Белоруссия. Битва за будущее

Но сначала немного статистики. Данные на 15 сентября по коронавирусу: в Москве 40 умерших на 100 тыс. человек. В мировой линейке это место между Францией (46,4) и Нидерландами (37). Справедливости ради скажем, что цифры по странам, которые для наших рулевых являются культурным образцом, ещё выше – в США 60 умерших на 100 тыс. человек, в Великобритании — 66.
В московском метро уже несколько лет дублируют объявления станций на английском языке. Почему не на киргизском, спрашивается? В столице много приезжих рабочих, кроме того, Киргизия — член Евразийского экономического союза, межгосударственного объединения, которое Россия пытается развивать как «точку сборки» постсоветского пространства.

Агрессивное навязывание англицизмов в общественном транспорте (и не только) противоречит норме обновлённой Конституции, где сказано: «Государственным языком Российской Федерации на всей её территории является русский язык как язык государствообразующего народа, входящего в многонациональный союз равноправных народов Российской Федерации» (ст.68, п.1). Неужели англичане у нас тоже «государствообразующий народ»?! Может, речь идёт о наших богачах, живущих в Лондоне или имеющих британское подданство? Так они в метро не спускаются.
Ежедневное вколачивание в головы пассажиров англицизмов — способ лингвистического управления. Или диверсионная операция в рамках гибридной войны, направленная на смену культурных кодов и норм. Под видом «удобства туристам» (что в нынешнюю пору закрытия границ смотрится уж совсем сюрреалистично) идёт навязывание «английского упрощённого», приравнивание его к родному. И всё это под соусом «всемирной русской отзывчивости». Мол, мы люди щедрые, нам ничего своего не жаль: ни культуры, ни истории, ни государственности.
Мы упрекаем Украину за то, что она фактически поставила русский язык вне закона. Почему же мы у себя дома не защищаем родную речь?! И это — в трагические времена, сходные с теми, о которых Анна Ахматова писала: «Мы знаем, что́ ныне лежит на весах». И далее: «Не страшно под пулями мёртвыми лечь, / Не горько остаться без крова, / И мы сохраним тебя, русская речь, / Великое русское слово».
Да, именно средствами лингвистического управления внедрялись в обиход такие слова-обманки, как «киллер» (убийца), «оптимизация» (закрытие), «самоизоляция» (домашний арест). Это целая наука — пробивание трасс и троп в понятийном поле и направление по ним эмоций и энергии людей. «Уходи!» — скандировали в Минске многотысячные толпы. «Банду геть!» — сразу вспоминался лозунг раннего майдана в Киеве. Из этого же набора — клич несистемной оппозиции: «Путин вор!».
Тех, кто проклинал Лукашенко на проспекте Независимости, хотелось спросить: «Вы что, хотите, как в Москве?». Смертность в Белоруссии от коронавируса — 8 умерших на 100 тыс. человек. Это меньше, чем в Германии (11,4), куда наши власти отдали лечить Алексея Навального, меньше, чем в Израиле (13,3) и Саудовской Аравии (14). Богатые страны с хорошей медициной. И, да, смертность в Белоруссии от коронавируса ниже, чем в целом по России (12,6 умерших на 100 тыс. человек).
Лукашенко в значительной мере сохранил советскую систему здравоохранения — вопреки советам глобальных управленцев. Он не прогнулся под требованиями дирижёров пандемии, защитив экономику страны. Не поддался диктатуре управляемого абсурда, когда, по требованию ВОЗ, людям запрещали прогулки в парках и сидение на лавочках. А для поездки по городу вводили спецпропуска (без объявления чрезвычайного положения!). Да что там, даже выходить из дома на прогулку можно было по часам в определённые дни!
Эти «чудачества» теперь вспоминаются как страшный сон. Но каковы же результаты «борьбы за здоровье»? Смертность в столице от коронавируса выше среднероссийской в 3 раза, выше подмосковной почти в 2 с половиной раза, выше белорусской в 5 раз!
Есть статистика, и есть причины, её породившие. Белорусская оппозиция всему миру показывала тела протестующих со страшными синяками — от побоев силовиков. Но, извините, а где же вспышка короновируса от трёхнедельного хождения в плотной многотысячной протестной толпе? И, кстати, почти ежедневные демонстрации в Хабаровске в защиту арестованного губернатора Сергея Фургала тоже не привели к сверхзаболеваемости протестующих. Смертность в крае — 7,3 человек на 100 тыс. населения. Почти как в Белоруссии.
Может, протесты — это вид психологической вакцины? Эмоциональное воодушевление чудесным образом исцеляет? Укрепляет иммунитет?!.. Даже немцы, народ законопослушный и дисциплинированный, стали бузить. Провели в Берлине масштабный митинг против коронавирусных ограничений. Как ни парадоксально, но в пандемийном вопросе они оказались на стороне «отсталого», несовременного Лукашенко.
И вот ещё что удивительно: в стране майданов, ярких выборов и сногсшибательных реформ (т.е. на Украине) белорусский президент — самый популярный иностранный лидер. К нему с симпатией относятся 66 процентов украинцев (по опросам социологической группы «Рейтинг»). В России Лукашенко тоже самый популярный иностранный политик (данные ВЦИОМ, процент не указан; неужели выше нашего президента?!).
Конечно, можно предположить, что белорусам несменяемый президент за 26 лет правления надоел примерно так же, как Леонид Ильич Брежнев, «кремлёвские старцы» и партноменклатура советскому народу. Что молодёжь жаждет «перемен», гласности и «перестройки», пусть даже и во главе с неискушённой в госуправлении домохозяйкой. Правда, тогда получается, что люди изначально выступают за поддержку «кота в мешке»! То есть неких закулисных сил, которые уже управляют протестом. Психологически это понятно, но политически — экономически бесперспективно. Власть всегда рациональна, толпа — эмоциональна.
Уши инженеров по запуску госпереворотов так явно торчат в белорусском протесте («женщины в белом», «кровавый режим», возгонка национализма и пр.), что даже как-то неловко за организаторов. Видимо, у глобальных рулевых, точно так же, как и в Белоруссии, давно нет ротации. Берут пример с «батьки»! Потому и шаблонность в очередном «управляемом хаосе».
Кстати, о глобальной доминанте (этот термин использует социолог Сергей Переслегин), закулисе, теневом правительстве, хозяевах денег и пр. Контуры образа будущего, по версии сильных мира сего, особенно явно обозначились в этом году. Планетарный «домашний арест» можно рассматривать как репетицию грядущего сокращения потребления, крах экономики услуг и ограничения прав и свобод абсолютного большинства населения.
Александр Лукашенко предложил народам (по крайней мере, евразийским) пойти в будущее другим путём. В атмосфере планетарной эпидемии страха он не только, вопреки рекомендациям ВОЗ, провёл 9 мая Парад Победы, но и сделал это под знаменем Советского Союза — исторической державы-победительницы.
Разумеется, многим такая заявка не понравилась. Но есть у советского проекта и союзники. Это те, кто мечтают о справедливом обществе, где от каждого — по способностям, а труд — это не обворовывание ближнего, но украшение планеты и заявка на общее будущее. Утопия? Не больше, чем полёт на Марс. Поэт прав: «Почему же кругом безнадёжно, / Почему же, моля и прося, / Говорю я: «Ну сколько же можно, / Коли вечно – нельзя и нельзя?..»

А тем временем. 17 сентября была принята резолюция Европарламента по ситуации в Беларуси и вокруг «отравления» российского оппозиционера Алексея Навального. Европарламент отказался признавать Александра Лукашенко президентом по истечении текущего срока полномочий и потребовал жёстких, в том числе финансовых, санкций против Минска, а также в отношении граждан РФ, «поддерживавших Лукашенко». При этом в документе было сказано и о незаконности проведения конституционной реформы в России – особенно это касается принятия поправок об «обнулении» президентского срока и о приоритете российского законодательства над международным.
Резолюции Европарламента носят рекомендательный характер и не обязательны для выполнения даже институтами ЕС.