Белоруссия: пейзаж после битвы

 В белорусском городе Сморгонь 6 сентября нынешнего года прошёл День белорусской письменности, отмечающийся вот уже 15 лет как государственный праздник.
  Сегодня Сморгонь, районный центр Гродненской области, граничащей с Литвой и Польшей  – цветущий, чистый, зелёный, с широкими улицами и площадями город со стотысячным населением. Над городом царит величественный купол недавно выстроенного православного Спасо-Преображенского собора – подобного в этих краях, издавна подверженных католической экспансии, не было никогда. 

Ничто не напоминает о том, что многострадальная Сморгонь была стерта с лица земли дважды. В 1915–1917 годах огонь немецкой артиллерии буквально вбил город в землю. В ноябре 1917 г. в Сморгони оставалось лишь 154 жителя (из довоенных 16228). А ведь была ещё Великая Отечественная война, вторично уничтожившая город! Можно сказать без преувеличения, что Сморгонь – символ исторической судьбы Белоруссии, превращаемой врагами в пепел и всегда восстающей из пепла.
 
  Я ехал в Белоруссию с особым чувством. Ещё месяца три назад широкое участие российских представителей в праздниках вроде Дня белорусской письменности воспринималось как нечто само собой разумеющееся. Но 27 июня в результате печально известных «молочных» и «пивных» войн произошло событие, так и не ставшее достоянием широкой гласности, но не менее, на мой взгляд, тревожное, чем отсутствие президента Белоруссии на «саммите» ОДКБ. Белорусская делегация не приехала в Полтаву на праздник 300-летия Полтавской победы, задуманный как форум единения народов России, Белоруссии и Украины. Уже и «оранжевые» под натиском общественного мнения Украины отказались от идеи праздновать юбилей Полтавской битвы в качестве «бенефиса Мазепы», и вдруг, как снег на голову, новость – белорусов не будет! Какой прекрасный повод для «отморозков» из «Нашей Украины» и УНА-УНСО сорвать полтавский Собор славянских народов, поставить под сомнение его итоги! Хорошо, что об отсутствии белорусов стало известно буквально накануне праздника, и «оранжевые» не сумели как следует организоваться для проведения провокаций.
  Минские и сморгонские встречи стали первыми (если не считать музыкальный фестиваль «Славянский базар в Витебске») после необыкновенно опасного по идеологическим, культурным, да и политическим последствиями полтавского прецедента (похожим образом начинался конфликт между СССР и Югославией в конце 40-х годов). Поэтому меня не оставляла мысль: как-то теперь получится? Забегая вперед, скажу, что необдуманные (или, напротив, слишком с умыслом обдуманные), топорные, совершенно не учитывающие союзнический характер отношений России и Белоруссии действия госчиновников, особенно гг. Кудрина и Онищенко, не смогли, слава Богу, расколоть нашу культурную общность. Однако трещины оставили…
  Из Москвы на мероприятия в Минске и Сморгони Постоянным комитетом Союзного государства России и Белоруссии были приглашены: Александр Казинцев, заместитель главного редактора журнала «Наш современник», Алесь Кожедуб, заместитель главного редактора российско-белорусского проекта «Лад», приложения к «Литературной газете», Михаил Попов, писатель, Геннадий Правоторов, народный художник Российской Федерации, писатель, Александр Рувинский, главный редактор интернет-издания «Время Союза», Александр Черняк, заместитель главного редактора журнала «Российская Федерация сегодня», и ваш покорный слуга. Из Санкт-Петербурга приехали писатель Николай Коняев и историк Николай Николаев, председатель Санкт-Петербургской ассоциации белорусистов, из Казани – народные поэты Татарстана Роберт Минуллин и Ренат Харисов.
  Рано утром 5 сентября мы выехали на микроавтобусах из Минска в Сморгонь. Не скрою, очень хотелось лично удостовериться, насколько верны слухи о прекрасном состоянии белорусских дорог и чистоте городов и сёл. С удовольствием констатирую, что они совершенно подтвердились. Я сидел на неисправном, свободно ходящем вперёд-назад кресле, и если бы мы ехали по российским дорогам в глубинке, то я при каждом толчке улетал бы к водителю, а может, и дальше. А на белорусских дорогах, даже сидя в незакрепленном кресле, спокойно можно водку разливать (шутка). Города же, что мы миновали, – Радошковичи, Красное, большой райцентр Молодечно действительно фантастически чисты, утопают в цветах и зелени, свободно, широко, удобно распланированы, как и послевоенный Минск. На всём без исключения лежит печать уверенности и достатка. В деревнях и селах не возвышаются хоромы богатеев, но нет и покосившихся избушек. Всё прочно и твердо. Заброшенных, необрабатываемых сельхозугодий мы не видели, равно как и разбитой, ржавеющей сельхозтехники. В полях пасутся стада, высятся огромные стога. Только здесь понимаешь, насколько запущено сельское хозяйство в центральной России… Что же касается другого рода слухов – о том, что экономическая политика «батьки» довела страну до продовольственного дефицита, то они, напротив, совершенно не подтвердились. Ассортимент колбас и копчёностей в мясном отделе сморгонского магазина не уступает ассортименту московского супермаркета, а вот по цене уступает и значительно – в полтора-два раза. Это при том, что зарплаты и пенсии в Белоруссии вполне сопоставимы с российскими.
  Накануне Дня белорусской письменности в Сморгони прошёл 3-й международный форум «Художественная литература как средство общения народов». Представительную делегацию хозяев возглавили Лилия Ананич, первый заместитель министра информации Белоруссии, Вячеслав Гой, глава Сморгонского района, на плечи которого легли все заботы по организации международного форума и праздника, Николай Чергинец, председатель Союза писателей Белоруссии, Алесь Бадак, главный редактор журнала «Нёман». «Модераторами» дискуссии на форуме были Александр Карлюкевич, директор издательского холдинга «Литература и искусство», писатель Сергей Трахимёнок и известный православный публицист, профессор, доктор филологических наук Иван Чарота.
  Впрочем, дискуссии как таковой скорее не получилось, и говорю я это не в отрицательном смысле. Большинство выступавших не спорили, а дополняли друг друга, размышляя о месте литературы в мировой культуре XXI века, об общности духовных поисков в литературе Белоруссии и России, о проблеме современного героя и духовно-пространственных ориентирах молодого поколения, о национальных литературах эпохи глобализации – имеют ли они шанс выжить или нет. Тема агрессивного господства в современном обществе псевдолитературы, описывающей псевдопроблемы, поднятая Н. Чергинцом, звучала почти во всех выступлениях. В наиболее резкой форме неприятие культуры эпохи потребления высказала сербская поэтесса Невена Витошевич, заявив, что XXI век должен быть веком культуры или его не должно быть вообще. Детский поэт из Литвы Иеронимус Лауцюс честно признался, что разрыв культурных связей между бывшими республиками Советского Союза не только не принёс пользу литовской литературе, но и отрицательно сказался на ней. Черногорский поэт Слободан Вуканович и поэт, прозаик из Польши Войцех Пестка произнесли что-то обтекаемое и политкорректное – кажется, они считали большим подвигом сам факт своего появления здесь, в вотчине «последнего диктатора Европы». Но было совершенно очевидно, что представителей славянских литератур Восточной и Западной Европы, и неславянских – Татарстана и Таджикистана, собравшихся здесь, объединяло одно: отношение к литературному творчеству как к выражению лучших чаяний человека и неприятие той «литературы», что называет правдой выявление в человеке всего низменного и скотского. Ведь даже те славянские народы, которые, подобно русским и полякам, находятся в состоянии постоянной конфронтации, исповедуют, тем не менее, схожие нравственные ценности и примерно одинаково смотрят на задачи художественного творчества. Так, может, спросил я в своем выступлении, это и есть в славянах, самой многочисленной этнической общности Европы, главное, а всё остальное – второстепенное и придуманное для их разделения?
  В том, что этот вопрос актуален не только для Польши, но и для Белоруссии, я убедился на следующий день, 6 сентября. С утра состоялось освящение архиепископом Новогрудским и Лидским Гурием сморгонского Собора Преображения Господня, а затем владыка, при огромном стечении народа, отслужил в нём первую литургию. На богослужении присутствовали прибывший из Минска первый вице-премьер Белоруссии Владимир Потупчик и руководитель Гродненской области Владимир Савченко.
  К полудню торжества переместились на площадь перед горисполкомом, где соорудили открытую сцену. Официальная церемония открытия Дня белорусской письменности оставила у меня, если честно, несколько странное впечатление. Все речи, кроме выступления владыки Гурия, звучали на белорусском языке. Конечно, это был День белорусской письменности, а не русской. Но, во-первых, Белоруссия – двуязычная страна, и русский язык наравне с белорусским является в ней государственным, а, во-вторых, на площади присутствовало много гостей из России, а также из ближнего и дальнего зарубежья, более привычных к русскому языку. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что из соображений этикета часть речей хозяевам следовало произносить по-русски. Или пригласить переводчика. Мелочная щепетильность, скажет кто-то, но мы не очень-то много знаем о происходящих сейчас в Белоруссии, после «газовых», «молочных» и «пивных» войн, процессах. Вот цитата из интернет-версии газеты «Белорусский партизан», рассказывающей о состоявшемся в Минске 18 июля нынешнего года V съезде белорусов мира: «Необходимо вернуть белорусскому языку статус единственного государственного, считает председатель международного общественного объединения «Згуртаванне беларусаў свету «Бацькаўшчына» Алесь Марочкин. По его словам, язык является цементирующим фактором нации. «Развал Речи Посполитой дал возможность Российской империи оккупировать наш край и проводить беспощадную русификацию. Печальную роль в этом процессе отыграла Русская православная церковь, которая и по сегодняшний день смотрит на наши просторы как на свою извечную каноническую территорию», – отметил Марочкин. Единственный свет в окошке, по мнению Марочкина, это министерство культуры Белоруссии, руководитель которого Павел Латушко сам говорит только по-белорусски и других к тому призывает.
  Прошу понять меня правильно. Мне очень нравится белорусский язык. Это язык живой, звучный, образный, и дай Бог ему всяческого процветания. Но двуязычие в Белоруссии – не искусственное, а имеющее глубокие исторические корни. Даже в первой Большой советской энциклопедии (1927), которую не заподозришь в «русофильстве», отмечено: «значительная часть белорусов именует себя «русскими». Кроме того, двуязычие – это воля подавляющего большинства белорусского народа, высказанная на референдуме. И на примере Украины мы отлично видим, как фатально раскалывает общество насильственное моноязычие. А ведь на Украине всё и начиналось в конце 80-х годов с таких съездов, что прошёл в Минске в июле, с «языковых чисток» в культурных учреждениях, с антирусских небылиц, преподносимых как факты… Одну такую небылицу мы услышали в Кушлянах, музее-усадьбе Францишека Богушевича (1840–1900), выдающегося белорусского поэта, памятник которому открыли 6 сентября в городском парке Сморгони. Директор музея, местный краевед и поэт Алесь Жемойтин, так рассказал нам о жизненном пути Богушевича, что у нас сложилось впечатление, будто тот после участия в восстании Кастуся Калиновского (1863–1864 гг.) 20 лет находился в ссылке в Вологде. Но потом я прочитал в предисловии к изданной на белорусском языке книге Богушевича «Дудка беларуская», которую нам подарили в Сморгони, что сразу после восстания, в 1865 году, Богушевич поступил в Нежинский юридический лицей, по окончании которого, с 1868-го во 1884 год, служил судебным следователем (!) на Украине. В Вологде он находился всего год (1871–1872), и, естественно, по служебной надобности, а не в ссылке. Человек 16 лет исправно исполнял обязанности чиновника российского министерства юстиции, а экспозиция Кушлянского музея преподносит нам его исключительно как деятеля «национально-освободительного движения», участники которого, между прочим, в 1863–1864 гг. жгли православные церкви и убивали православных священников, белорусов по национальности. Когда же один из членов нашей делегации (белорус, кстати) заметил, что точка зрения Жемойтина на жизнь и творчество Богушевича скорее польская, нежели белорусская, директор скромно согласился, что да, скорее польская. Наверное, он запамятовал, что работает в белорусском государственном музее, а не польском.
  Может быть, это тоже мелочь, но, знаете, мелочь к мелочи лепится… На следующий день мне довелось неоднократно слышать со сцены на площади, в парке у памятника Богушевичу и, наконец, по местному ТВ, что Богушевич – «родоначальник белорусской письменности». Позвольте, но ведь он всю жизнь писал на полонизированной латинице, а белорусы писали и пишут на кириллице! И если католик Богушевич – создатель белорусской письменности, то какую письменность создавали Ефросиния Полоцкая, Кирилл Туровский, развивали Франциск Скорина, Климент Смолятич, Авраамий Смоленский, Симеон Полоцкий? Русскую? Но она столь же русская, сколь и белорусская. Кстати, есть памятники белорусской письменности и на старобелорусском языке: например, полемика с униатами Афанасия Брестского (XVII век). О древних традициях белорусской письменности, связанных с русским православием, говорили на Сморгонских торжествах архиепископ Гурий и протоиерей Сергий Гордон, да и президент Белоруссии Александр Лукашенко отметил в своём поздравлении: «Белорусское письменное слово начиналось от Ефросинии Полоцкой и Кирилла Туровского…» Но, видимо, к западу и северу от Белоруссии кому-то хочется считать, что письменность пришла туда вместе с католичеством и латиницей… И часть белорусской интеллигенции охотно эти домыслы подхватывает и широко транслирует на всю страну. Нельзя полностью исключить, что и власть не принимает участие в этой опасной игре. Белорусское телевидение с непонятной настойчивостью сообщает, что в стране проживает 2 миллиона (!) поляков, хотя их, по официальным данным последней переписи, всего 7% (от 10 миллионов граждан), а 5 сентября в утренней информационно-развлекательной программе ТВ был большой и пафосный сюжет о местном католическом архиепископе…
  Увы, в Сморгони я имел случай убедиться, что мои сомнения и тревоги разделяют и представители белорусской православной интеллигенции. Да ещё, что меня особенно насторожило, делают это вполголоса и с оглядкой…
  Осознать последствия российско-белорусских экономических и внешнеполитических конфликтов, может быть, более важно для российской, а не для белорусской власти. Тактический дрейф Минска в сторону Варшавы можно если не оправдать, то понять. Свыше десяти лет Лукашенко сдерживал удары с Запада, считающего неприемлемыми основные принципы его внешней политики – союз с Россией, идею Союзного государства. Но ничто так не подрывает эти основы, как удары с той стороны, с которой Лукашенко вправе меньше всего их ожидать – со стороны России. Он начинает нащупывать, может быть, инстинктивно, новую, запасную идеологию, которая уже охарактеризована им как идеология «белорусского коридора» между Западом и Востоком. Это путь заведомо тупиковый, как нам уже показал пример Милошевича, потому что Запад в подобных «коридорах» нынче вовсе не нуждается. Но выбор у Лукашенко невелик. И было бы верхом недальновидности толкать его на этот путь, да ещё по пустякам.
  Не хотелось бы на такой ноте завершать свои заметки о пребывании в прекрасной республике Белоруссия, но это заметки искреннего друга, а не стороннего наблюдателя. Лично я не верю в «украинский вариант» развития Белоруссии, но если бы он осуществился, то это было бы не меньшей трагедией для белорусов и русских, чем то, что произошло 18 лет назад в Беловежской пуще. Хочется верить, что пастырский визит Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Белоруссию поможет снять накопившуюся отрицательную энергию в российско-белорусских отношениях.