slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Абдель Вахид Эль-Вакиль. Идентичность, традиция и архитектура

Потеря традиции — потеря идентичности
Изменения — неотъемлемый атрибут всех живых организмов: свойственны они и социальным институтам, и искусствам, неразрывно с этими институтами связанным и являющихся необходимым условием их существования. С другой стороны, искусства не сохранились бы без покровительства со стороны социальных институтов, суть которых они отражают и деятельность которых поддерживают: этот симбиоз — одна из фундаментальных основ нашего бытия.
Совокупность всех социальных институтов в каждый конкретный момент истории есть цивилизация — или, скажем так, одна из цивилизаций: формация, основанная на некоей явленной людям доктрине, определяющей все аспекты существования этой формации; к исламу такое определение подходит, пожалуй, больше, чем к какой бы то ни было другой цивилизации.
Если прогуляться по традиционному мусульманскому городу в любом уголке мира, будь то Индонезия или Магриб, нам в первую очередь бросится в глаза его исламская идентичность, сколь бы ни разнились природные и климатические условия разных мусульманских городов. Эта легкоузнаваемая и осязаемая идентичность заключается не в сходстве архитектурных решений или строительных материалов, а в некоем фундаментальном единстве цивилизации и её традиционных институтов, и принципов.
Более того, это единство вовсе не является результатом какого-то художественного тоталитаризма; следствием отсутствия нововведений — новых технологий или новых материалов — его тоже счесть невозможно. Долгая история исламской цивилизации и освоение ею огромных территорий, которые занимают значительную часть поверхности планеты и на которых живут многочисленные народы, исповедующие ислам, просто по определению исключает такого рода статичную ситуацию. Постоянные и неизбежные изменения, развитие и возникновение новых форм были всегда, но наряду с ними существует непрерывная преемственность; гарантией же этой преемственности была и остается приверженность традиции и свойственным ей алгоритмам.
Изменения — неотъемлемый атрибут всех живых организмов и общественных институтов, однако тем якорем, который позволяет сохранять контроль над изменениями, является преемственность, обеспечиваемая традицией. Без такого сдерживающего начала изменения перестают быть движущей силой циклической прогрессии, превращаясь в силу центробежную, разрушающую и разъединяющую искусства, и в первую очередь — архитектуру.
Изменения, освященные и защищенные традицией, суть не что иное, как движение, необходимое для сохранения жизни: отсутствие движения есть смерть. Там же, где дышит жизнь, обязательно присутствуют разнообразие, изобретательность, творческое начало — хотя и не обязательно в равных пропорциях, ведь даже в рамках традиции случаются плохие и хорошие времена, эпохи подъёмов и спадов — но жизнь продолжается, хотя и не всегда одинаково полнокровная, поскольку подъёмы и спады наравне с изменениями тоже являются неотъемлемыми атрибутами организмов и институтов; по сути дела, они и свидетельствуют о наличии жизни.
В этом контексте необходимо понять следующее: изменения отнюдь не тождественны тому, что сегодня принято именовать «прогрессом». Изменения, освященные традицией, никогда не нарушали единства исламской цивилизации, понятие же «прогресса» не только начало подрывать единство и цельность исламской архитектуры, но и принесло с собой пародию на единство — единообразие. Дело в том, что прогресс подразумевает, будто всё должно со временем становиться лучше и лучше, при этом под прогрессом понимается некий процесс, такой же однородный, как и само течение времени; в результате тот «интернациональный стиль», на который все сегодня ориентируются, апеллируя к функциональности и утилитарности, на самом деле вылился в глобальную монотонность, разбавляемую небольшими порциями этнической косметики — исламской или какой-то другой.
Итак, и традиция, и идентичность утеряны. Если роль традиции заключается в сохранении узнаваемого искусства, в частности архитектуры, то роль искусства — и в первую очередь архитектуры — в сохранении той среды, в которой не прервется традиция. Как только этот симбиоз будет разрушен нововведениями либо просто эгоизмом художников и архитекторов, замкнется порочный круг, и начала, бывшие доселе взаимодополняющими, станут взаиморазрушающими.
Всё сказанное применимо к случаям, когда материальная составляющая придает неотразимо соблазнительный блеск новизне, когда светский подход на практике превалирует над духовным. Ведь духовные начала и творческие традиции, источником которых эти начала являются, ориентированы на вневременные и универсальные ценности, светский же подход ставит во главу угла вещи преходящие и эпизодические. Погоня за новизной, не направляемая традиционными принципами, выливается в эгоизм и потерю идентичности, поскольку традиция всегда больше, чем любой исполнитель, и подлинная идентичность исполнителя как раз и заключается в традиции.
Пренебрегать традицией, игнорировать достижения и модели прошлого, участвовать в болезненной гонке за изменениями — всё это как раз и означает быть неспособными к восприятию и реализации нового, совсем не случайно именно «поиски идентичности» станут, по всей видимости, основной темой архитектурных размышлений на всем протяжении 1980-х годов.
Если дело обстоит именно так, это неплохо: изменения нужны — без них не будет жизни, однако не следует приносить им в жертву преемственность, которую может обеспечить только приверженность традиционной практике и традиционным принципам; при определении же допустимых пространственных масштабов изменений роль архитектора является, в сущности, ключевой.
Возрождение традиции — восстановление идентичности
Размышляя о том, что можно сделать для исправления ситуации, важно оценить сегодняшние позиции архитектуры. Давайте проанализируем ключевую концепцию «оригинальности», на которую, как нам представляется, ориентируются большинство современных архитекторов. В нынешнем своем употреблении слово «оригинальный» означает просто «новый», «новаторский», «другой», т.е. демонстрирующий творческую индивидуальность человека. Но ведь на самом деле это понятие означает нечто иное: «оригинальный» значит возвращающийся к оригиналу, к истокам, к архетипам, задающим строй мироздания и, соответственно, путь традиции, ведущий обратно к универсуму.
Точно так же и слово «творческий» указывает на Творца, Архитектора мироздания, то есть «творческий подход» должен не вдохновлять на индивидуализм — или эгоизм, а внушать священный трепет и смирение.
Увы, покушения на «оригинальный» или «творческий» дизайн ориентированы на нечто прямо противоположное: зачастую речь идет не более чем о нагромождении архитектурных акробатических этюдов, противоречащих изначальной цели архитектуры, которая призвана, используя значимые формы, создавать на основе визуальных имиджей тонкие языковые конструкции и коммуникационные системы, причем имиджи эти ни в коем случае не должны ни отказываться от отражения определенных архетипов, ни обрубать связь с прошлым, перерезая нить, связывающую нас со знакомым наследием, достоянием всех людей.
Модернизм есть, в сущности, провинциализм: он не пытается заглянуть за горизонт текущего момента. В архитектуре следование модернистским идеалам привело к созданию «интернационального стиля» — это была архитектура идеалов, адаптированная — во времени — к ускользающему настоящему, стиль без якоря. С другой стороны, органическая архитектура, адаптированная — в пространстве — к конкретной среде и основанная на упрощении функциональных форм, тоже оказалась неспособной предложить универсальное решение.
Ускоряющиеся темпы развития техники и ориентация на быстрые результаты не могли не привести к стремительному восхождению и доминированию интернационального стиля — но только до тех пор, пока оставались актуальны мотивирующие его идеалы. Однако модернизм уже утратил позиции в умах представителей молодого поколения, которые больше не считают его выражением своих «современных» идеалов, — и модернизм уступил место постмодернизму.
Вся фундаментальная архитектура — в особенности архитектура культовых объектов — представляет собой организацию форм, воспроизводящих космический порядок, устройство мироздания. Это означает, что первым шагом на пути восстановления идентичности должен стать надлежащий анализ и восстановление целостности исторических форм: имеется в виду не создание бездушных копий объектов прошлого, а усилие, направленное на то, чтобы увидеть в этих объектах живое и осязаемое отражение реальности и воплотить неизменные парадигмы вселенского порядка в меняющихся формах.

Роль преемственности настолько велика, что её едва ли можно переоценить.
Хорошо известно, что заключение в тюрьму и ограничение свободы может разрушить личность индивида, просто лишив его возможности общения с другими людьми. То есть идентичность укрепляется и поддерживается отношениями с современниками и связью с наследием прошлого, а такая связь невозможна без преемственности. Для идентичности необходим контекст, она не может существовать сама по себе. Интернациональный стиль существовал сам по себе, будучи изолированным от прошлого. Если архитектурные стили прошлого, сменявшие друг друга в наших древних городах на протяжении столетий, сливаются в нераздельное целое, то современная архитектура прервала эту преемственность и уже самим своим изолированным положением внесла большой вклад в развитие нынешнего кризиса идентичности (а в значительной степени даже стала его причиной).
Сегодня налицо запрос общества на восстановление исторических памятников и сохранение архитектурного наследия — силами специальных «управлений древностей» или других организаций, занимающихся вопросами культуры.Это свидетельствует о стремлении людей к восстановлению нашей утерянной идентичности. Видимое отсутствие такого стремления в обществах, где ещё актуален архаический общественный уклад, — даже после того, как защитная оболочка традиции была частично уничтожена, можно объяснить тем, что в этих обществах ещё не утрачена социальная, или духовная, идентичность. Однако и там стремительно меняющаяся действительность рано или поздно приведет к тем же результатам — вот тогда, без сомнения, возникнет движение за сохранение исторических памятников.
Нам нужно вновь обрести чувство привязанности. Поддерживая всё новое и модное, модернизм почти лишил нас возможности взаимодействовать или связывать себя обязательствами с нашей собственной неповторимой традиционной архитектурой. Среди нового поколения утвердилось своеобразное архитектурное донжуанство. Современную архитектуру можно сравнить с кокетливой дамой, не ведающей настоящих эмоций и подлинной любви, не способной даже принимать страстные и романтичные знаки внимания и пренебрежительно считающей их пустой сентиментальностью. Современная архитектура не может позволить себе каких бы то ни было привязанностей, её мертворожденное потомство наводнило наши безжизненные современные города. В современной архитектуре отсутствует любовь.
Только искренняя привязанность к зданиям наших городов, забота о них и любовный уход за ними, трепетное отношение к благородной патине времени может вернуть нам подлинную связь с этими зданиями. Только тогда они станут воистину прекрасными и долговечными — ведь мы не будем брезгливо отворачиваться от них или сносить их, заметив первые признаки их старения.
От закладки первого камня фундамента до водружения замкóвого камня процесс строительства символичен и исполнен глубокого смысла — пока мы не осознáем это, архитектура никогда не сможет раскрыть своё истинное содержание.
Проектирование в рамках традиции — это не попытка избежать мук рождения нового за счёт копирования старого. Не простой акт подражания, ведь имитация лишает произведение искусства всякого смысла. Проектирование в рамках традиции есть сложный процесс адаптации и ассимиляции — сродни вынашиванию плода. Только восстановив нашу духовную идентичность, мы сможем понять и принять суть этого динамичного и непрерывного процесса объединения и реорганизации.

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: