15.02.2008

Американский кризис: паника или факт?

В январе в США практически все — правительство, члены конгресса, политики, экономисты, бизнесмены и, конечно, пресса – заговорили об опасности перерастания ипотечно-финансового кризиса в полновесный общеэкономический спад. У нас эту тему охотно подхватили, превратив американские предположения в совершившийся факт, который угрожает нанести ощутимый удар российской экономике, а следовательно, требует принятия специальных мер защиты от внешней беды.

Я уже несколько десятилетий – с конца 40-х годов прошлого века систематически слежу за американской экономической конъюнктурой, в том числе за развёртыванием всех десяти состоявшихся с тех пор общих спадов производства. Поэтому могу уверенно констатировать, что впервые о кризисе заговорили раньше, чем он состоялся. И это несмотря на то, что в США существуют квалифицированные прогнозные службы – частные и государственные, – внимательно следящие за т.н. циклическими индикаторами и готовые затрубить тревогу при первых серьёзных признаках кризисного пожара.

Обычно они всё же опасаются выступать раньше времени, на что есть свои причины. Циклические показатели часто ведут себя противоречиво, дают иногда ложные сигналы. Например, биржевой спад часто служит предвестником спада производства. Так было в 1929 году накануне «Великого краха». Но так было не всегда. Например, после глубокого биржевого потрясения 1987 года многие ждали скорого промышленного кризиса, а он начался лишь 3 года спустя.

Поэтому сегодня некоторые наблюдатели не без оснований спрашивают, не рано ли сам Джордж Буш-младший закричал «Караул!», объявив в январе о срочных мерах борьбы с кризисом. На этот раз с республиканским президентом согласилось и демократическое большинство в конгрессе. Редкое единодушие. Почему?

Не зря ли кричали «Караул!»?

Главным мотивом для Буша были, конечно, предстоящие в ноябре выборы. Кризис, если он разразится в полную силу, ударит в первую очередь по правящей республиканской партии, и без того ждущей вероятного поражения из-за непопулярной войны в Ираке. Если бы демократы отказались поддержать Буша, они сами рисковали бы потерять голоса избирателей, чего позволить себе не могут.

Сейчас обеими сторонами выработана совместная антикризисная программа, что не имеет прецедентов в истории США. Необычны и предлагаемые меры. Главная из них – прямой возврат наличными деньгами налогов бедным и низко оплачиваемым семьям. Такого в практике американского регулирования до сих пор не было. Снижали ставки налогов, но деньги не возвращали. Теоретически это мера эффективная, т.к. считается, что возвращённые деньги будут сразу же истрачены на покупку потребительских товаров, что и требуется в кризисе. Как это будет в жизни, сказать трудно.

Реакция бизнеса на пакет Буша не была радостной. Фондовая биржа ответила резким падением курсов акций. Что это – недоверие к антикризисной программе? Нет, оказывается, бизнес был шокирован официальным признанием самого факта общего спада (до сих пор Белый дом признавал только ипотечный кризис). Своим «Караул!» Буш, должно быть, сильно напугал американский бизнес. Правда, очень скоро биржа успокоилась, так как никаких новых тревожных экономических новостей не последовало.

Видимо, президент сам был напуган своими советниками, если пошёл на столь экстренный шаг. О серьёзности намерения вашингтонской администрации можно судить по масштабам намеченных денежных вливаний – 168 миллиардов долларов. С учётом суммарного эффекта это может дать прибавление 1,5 процента (в годовом измерении) к валовому внутреннему продукту (ВВП), что дало бы возможность прервать развёртывание общего спада в самом его начале.

Вдобавок в течение одной январской недели Федеральная резервная система (Центральный банк США) дважды понизила учётную ставку по банковским кредитам в общей сложности на 1,25 процента, чего она не делала несколько десятилетий. Считается, что это может добавить ещё сотню миллиардов к рыночному спросу.

Реакция экономики на это решение также была необычной. Вопреки сложившемуся механизму курс доллара к другим валютам остался практически неизменным. Поскольку учётная ставка ФРС оказалась теперь ниже ставки Европейского центрального банка (ЕЦБ), то по всем законам валютного рынка поток краткосрочного спекулятивного капитала должен был хлынуть из США в Европу, таща за собой вниз доллар относительно евро и фунта. Но этого не произошло. Рынок замер, как зачарованный. Он неожиданно не поверил, что в Америке кризис и доллару капут. Так продолжается уже больше двух месяцев – с ноября прошлого года.

Кто же прав, Буш или рынок? Не получилось ли так, что республиканская администрация чрезмерно поторопилась? Может быть, «мальчика», то есть общего спада, в Америке и не было? Присмотримся к ситуации попристальней.

А был ли мальчик?

В существовании глубокого ипотечного кризиса в США никто не сомневается. Он начался ещё весной прошлого года, вызвав падение жилищного строительства в стране на 40 процентов – самое крутое за несколько десятилетий. Летом и осенью этот кризис перекинулся на банковскую сферу. В спекуляции с ипотекой оказались вовлечены самые крупные банки Америки. В октябре и ноябре четыре ведущих банка вынуждены были списать со своих активов «плохие кредиты» на несколько десятков миллиардов долларов. Это только официально, а в действительности много больше. Финансовая лихорадка тогда трясла денежные рынки не только Америки, но также Европы и Азии.

Уже на этой стадии в дело вмешался Белый дом. В ноябре Буш своей властью разрешил отсрочить оплату ипотечных долгов банкам. Казалось, финансовый кризис утихает. Об опасности его распространения на остальную экономику тогда мало кто говорил. Для того были веские причины, главная – промышленность (основа материальной сферы экономики) по-прежнему держалась на плаву.

Месячный индекс промышленного производства (с поправкой на сезонные колебания) продолжал расти в течение большей части 2007 года и достиг своей высшей точки только в сентябре. Затем три месяца подряд – с октября по декабрь – он не рос, но и не падал, застыв на достигнутом высоком уровне. И это несмотря на жестокую тряску в финансовой сфере и глубокий спад в жилищном строительстве. Промышленность крепко держала оборону.

О январе полных данных пока нет. Предварительные сведения – занятость, безработица – указывают на продолжение той же тенденции длительного промышленного застоя, именно застоя, а не падения. Но по правилам, принятым в США, общим спадом (рецессией) считается сокращение производства в течение как минимум полугода. Судя по этому важному критерию, пока об общем спаде в Америке говорить ещё рано.

В конце января опубликованы также данные о ВВП США в 4-м квартале 2007 года. Они охватывают не только промышленность, но всю экономику. По этим данным, в конце прошлого года произошло резкое замедление роста ВВП до 0,6 процента по сравнению с 4,9 процента в 3-м квартале. Это, по-видимому, больше всего и напугало официальный Вашингтон, заставив его (а заодно чуть ли не весь мир) поверить в угрозу близкого кризиса. Правда, пока падают только темпы, но завтра может начаться и абсолютное падение. У страха глаза велики.

Но всмотримся в данные о падении темпов. За счёт чего оно произошло? Как всегда, дьявол кроется в деталях. Об этом свидетельствует приводимая таблица.

Из таблицы видно, что общее замедление роста было не столь крутым, как поначалу может показаться. Дело в том, что в конце прошлого года резко сократились товарные запасы, что негативно сказалось на итоговой статистике ВВП, тогда как производство продолжало расти. Из производственных показателей продолжало падать — на 24 процента – только жилищное строительство. После вычета изменения товарных запасов чистый прирост ВВП составил чуть меньше 2 процентов – отнюдь не кризисная цифра.

В остальном опубликованные данные говорят о продолжении сильного экономического подъёма, причём особо выделяются капитальные вложения в производственную сферу, выросшие за последний квартал прошлого года на 7,5 процента. Под влиянием низкого доллара по-прежнему заметно увеличивался экспорт.

Итак, разговоры об американском кризисе — это больше финансовая паника, чем производственный факт. Некоторые специалисты теперь считают, что Буш поторопился и что его преждевременные вливания миллиардных денежных потоков только усугубят инфляцию. В производстве же в худшем случае ждут продолжения застоя всё первое полугодие. Но есть и другие не менее сложные проблемы, о которых теперь говорят в Вашингтоне.

Дефицит сбережений и суверенные фонды

Напомним, что периодические спады в индустриально развитых странах обычно возникают в результате перепроизводства товаров, не находящих себе сбыта, и перенакопления капитала, то есть чрезмерных инвестиций в основной капитал. В современной экономике США ни тот ни другой признак не ярко выражены.

Например, в том же, 4-м квартале 2007 года спрос на потребительские товаров всех видов, особенно длительного пользования, оставался высоким. Рыночный спрос явно превышал предложение, о чём говорит рассасывание товарных запасов.

Что же касается производственных инвестиций, то они превышали объём национальных сбережений, так что Америке в целом приходилось занимать недостающие капиталы за рубежом. Капитал не только не был в избытке, его не хватало. Впрочем, так происходит все последние годы. Причём если раньше приток иностранных капиталов нужен был, чтобы заткнуть дыру в платёжном балансе и поддержать доллар, то теперь это требуется, чтобы элементарно удерживать рост производственного потенциала экономики на достаточном уровне. Последний раз по большому счёту Америка испытывала такую зависимость от ввоза иностранного капитала очень давно – в конце XIX века.

Это вовсе не значит, что США грозит внезапная приостановка прилива иностранных инвестиций и, следовательно, их ожидает кризис от недостатка, а не классического избытка капитала. Наоборот, переизбыток денежного капитала образовался в ряде новых быстро растущих стран, готовых вкладывать в экономику США капиталы на долговременной основе.

С этой целью в Китае и некоторых нефтяных странах Ближнего Востоке созданы государственные фонды для инвестиций в банки и промышленные компании США. Их суммарная величина – 1,5 триллиона долларов, причём самый крупный из них – китайский, величиной в 200 миллиардов долларов.

Их возникновению предшествовало накопление валютных резервов в долларах вследствие систематического превышения доходов над расходами в их платёжных балансах с США. Эти резервы вложены в американские казначейские бумаги, приносящие низкий доход.

Когда доллар стал падать, возникла проблема: что делать с обесценивающими накоплениями. Крайнее решение – обратить долларовые резервы в другие валюты, например фунты, евро или иены — привело бы не только к ещё большему, катастрофическому его падению, но и к насильственному крушению существующей валютной системы с непредсказуемыми последствиями. Китай на этот риск не пошёл, а тем более и другие, более близкие к Америке страны.

Иным, более спокойным решением, было создать из части резервов инвестиционные фонды, вкладывая которые в акции американских предприятий, можно было бы сохранить и даже приумножить их стоимость.

Поначалу власти США встретили в штыки эти «суверенные» (как их там называют) фонды. Их деятельность в Америке предлагали запретить или ограничить на том основании, что они смогут захватить контроль над важными кусками экономики, воспользоваться самой передовой технологией, получить доступ к секретной информации. Утверждалось, что зарубежные государственные фонды будут исходить из политических, а не сугубо коммерческих соображений. Когда года три назад китайская государственная корпорация захотела купить нефтяную компанию в Калифорнии, ей наотрез отказали.

Но сейчас положение начинает меняться. В январском номере нью-йоркского журнала «Форин афферс» заместитель министра финансов США Роберт Киннит написал, что суверенные фонды надо приветствовать, поскольку их долгосрочные инвестиции помогут поднять курсы акций на биржах и сократить их неустойчивость. Эти выгоды, добавил он, превосходят риски, связанные с возможным участием иностранных разведок в таких фондах.

Столь крутой поворот официального Вашингтона от резкого «Нет!» суверенным фондам к «Добро пожаловать» можно объяснить только системными кризисными трудностями американской экономики, валюты и финансов. Если Америка стала признавать, что ей для борьбы с этими трудностями требуется помощь коммунистического Китая, то это не от хорошей жизни.

Как ответит Россия?

Нынешние американские проблемы, разумеется, сказались на Европе и Азии. Наблюдатели сразу вспомнили старый афоризм: «когда Америка чихает, остальной мир заболевает гриппом». В прошлом так оно и бывало, только на сей раз в предгриппозном состоянии оказалась Америка, а остальной мир лишь покашливает, и то не повсеместно. Европа переживает приступы ипотечного кризиса в отдельных странах (Англия, Ирландия, Испания), причём в сравнительно лёгкой форме. Более серьёзные бури сотрясают фондовые биржи Лондона, Франкфурта, Гонконга, Сингапура. На них курсы акций упали в среднем по сравнению с ноябрём прошлого года на 15 процентов (в Америке — на 11 процентов). Повсюду инвесторы делали то, что предписано в учебниках: сбрасывали акции в обмен на более надёжные государственные облигации, преимущественно американские. На этом фоне доллар США держался относительным молодцом и перестал падать.

Однако сферы производства «американская болезнь» коснулась лишь в малой степени. В еврозоне в текущем году прогнозируется замедление роста ВВП с 2,8 до 1,9 процента. Но это всё же слабый рост, а не спад и не стагнация. Картина глобального кризиса, о котором можно слышать чуть ли не каждый день по нашему телевидению, пока никак не вырисовывается.

Что касается России, то здесь угроза распространения американского кризиса на нашу страну всерьёз обсуждается, пожалуй, впервые с 1998 года. Первым об этом заговорил Егор Гайдар на заседании в собственном Институте экономики переходного периода. Он исходил из кризиса в США, как из факта, выводил отсюда неминуемое падение цен на нефть, быстрое проедание Стабилизационного фонда, прочие бюджетные трудности и резкое замедление российской экономики.

Противоположную позицию занял министр финансов Алексей Кудрин, выступая на международном экономическом форуме в Давосе. Там большинство склонялось к тому, что кризис либо уже есть, либо надвигается. Кудрин это не оспаривал, но утверждал, что Россия останется благополучным бескризисным оазисом, куда другие страны могут спокойно инвестировать капиталы, не боясь их потерять. Он ссылался при этом не только на прочную оборону в виде Стабилизационного фонда и крупных валютных резервов, но и на факт продолжающегося быстрого роста экономики России, признаков замедления которого пока не видно.

Я часто выступал на этих страницах с критикой Кудрина, но в данном случае должен с ним в основном согласиться. Рисовать идиллическую картину, конечно, не следует. Российские фондовые площадки будет по-прежнему трясти от толчков, исходящих из Нью-Йорка. Этого не избежать. Но наш фондовый рынок пока сравнительно невелик, а главное, мало влияет на капитальные инвестиции в экономику и, следовательно, на темп общего роста. Нашим большим корпорациям будет труднее занимать средства на зарубежных фондовых рынках, но всё зависит от их собственного финансового состояния и сравнительной привлекательности для зарубежных инвесторов.

Наше слабое место – банки. Отток иностранного спекулятивного капитала (9 миллиардов долларов в январе) грозит создать им проблемы с ликвидностью, но Центральный банк знает, как с этим бороться.

Другой повод для пессимизма – нефть, точнее её цена, от которой прямо зависят наши валютные доходы и судьба Стабилизационного фонда. Коренной вопрос – понизятся ли нефтяные цены и насколько? Их падение возможно в двух случаях: (1) сократится импорт нефти в США, (2) резко вырастет её экспорт из стран ОПЕК. Первое произойдёт, только если сильно упадёт её потребление в США. Такое возможно при кризисе, но маловероятно при застое. Об этом говорят факты. Застой продолжается там уже 5 месяцев, а цены нефти марки «Брент» всё это время держатся на уровне 85—90 долларов за баррель.

Высокие цены нефти поддерживаются также ростом потребления и импорта Китая и Индии. Каких либо признаков изменения этой тенденции пока не заметно. Что касается стран ОПЕК, то ждать от них сознательной попытки сбить цены в нынешней ситуации не реалистично. Говорят, будто в конце 80-х годов ЦРУ убедило Саудовскую Аравию сбить нефтяные цены, чтобы вконец подорвать Советский Союз. Но с тех пор многое в мире изменилось, и подобные операции вряд ли возможны.

В нынешней ситуации Стабилизационный фонд находится вне опасности. Во-первых, с 1 февраля он разделен на два, из которых наибольший (125 миллиардов долларов) предназначен быть и называться Резервным. Чтобы он перестал пополняться и стал усыхать, экспортные цены должны упасть ниже 30 долларов за баррель. Ждать этого крайнего момента, судя по всему, придётся не один год. Разве что случится внезапная катастрофа, в которую трезвые наблюдатели не верят.

К этому добавим, что в самые последние годы темп роста экономики России всё меньше зависит от стоимости нефти и всё больше от внутренних факторов. Ускорение прироста ВВП с 6,4 процента в 2005 году до 7,4 в 2006 и до 8,1 процента в 2007 году никак не объяснить ценами нефти, которые в это время были высокими, но больше не повышались. Зато оно напрямик объясняется ускорением роста внутренних инвестиций в основной капитал в те же годы с 10,6 до 17,5 и 20,8 процента. Сказался и поворот Путина к промышленной политике: прирост продукции обрабатывающей индустрии скакнул вверх с 2,9 процента в 2006 году до 7,9 процента в 2007 году. Итак, сложившаяся в России сейчас инерция роста настолько сильна, что вряд ли внешний кризис способен её легко остановить.

Откуда же крайний пессимизм некоторых наших специалистов из самых разных лагерей? Думается, кое-кому из них просто не терпится поскорее увидеть финальный крах долларовой системы и вместе с ней американского господства в мировой экономике. Объективные процессы движут мир в эту сторону, но не так быстро, как им хотелось бы. «Крот истории роет медленно», — говорил мудрец прошлого. Торопить крота не надо. Он своё дело знает.

Однако у Гайдара и его единомышленниках, конечно, другая мотивация. У них на уме вовсе не крах доллара и Америки. Логика их рассуждений другая – попугать власть и изменить её политику. Путину, говорят они, везло – при нём нефтяные цены ни разу резко не падали, только росли. Медведев же вступит в президентство в разгар мирового кризиса, который заставит затянуть пояса и от многого в путинской политике отказаться.

Ясное дело – правые либералы готовят очередную атаку на нынешний курс России, и слушаться их советов значит вредить своей стране.

Годовые темпы прироста ВВП США в конце 2007 года (в %)

3-й 4-й

квартал квартал

ВВП, итого 4,9 0,6

Личное потребление 2,8 2,2

Валовые инвестиции в основной капитал 9,3 7,5

Вложения в нежилые здания 16,4 15,8

Вложения в оборудование 6,2 3,8

Вложения в жилищное строительство –20,5 –23,9

Чистый экспорт 19,1 3,9

Расходы федерального правительства 7,1 0,3