Гидростанции как отложенная катастрофа

Мы долгие годы знакомы, дружим с Алексеем Марковичем Коломийцем – выдающимся учёным, заслуженным геологом России, первооткрывателем месторождений, руководителем крупнейшего предприятия геологической отрасли страны, доктором технических наук, профессором, академиком многих академий, в том числе РАЕН и АГН. Звания и награды, должности и достижения Алексея Марковича не перечесть. Я довольно много писал о творчестве А.М. Коломийца, его стихах, рассказах, вышедших книгах, но никогда о нём как об учёном. Потому сейчас хочу поговорить, в первую очередь, о геологии.
— Алексей Маркович, в геологии, как и в поэзии, многое зависит от интуиции. Как вам, геологу, удаётся заглянуть в глубины Земли, угадать, где находятся какие-то месторождения? И вообще — как вы чувствуете Землю?

— Подобный вопрос задают часто. Но на самом деле в основе всего лежит глубокий профессионализм. Интуиция работает только тогда, когда прекрасно знаешь материал, изучил его – всю территорию, геологические разрезы, напластования, как они залегают, какие тектонические нарушения находятся на этой территории… Когда всю эту картину знаешь, только тогда срабатывает и интуиция. Тогда возникают вопросы поиска разведки нового месторождения, открытия каких-то новых геологических фактов. Думаю, так происходит у всех специалистов в самых разных сферах человеческой деятельности. Не имеешь знаний, ничем тебе интуиция не поможет.
—Скажите, пожалуйста, как глубоко мы изучили Землю?
— Мы, геологи, чем больше познаём, чем больше опыта приобретаем, тем отчётливее начинаем понимать, что только прикоснулись к изучению нашей планеты. Нам более или менее известно, что происходит на глубине пятисот метров основной территории — не всей! Далеко не всей, потому что белых пятен на территории России ещё очень много. Допустим, по центральным районам Европейской территории нашей страны можно что-то более или менее говорить о двух километрах — и всё. А до центра Земли ещё шесть тысяч километров!
— Другими словами — наверняка мы знаем самую малость, а остальное всё теории?
— Многие наши познания, которые изложены, в том числе и в школьных учебниках — это, в общем-то, выдумки. Они ничем не доказаны. Строение ядра Земли и прочее – это всё «знания», которые могут существенно измениться, капитальнейшим образом. Хотя интересно, знаете что? Бывает, что, казалось бы, старые мысли, высказанные геологами, допустим сто лет тому назад, вдруг начинают проявляться снова.
— Находят подтверждения на основе новых исследований?
— Ну вот, например, вы знакомы с учёным В.П. Полевановым, его статьи публиковались в журнале «Вертикаль. ХХI век». Он писал о том явлении, которое возникло многие тысячелетия назад, потому что реки, текущие на Север, упирались в лёд и образовывалась гигантская стена, разгораживающая, с одной стороны, Ледовитый океан, а с другой – разлив рек. И когда сейчас идёт разговор о том, что моренные отложения доходили до Центральной России, было несколько оледенений, которые оставили камни, всевозможные пески и т. д., ныне существует иная точка зрения, что эти отложения были притащены этими льдами, которые затем растаяли и всё это оставили. А когда-то мудрые геологи прошлых лет говорили, что камни и вообще многие отложения образовывались за счёт того, что они были на льдах, плавали на них и уже со льдов падали на дно какого-то ледникового моря.
В геологии многое построено на догадках, иногда доказанных, но в подавляющем большинстве случаев – нет! Особенно о глубинном строении Земли. Когда бурили Кольскую сверхглубокую скважину (прошли двенадцать с лишним километров), то считали, что всё сейчас узнаем о строении земной коры. А там ничего – 12 000 метров гнейсов, древних осадочных пород или изверженных, которые затем подверглись глубокой метаморфической переработке.
— Иными словами всё только неразгаданные загадки, одна из которых — что же такое нефть? По школьной программе я помню, что уголь — это переработанная временем древесина, нефть — переработанные природой водоросли древних морей.
— Классическая нефтяная наука испокон веков исповедует теорию происхождения нефти из водорослей. Древние моря имели огромное количество водорослей, которые в процессе переработки в недрах благодаря особым химическим процессам превращались в углеводороды. Но вдруг выяснилось, что та же нефть на Аравийском полуострове залегает на небольших глубинах — 500—600 метров. А ведь это гигантские месторождения, огромнейшие запасы. Чтобы их образовать, надо половину океана водорослей туда собрать: ресурсами древнего биовещества могло быть обеспечено лишь пять процентов всех запасов Аравийского полуострова. Вот и стали специалисты задумываться. В нашей стране академик РАН А.Н. Дмитриевский высказался, что нефть, как и любой другой минерал, образуется глубоко в недрах Земли и затем мигрирует вверх. Да, она встречается с местами, где существуют скопления древних переработанных водорослей. Однако сами первоисточники нефти генерируются где-то глубоко в недрах кристаллического фундамента.
Это довольно примитивное объяснение, но изложено так, чтобы было понятно большинству читателей. Абигенная теория в мире всё более утверждается. Но многие наши авторитетные геологи продолжают с этим упорно не соглашаться. Хотя есть и такие крупные геологи, как академик РАЕН, профессор Р.Х. Муслимов из Казани, покойный членкор РАН М.Д. Белонин из Санкт-Петербурга, являющиеся сторонниками разработки абигенной теории. И я разделяю их точку зрения.
— Отдельный вопрос хотелось бы задать по состоянию наших великих рек. Как они образовались, почему текут так, как текут? Вы много занимались Волгой. В каком экологическом состоянии сейчас река, стратегически важная для нашего существования?
— С точки зрения генезиса, происхождения можно сказать, что у Волги геологами выделено множество палеодолин, древних долин. В принципе, о них, может быть, и нельзя говорить, что это Праволга. Возможно, там текли другие реки. Так вот – Волга, как и все другие великие реки, течёт преимущественно по тектоническим разломам. Она их ищет, находит и по ним течёт. Там даже есть мелкие трещины, разломы, надвиги, знаменитые Карлинские дислокации – это когда более древние породы лежат на более молодых. Удивлялись – как это возможно. А это надвиг, живущий миллионы лет. Таким образом Волга, с точки зрения геологии, «привязана» к тектоническим разломам, в своём движении повторяет их.
Что же касается её геоэкологического состояния – это другой вопрос. Вы знаете, на реке построены плотины ГЭС ещё в пятидесятые годы ХХ века. Плотины имеют срок технической жизни, они не вечны, не могут существовать тысячи лет – тем более наши, насыпные. Работают вновь образованные моря, работает тектоника, землетрясения (помните, в 70-е годы в районе Елабуги произошло землетрясение 6,2 балла, которое мы ощутили и в нашем городе). Зона Волги, по крайней мере до Нижнего Новгорода точно, находится на карте сейсмоопасности, изданной Академией наук. Основная причина их — это не только геологические причины, но и техногенные. Это и добытые полезные ископаемые из недр, и образование новых морей-водохранилищ. Это всё вносит свой вклад в разбалансировку горного давления. Земля начинает на всё это реагировать. Поэтому плотины на Волге, с моей точки зрения, становятся весьма опасны. Вы можете себе представить последствия прорыва одной из них, к каким гигантским трагическим последствиям это может привести? Я руковожу секцией на международном конгрессе «Великие реки», и эту тему перед коллегами уже не раз поднимал. Мы прекрасно знаем, какие существуют нарушения на границе тела плотины с коренным берегом. Они есть, и от этой проблемы никуда не деться. Второе — стареет бетон, уложенный в тело плотины. Я не утверждаю, что завтра может случиться непоправимое, но об этой проблеме нужно думать, заранее прогнозировать наши действия.
— Обычно, когда говорят о великих реках, и в первую очередь о Волге, то отмечают изменения в состоянии воды, её загрязнении и никогда о столь масштабной проблеме, которую сейчас обозначили вы. Я думаю, что здесь существует некая боязнь «заглянуть в бездну».
— Дело в том, что в советское время существовала последовательная система освоения и переработки вновь получаемых геологических знаний, система прогноза на основании этих знаний на дальнейшее. В каждой геологической экспедиции находился геохимический отряд массовых поисков, который занимался необычными, проблемными вопросами геологии. В управлениях существовали тематические экспедиции, которые уже более интересные вопросы обобщали и, в свою очередь, передавали самые интересные материалы в отраслевые институты, которые их опять же перерабатывали и наиболее важные, проблемные вопросы выносили на академический уровень. Шла подпитка науки фактическим материалом. Фактический материал – основа геологии. Сегодня же это всё прекратилось. Деградация геологической науки в России абсолютно чётко и ясно видна. У нас в стране теперь не существует ни одного отраслевого института как такового. Они по названию вроде бы есть, несколько штук их осталось, но они называются теперь бюджетными учреждениями, которые не имеют права заниматься прогнозной наукой, а должны выполнять работы по договорам. Иными словами – зарабатывать деньги, как любая коммерческая структура. Главная задача – получение прибыли, а не научная работа на перспективу. Наш замечательный учёный, директор ВИМСа имени Феодоровского Машковцев Григорий Анатольевич сказал: «Мы занимаемся наукой по инерции, потому что не можем жить без неё. Финансовых оснований, чтобы ей заниматься, у нас нет, нет государственного финансирования. Мы выносим на обсуждение свои наработки, пишем статьи, но это всё – как бы наше хобби, государственной заинтересованности в этом нет – всё частная, общественная инициатива отдельный учёных».
Приведу ещё один очень важный факт: территория нашей страны в советское время систематически покрывалась геологической съёмкой. Создавалась государственная геологическая карта страны в двухсоттысячном масштабе. Это та основа, с которой уже можно было выходить на поиски полезных ископаемых. В настоящее время эти работы, по существу, прекращены. На территории деятельности «Волгагеологии» в своё время работало несколько десятков съёмочных партий каждый год. Сейчас (и многие годы) ни одной. Устарела геологическая информация, когда-то нами собранная. Новые геологические знания, новый геологический инструментарий не находят применения.
— Вот видите — и литературный труд в нашем государстве находится абсолютно в таком же положении. Нет такой профессии теперь в России — писатель, литератор. Но уж коли такой серьёзный человек, как вы, занимаетесь творчеством — написали столько книг, хочу спросить у вас: что значит для человека литература?
— О себе я могу сказать, что творчество, видимо, явилось итогом большой душевной работы, накопления знаний. Я много читал, знаю многие произведения наизусть — так возникло новое движение души. Я не смогу объяснить, почему я начал писать стихи. Они сами попросились на свет.
— Такая же загадка, как и геология. Одна загадка – что происходит в топке Земли, в глубине её, другая — что происходит в топке, в глубине человеческой души.
— Но и здесь, как и в геологии, можно работать интуитивно, погружаясь во вдохновение. Но если ты не имеешь основательных профессиональных знаний, то и в литературном труде, боюсь, ничего хорошего не получится. Талант даётся от Бога, но ведь надо овладевать и профессиональным мастерством. Это необходимое качество, однако, к сожалению, многие современные поэты – талантливые, обладающие интересным поэтическим взглядом — пренебрегают им. А мастерство нужно осваивать точно так же, как гончарное производство или бурение недр земли.
Чем выше профессионализм, тем ярче свой талант сможет проявить человек. Я могу сказать о себе, что не доволен качеством ни одной из своих девятнадцати книг. В каждой нахожу недоделки, которые бы стоило исправить.
Я глубоко верующий православный человек, потому убеждён — ничего с нами случайного не происходит. Конечно, у всякого человека есть судьба, которая кем-то высоким определена, но только сам человек должен сделать всё, чтобы эта судьба действительно состоялась.