Звезда и смерть Александра Захарченко

Хошим Тачи, «президент» Косово, обвиняемый в контрабанде человеческих органов, оружия и наркотиков — жив-здоров. Его «страну», одно название которой приводит в ужас овечье «молчаливое большинство» Европы, признал и «товарищ Волк», и его вассалы в 108 странах мира. А отличный донецкий парень, Александр Захарченко — воин и поистине народный лидер Донбасса — убит. Он пал, оклеветанный молвой врагов, а друзей его гибель ввергла в опустошение, сравнимое лишь со смертью родителей. О его масштабе красноречиво говорит максимально оперативная реакция президента — его соболезнование и слова о том, что Россия всегда будет вместе с Донбассом.

Не важно, что на сайтах мировых медиакорпораций опереточный Байден накрахмаленным платком утирал слезу по «брату» Маккейну, а о гибели нашего брата Захарченко написали лишь их «русские», а не основные службы. Не важно, что человек, похожий на овцу и носящий фамилию Волкер, не снизошёл до комментария про «достойного врага» (в отличие от наших гостомыслов, соревновавшихся в «благородных» некрологах американскому сенатору). А важно, что скорбит Россия и важно то, как человек прожил жизнь, какой бы короткой она ни была… Александр Захарченко пролетел по русской истории и истории Донбасса, по нашей жизни — как огромный яркий метеорит, оставивший вечный след и изменивший всё навсегда. Есть «эффект бабочки», а есть «эффект метеорита», как в Тунгуске или как в Донецке. Александр Захарченко изменил будущее. Не все знают как, но я знаю, что это именно так, что это не преувеличение.
Его даже враги, злопыхатели и горе-перфекционисты толком и оклеветать не могут (кто-то лишь что-то бормочет про «разборки», про «делёж»). Эти люди не были в Донецке, не видели Главу. Они не видели, как Александр и его соратники создали мир, где, несмотря на войну, в парках стало спокойней, чем не то что в Приштине, а в Лондоне или Нью-Йорке. Там могли гулять старики, мамы с колясками и молодые ребята, не боясь быть разобранными на части, как в «демократическом» Косово или расстрелянными на улице или в школе — как в Колорадо. Как в двух километрах от линии фронта работает бассейн, куда я смог пройти только лишь после того, как дежурная медсестра (!) провела по моей руке ваткой с реактивом и убедилась, что у меня нет никакой кожной заразы. Вместе со мной в воде плескались малыши, на «быстрых» дорожках наперегонки гонялись студенты, а за большими окнами на скейтбордах вдоль цветников с розами проносились их сверстники. Это всё — «дети Захарченко». Он был отцом — и им, и всему народу Донецкой Народной Республики.
Я любил приезжать в Донбасс Александра Захарченко — не только как журналист, по работе, но и, чтобы … отдохнуть. Погулять по чистым улицам и паркам города, где прошло моё детство, развеяться после столичных пробок, купить конфеты «Стрела», пирожки с горохом и абрикосы (вкуснее которых нет ни в каких других широтах), полюбоваться знаменитыми донецкими розами (при Захарченко их стало в два раза больше).
А ещё встретиться с романтиками, философами и просто интересными людьми русского духа (и самых разных национальностей), которые приезжали в Донецк, как раньше в Гренаду в Испании… Они ехали к Захарченко, который был нашим Фиделем и нашим Альенде, антитезой всяким «Виям»: Тачи, Джукановичам, аль-Малехам и Маккейнам.
Смерть Александра Захарченко не станет точкой в его жизни, которая, как кремлёвские звёзды, отлитые в Донбассе, продолжит светить всем нам и нашим потомкам. Царствие тебе небесное, дорогой Друг! Ты войдёшь в него, во Млечный Путь — как «в степь донецкую парень молодой»…

 

Александр КОРОБКО, руководитель киностудии «Русский Час», автор фильма «Нью-Йорк — Донецк и обратно».

На снимке: автор с Александром Захарченко, апрель 2018-го.