература русского Парижа», который ждал утверждения на учёном совете. Этот труд, волей судьбы ставший последней книгой Олега Николаевича, даёт широкую панораму литературной жизни и творческой деятельности писателей­эмигрантов во Франции. Подобное исследование мог провести только Олег Михайлов – благодаря свойственной ему энциклопедической эрудиции и собранному уникальному архиву, ныне, увы, утраченному. И сейчас задача его коллег видится в том, чтобы в ближайшее время подготовить рукопись к сдаче в издательство.
По складу характера человек семейный (он сам об этом говорил) и общительный, Олег Николаевич в последние годы тяжело страдал от одиночества. Он «оживал» лишь тогда, когда нарушал своё дачное затворничество – появлялся в ИМЛИ или в Переделкино наезжали друзья. Если же этого не происходило, звонил вечерами институтским коллегам, близким ему людям и рассказывал, рассказывал... Секретов у него не было. Диалог постепенно переходил в длившийся около часа откровенный монолог о жизни и смерти, о литературе, о прошлом, но больше всего он говорил о том, что болело больше всего – о мучительном чувстве покинутости, об ушедшей жене и уехавшей в Америку дочери, разлука с которой затянулась на долгие годы.
В эти дни мысленно обращаешься к опубликованным в 2008 году воспоминаниям Олега Михайлова «Вещая мелодия судьбы» – книге исповедальной и во многом пророческой, в которой в полной мере воплотился мудрый талант оценивающего пройденный путь писателя, философа и учёного. Воспоминания заключают в себе парадоксальное сочетание не только биографии живого и страстного человека, но и историко­литературного труда, который, говоря языком диссертантов, «ввёл в научный оборот» многие документы, оригиналы которых сейчас утрачены. Все они удачно вплетены автором в ткань художественно­биографического повествования. Здесь нашла отражение многолетняя эпистолярная дружба с Борисом Зайцевым – прозаиком, в свои девяносто лет пережившим почти всю «старую» эмиграцию. Не менее ценна переписка с племянницей Ивана Шмелёва Юлией Кутыриной, с князем Шаховским – архиепископом Иоанном Сан­Францисским и с Александром Сионским – литератором и белым офицером, активным членом Русского общевоинского союза. Отдельная глава посвящена В. Шульгину, который принимал отречение у последнего русского царя. Вместе с тем в книге ярко выражено поэтическое начало, много стихов, лирическим отступлением является, по существу, эпилог «Бессонное окно». Повествование приближается к концу: завершающие строки чем­то напоминают финальные аккорды «Вечерней серенады» Шуберта (любимого композитора Олега Михайлова), проникнутые тихой грустью и лиризмом. Сейчас они воспринимаются как последняя молитва о сострадании к ближним: «В этот час одиночества и суда над собою мне жаль людей. Жаль друзей, доверяющих мне, преданных мною и меня предающих... И жаль врагов, резких, злых, свой живот положивших на то, чтобы каждую минуту, каждое мгновение быть готовым на удар, полемику, подлог... И жаль простодушных, застенчивых, страдающих от непонимания... Окно гаснет. И постепенно на положенный срок тускнеет, гаснет и моё сознание.
– Ты потушил свой фонарь! До свиданья, до завтрашней встречи!»
Но встречи уже не будет. Трагическая гибель Олега Михайлова – невосполнимая утрата для всех нас, для Института мировой литературы, «золотой век» которого он, несомненно, олицетворял. С уходом «последних могикан» кончается целая эпоха не только в жизни ИМЛИ, но и всей нашей литературы, как ещё раньше невозвратимо ушла в прошлое воспетая им «малая родина» – «страна Тишинка».
Аккордам «вещей мелодии судьбы» человека, столь щедро наделённого творческой силой, добротой и богатством души, уже не дано звучать. Но их отзвуки по­прежнему будут слышаться в его книгах и в наших сердцах.

Юрий АЗАРОВ.