Длинная волна и грядущее десятилетие

Острая фаза экономического кризиса закончилась в России полтора года назад – летом 2009 года, но восстановление происходит довольно вяло. За 2010 год валовой внутренний продукт вырос всего на 3,8 процента, т.е. восстановлено лишь меньше половины кризисного падения. При таких темпах предкризисный уровень может быть достигнут только в 2012 году. Напомним, что это ниже советского максимума 1989 года. Получается, что с экономической точки зрения страна потеряет невосполнимых 23 года, почти четверть века.

  Ну а как дело пойдёт даль-ше? Удастся ли повторить быстрый рост предыдущего десятилетия, когда средний темп достигал 7 процентов ежегодно? Раньше, при активной государственной политике это казалось вполне возможным. Но теперь такая задача на высшем уровне даже не ставится. Вместо этого в повестке дня две другие цели – избавление от сырьевой зависимости и модернизация. Однако при нынешнем состоянии экономики осуществление даже таких сравнительно ограниченных задач представляется крайне трудным.
  Начать с того, что стране для той же модернизации и закрытия бюджетного дефицита остро нужны доллары. Без большого экспорта нефти и газа по высоким ценам их заработать никак невозможно. Добыча нефти и газа в России практически близка к максимуму и сокращать её никто не собирается, скорее наоборот, хотели бы по возможности увеличивать. Об этом лучше всего свидетельствуют новый нефтепровод из Сибири в Китай, два будущих газопровода в Европу, новое соглашение «Роснефти» с ВР о добыче нефти в Карском море.
  Ясно, что Россия как крупнейший экспортёр нефти и газа — это всерьёз и надолго. И если бы правительство действительно стремилось к скорейшему избавлению от нефтяной зависимости, то в числе его первоочередных мероприятий значилось бы развитие экспорта продукции обрабатывающей индустрии и отраслей, замещающих импорт из долларовой и еврозоны. Однако эта тема в выступлениях наших руководителей практически не слышна.
  Что касается модернизации, то здесь главный расчёт, судя по всему, делается не на собственный большой бизнес, а на приток западного капитала и технологий. Из наших олигархов лишь один Михаил Прохоров, кажется, вплотную занялся инновациями. Да и тот, вложив капитал в разработку модного на Западе гибридного автомобиля, в недавнем интервью заявил, что дальше разработки не пойдёт, а в серийное производство пусть инвестируют другие. Во что же выльется эксперимент со Сколково, пока сказать трудно.
  Подводя итоги, можно утверждать, что при нынешней экономической политике надеяться на новый большой скачок вперёд за счёт внутренних факторов не приходится. В таких условиях решающее слово будет принадлежать внешней конъюнктуре.
 
ЧТО СКАЖЕТ МИРОВАЯ КОНЪЮНКТУРА?
  В одной из предыдущих статей мы отмечали, что развитие экономики индустриально развитых стран происходит в виде длинной волны и сейчас она находится в периоде спада большого, т.н. Кондратьевского цикла. Читателю, интересующемуся теорией и историей вопроса, советуем обратиться к книге С. Меньшикова и Л. Клименко «Длинные волны в экономике», издательство Международные отношения, 1989. Книга вышла давно, но сейчас она вновь становится актуальной. Недавно она была сканирована и появилась в Интернете. Её можно найти, в частности, на моём сайте по адресу www.fascenrter.ru/smenshikov.
  Николай Дмитриевич Кондратьев одним из первых в начале 1920-х годов обратил внимание на то, что капитализм развивается неравномерно: один за другим следуют периоды то длительного бурного роста, то продолжительные периоды замедления и даже спада. Общий период такого цикла составляет 45—60 лет. Материальной основой длинного цикла по Кондратьеву является смена господствующего технологического уклада, или замены производственной инфраструктуры.
  Согласно нашей теории, изложенной в упоминаемой книге, непосредственной причиной появления длительных циклических колебаний является взаимодействие при капитализме таких важных экономических факторов, как прибыль, накопленный капитал и качество рабочей силы.
  Точнее говоря, важное значение имеет, в каких отношениях между собой находятся такие ключевые в экономике показатели, как норма прибыли, т.е. отношение прибыли к накопленному капиталу, производительности труда, т.е отношение произведённого продукта к рабочей силе, а также капиталовооружённости, т.е. отношение капитала к рабочей силе.
  Согласно нашим исследованиям, каждый длинный цикл проходит четыре фазы развития, в которых направления и скорость изменения этих показателей различны, и именно эти различия определяют динамику развития всей экономики.
  Главной движущей силой при капитализме является норма прибыли. Именно её изменение ведет к росту или падению накопленного капитала и росту или падению производительности труда и, в конечном итоге, — к изменениям в технологическом способе производства.
  Норма прибыли начинает расти ещё в начальной фазе оживления, достигая максимума раньше всех других показателей. Когда общая норма прибыли высока, интерес капитала к росту и техническому прогрессу ослабевает, создавая предпосылки нового спада. Наоборот, когда общая прибыльность низка, стимул к инновациям растёт, т.к. их доходность превышает низкую среднюю. Начинаясь с малых доз, постепенно инновации становятся общей модой.
  Четыре фазы цикла в нашей концепции – это рост от нижней точки до точки пересечения с трендом, затем рост до верхней точки и аналогичные две фазы замедления и спада. В нижней точке норма прибыли достигает минимума, но и все предыдущие капиталовложения в основном уже окупились, и придерживаться старого уклада необходимости нет. В предшествующие годы, как правило, были сделаны открытия, которые в период подъёма использовались мало, поскольку старый способ производства давал удовлетворительную отдачу. Низкая норма прибыли побуждает искать эти ниши. Вложения в инновации способствуют ускорению роста производительности труда, которая начинает обгонять рост капитала, обесценившегося в период кризиса. Начинает расти капиталоотдача, т.е количество продукта, приходящегося на единицу капитала, а следовательно, растёт и норма прибыли. Рост прибыли способствует возобновлению массовых инвестиций. Становится перспективным вкладывать и в производство новых товаров. Новая техника и новые товары требуют создания новых предприятий и новой инфраструктуры. Это движение вверх происходит до тех пор, пока норма прибыли не начинает стагнировать. Но рост экономики ещё продолжается до какого-то момента по инерции. Кроме того, предприниматели стараются увеличить свою прибыль, например, спекулируя. Именно начавшееся снижение нормы прибыли в традиционных отраслях во второй половине 90-х годов привело к непомерному разбуханию финансовых спекуляций, что в конечном счёте через десяток лет спровоцировало взрыв финансового кризиса.
  Возникновение длительных колебаний наглядно прослеживается при построении математических моделей, которые имитируют взаимосвязи между приведёнными выше основными качественными показателями капиталистической экономики. Интересно, что мы при построении этих моделей, с которыми можно познакомиться в нашей книге, делили инвестиции не только на интенсивные и экстенсивные, но и подразделяли интенсивные инвестиции на два вида: инвестиции в новую технологию и инвестиции в новые товары. Так вот оказалось, что ответственны за длительные, 50-летние колебания именно инвестиции в новую технологию. Если их убрать из модели, то длинный цикл исчезает.
 
ХРОНОЛОГИЯ
  Теория больших циклов может поначалу показаться чересчур абстрактной; между тем она помогает более содержательно и точно анализировать текущую экономическую конъюнктуру и предсказывать её развитие на несколько лет вперёд. В упомянутой книге такой анализ доведён на примере США до начала 80-х годов прошлого столетия, когда завершился очередной длинный спад и начиналась фаза восстановления. В то время некоторые аналитики не исключали скорого повторения большого кризиса, однако внешние факторы внесли свои изменения. Окончание «холодной войны» позволило высвободить крупные денежные капиталы, которые хлынули в гражданскую экономику, где они развязали мощный биржевой бум, но также бурный рост новых отраслей, основанных на компьютерных и информационных технологиях. Короче, 90-е годы стали периодом очередного большого подъёма и революции в технологическом укладе экономики.
  Подъём охватил и другие индустриальные страны, но вопреки ожиданиям был сравнительно недолгим. Уже к началу 2000-х годов обнаружилось перепроизводство в строительстве информационной инфраструктуры, причём некоторые крупные компании, создававшие международные сети кабелей из искусственного волокна, потерпели банкротство. Пользуясь преимуществами новой техники, корпорации стали сокращать многочисленный персонал в своих исследовательских и конструкторских подразделениях. Общие темпы роста замедлились. А в 2007—2009 годах на фоне замедления развернулся наиболее сильный в последние десятилетия общеэкономический кризис.
  Среди наших экономистов продолжаются споры: является ли этот кризис циклическим или финансовым, системным и т.д? В действительности он является одновременно и тем, и другим, и третьим, а, кроме того, ещё и отражением спада большой волны, что его ещё больше усилило. Одна из его особенностей – одновременный взрыв нескольких спекулятивных пузырей. Но это тоже проявление длинного цикла, т.к. накопление в экономике спекулятивных элементов происходило долго, но особенно ускорилось под влиянием компьютерной революции, безгранично умножившей как число инструментов финансовой спекуляции, так и возможности для участия банков и корпораций в биржевой игре.
  Теперь об особенностях нынешней конъюнктуры. Во всех индустриальных странах это, прежде всего, вялость послекризисного восстановления. Ни в одной из этих стран предкризисный уровень не достигнут. А ведь прошло больше полутора лет, как пройдена нижняя точка. Наиболее слабым местом являются капитальные инвестиции — и это несмотря на наличие больших кредитно-денежных ресурсов. В США сложилась сложная ситуация, при которой прибыли корпораций и банков быстро растут, а капиталовложения в реальную экономику пребывают в стагнации.
  Это можно объяснить несколькими причинами. Несмотря на введённые после кризиса ограничения, хедж-фонды и операции с финансовыми производными снова в ходу, что отвлекает капиталы от производственного применения. Но верно и то, что в экономике сейчас не так много привлекательных объектов для капиталовложений. При слабых темпах роста спроса, а, следовательно, и производства нет срочной потребности расширять существующие мощности. Трудосберегающие инвестиции также невелики, т.к. высокая безработица (больше 9 процентов в США) позволяет держать профсоюзы в узде. Но главное в том, что господствующий компьютерно-информационный технологический уклад себя ещё не исчерпал и продолжает развиваться за счёт многочисленных непринципиальных инноваций, не требующих крупных капиталовложений. Например, новейшая система дальней голосовой связи «Скайп», позволяющая общаться между континентами, минуя дорогостоящий телефон, была введена в строй благодаря огромным свободным пропускным мощностям существующей сети стекловолоконных кабелей. Пригодилось перепроизводство прежних лет. Новейшая интеграция мобильного телефона с компьютером — другой пример микрореволюции, осуществлённой без крупных капитальных затрат.
  Ещё одна особенность текущей ситуации – первые проблески нарождающегося нового технологического уклада. Все его контуры ещё не обнаружились, но уже теперь ясно, что составной частью его станут новые виды энергии, не ограниченные природными запасами планеты. Это, прежде всего, солнечная и ветряная энергия. Ещё недавно казалось, что эта тема из мира фантастики. А теперь строительство станций, генерирующих электроэнергию из солнечного света, — реальность в ряде промышленно развитых стран. Станции эти ещё сравнительно невелики, но всё же достаточны, чтобы обслужить город среднего размера.
  По производству солнечных батарей и панелей в мире лидирует Германия, а по их экспорту Китай, на который приходится половина глобальной торговли фотоэлементами. Дальнейшее развитие солнечной энергетики сдерживается высокой стоимостью её продукции. В развитых странах инвестиции в эту сферу окупаются только при наличии государственных субсидий и специальных налоговых льгот. В Испании, например, пришлось даже закрыть солнечную электростанцию, построенную на государственные деньги.
  Не проще обстоит дело и с ветряной энергией. Первые электростанции уже строятся, но пока скорее в виде эксперимента. Любопытный проект затеяла знаменитая интернетная компания «Гугл». Она ставит ветряки вдоль атлантического побережья США, соединив их кабелем с единым генерирующим устройством. Считается, что мощности наберётся на обычную электростанцию средней величины. Об исходе американского проекта приходится только гадать. При всей неопределённости перспектив американский филиал компании «Сименс» приступил к выпуску ветряных турбин, хотя расчётная прибыль от них уступает обычным турбинам в 2,5—3 раза. Ветряная энергия используется в ряде стран Западной Европы, а также Китая.
  Что касается дальнейших перспектив, то, по существующим оценкам, доля альтернативных источников энергии в общем балансе энергетики к 2020 году составит не более 5 процентов. Такой прогноз нам кажется чересчур пессимистическим. Тем не менее очевидно, что мировая экономика ещё не готова к тотальному переходу на новый энергетический уклад, и если это произойдёт, то не ранее 30-х годов нашего столетия.
  К будущему новому укладу относится и замена двигателя внутреннего сгорания электрическим двигателем. Такой переход, правда, ещё не в массовом масштабе, уже начался в автомобильной промышленности. Ведущие автоконцерны США, Японии и Франции приступили к разработке и уже предложили рынку первые модели электромобилей. Дальнейшее развитие ограничивается недостаточной мощностью литиево-ионовых аккумуляторов, которых без дозаправки пока хватает только на 150 километров пути. Это препятствие временно преодолевается созданием гибридных моделей, которые переходят на бензин или газ, когда садится аккумулятор. Другим ограничителем, тоже временным, служит отсутствие сети электрозаправочных станций. Считается, что все эти ограничения будут преодолены в пределах одного десятилетия и что электромобиль станет главным средством индивидуального транспорта, особенно в городских условиях.
 
ТОРМОЗ БЮДЖЕТНЫХ ДЕФИЦИТОВ
  Итак, вялые темпы роста в развитых индустриальных странах объясняются продолжающейся фазой спада длинной волны и задержкой перехода к новому технологическому укладу. Дополнительно тормозят рост и проблемы государственной задолженности и бюджетных дефицитов. Проблемы эти возникли ещё до мирового экономического кризиса, но были им значительно обострены. С одной стороны, из-за падения производства существенно сократились бюджетные доходы, а с другой стороны, государства потратили огромные средства на поддержку экономики и спасение компаний и банков от банкротства. В США дефицит федерального бюджета достиг 10 процентов, цифры рекордной для мирного времени. Такого же или более высокого уровня составили дефициты в еврозоне.
  Что касается США, непосредственной опасности для финансов дефицит не представляет, поскольку он легко покрывается продажей облигаций федерального казначейства внутренним и иностранным инвесторам, в том числе Китаю и другим государствам. Тем не менее под влиянием Уолл-стрита и республиканской партии в США развёрнута кампания против государственных расходов, которая не позволяет администрации Обамы применять фискальные стимулы для повышения темпов роста экономики и снижения безработицы. В связи с осложнением внутриполитической обстановки в преддверии президентских выборов 2012 года Обама вынужден идти на компромиссы со своими политическими оппонентами. А попытки Федеральной резервной системы оживить экономику, накачивая денежную массу в банковский сектор, заметного эффекта пока не дают. Недавнее бегство из правительства группы экономических советников ничего хорошего не предвещает.
  В еврозоне положение более трудное. Мировой кризис нанёс ей чувствительный удар, обнажив хрупкость этой конструкции. Общая сила единой валюты подтачивается разобщённостью национальных бюджетов входящих в неё стран. Сейчас зона фактически поделена на две части: богатые страны со сравнительно небольшими бюджетными дефицитами (Германия, Франция, Нидерланды) и бедняки с непомерно большими дефицитами (Греция, Ирландия, Испания, Португалия). Слабые темпы объясняются тем, что бедные страны вынуждены прибегать к финансовой поддержке богатых на жёстких условиях. Положение у бедняков безвыходное – либо получай помощь и в придачу стагнацию, либо объявляй банкротство, выходи из зоны и возвращайся к собственной валюте. На такой шаг ни одна страна пока не решилась.
  Богатым участникам не по душе бесконечное финансирование бедняков, но они опасаются, что в противном случае еврозона начнёт разваливаться. Такого исхода никто не желает. Надежда, видимо, на то, что бюджетные кризисы сами собой рассосутся. Такое в принципе возможно, но только в том случае, если будет преодолена общая вялость нынешней конъюнктуры. Пока это не произойдёт, бюджетные дефициты будут тормозить выход из длинного спада.
 
МОЖЕТ ЛИ КИТАЙ ПОПРАВИТЬ ДЕЛО?
  Среди больших стран только Китай и Индия продолжали развиваться высокими темпами как во время кризиса, так и после его окончания. Можно сказать, что на них практически не повлияла длинная волна. В эти годы особенно большой скачок сделал Китай, который по объёму валового продукта обошёл Японию и занял вторую строчку в списке мировых лидеров. Недалеко позади теперь стоит также Индия. Это, конечно, влияет на средние мировые темпы, несколько их повышая.
  Но как влияет быстрый рост Поднебесной на конъюнктуру в индустриальных странах? Казалось бы, работа на быстрорастущий китайский рынок должна была бы смягчить для этих стран негативные проявления длинного спада. Но так ли это?
  По доле в международной торговле Китай занимает одно из первых мест в мире. Но его экспорт намного превышает импорт, размеры которого сравнительно невелики. Китайский импорт втрое меньше американского. Важнее, однако, то, что страна ввозит, главным образом, сырьё и в меньшей степени — готовые товары. В прошлом году Китай импортировал 250 миллионов тонн нефти, преимущественно из стран Ближнего Востока. Как первый в мире производитель стали, страна является крупным импортёром железной руды, преимущественно из Австралии. Ввозя промышленные товары, он их реэкспортирует после небольшой доработки. В последнее время он всё чаще требует, чтобы иностранные товары производились на его территории с передачей соответствующей технологии. Став крупнейшим в мире производителем автомобилей (17,3 миллиона в прошлом году), Китай резко сократил их импорт. Будучи ещё недавно покупателем самолётов, КНР начала их собственное производство.
  Что касается структуры китайского экспорта, то в нём преобладают готовые промышленные изделия, причём, чем быстрее растёт валовой продукт, тем выше становится их доля. Следовательно, с годами Китай всё больше становится конкурентом индустриальных стран, тесня их на традиционных рынках. Тем самым Китай в будущем может усугубить длинный спад в мировой экономике.
  Более того, в последнее время дело перерастает рамки обычной рыночной конкуренции, поскольку Китай демонстрирует прогресс в разработке сверхновых технологий. Так, например, если западные страны стремятся довести долю альтернативной энергии к 2020-му до 5 процентов, то в Китае согласно пятилетнему плану их доля достигнет 10 процентов уже к 2015 году.
  Как признал Барак Обама в недавнем докладе конгрессу о положении в стране, Китай обошёл Америку в разработке солнечной энергии, в создании самого совершенного в мире суперкомпьютера и строительства сети сверхскоростных железных дорог. Президент США призвал не жалеть бюджетных средств на возрождение технологического первенства Америки. Но удастся ли повернуть объективный ход событий, сказать трудно.
  Подводя итоги, можно утверждать, что быстрый рост Китая не будет способствовать преодолению вялых темпов в развитом индустриальном мире. Это не сулит ничего хорошего и России при её нынешней экономической политике. Предстоящее десятилетие не будет для России лёгким. Рассчитывать на приток капиталов извне не приходится по объективным причинам в западном мире, а не только из-за неблагоприятного инвестиционного климата внутри страны.
  Думать, что в создавшейся обстановке Запад нам поможет, это большое заблуждение. Он сам нуждается в помощи. Полагаться надо на собственные силы и активную политику государства.

Станислав МЕНЬШИКОВ