Ясная Поляна прежде и теперь

 

Лев Николаевич Толстой родился 28 августа (9 сентября) 1828 года в имении матери Ясной Поляне Крапивенского уезда Тульской губернии.
Как хорошо всем известно, толстовская Ясная Поляна принадлежит к числу наиболее известных и почитаемых во всем мире литературных мемориалов. Несмотря на то что в современную эпоху Толстой популярен и востребован, увы, меньше, чем когда­то — и это видно невооружённым глазом, — умалять культурно­историческое значение этого места и музея нельзя. В Ясной Поляне, невзирая на революционные потрясения и войны (особенно в период немецко­фашистской оккупации 1941—1942 гг.), всё сохранялось и поддерживалось так, как было при жизни Толстого. А точнее сказать, как было в последний — 1910 год его жизни: расположение мебели и вещей в доме, и постройки на территории усадьбы, и состояние садово­паркового и лесного хозяйства.
Надо сказать, что вообще все тульско­орловские, толстовско­тургеневские места с их типично русскими пейзажами (и это не будет трюизмом!) имеют какую­то особую ауру и особую судьбу. Ведь они, пожалуй, самая сердцевина великой отечественной словесности XIX века. Но особым и во многом беспрецедентным образом сложилась судьба яснополянского мемориала, государственно учреждённого вскоре после смерти (осенью 1919 года) графини Софьи Андреевны Толстой. Много было сделано для яснополянского музея, сохранения в неприкосновенности толстовского дома и его реликвий младшей дочерью Толстого Александрой Львовной (1884—1979) до её отъезда в эмиграцию в 1928 году, правоверными «толстовцами» В.Г. Чертковым, А.П. Сергеенко, В.Ф. Булгаковым, а затем Софьей Андреевной Толстой­Есениной (внучкой) (1900—1957), в течение длительного времени исполнявшей обязанности директора всех толстовских музеев, существовавших тогда в СССР.

До начала Великой Отечественной войны, которая очень сильно прошлась по толстовскому мемориалу, Ясная Поляна находилась в ведении Академии наук СССР.
Некоторое время директором музея­заповедника был известный историк литературы, крупный пушкинист Мстислав Александрович Цявловский (1877—1943), прекрасный учёный, но, правда, неважный администратор, славившийся в первую очередь своей невероятной рассеянностью. А основным сотрудником при нём был столь же высококультурный литературовед А.И. Грузинский, сделавший превосходное описание яснополянского дома и имения, не устаревшее и по сей день. В это время издавались толстовские сборники, в которых участвовали такие известные учёные, как Н.Н. Гусев, Н.К. Гудзий, Вс.И. Срезневский, сын известного слависта академика И.И. Срезневского, Н.Н. Арденс (Апостолов), ленинградский профессор Б.М. Эйхенбаум и многие другие учёные мужи высочайшего профессионального уровня.
После же перехода Ясной Поляны под эгиду вначале Наркомпроса, а затем Министерства культуры картина стала значительно меняться. Теперь главной задачей музея становилось обслуживание непрерывного потока экскурсантов, а мемориальный дом не был для этого приспособлен. Толпы людей, чаще всего случайных и бесконечно далёких от этого мира, топтали его уже «животрепещущие» полы и наносили ощутимый вред экспонатам.
— Растление и растерзание Ясной Поляны началось уже давно, — когда­то тоже очень много лет назад сказал мне, быть может, не вполне удачно выразившись, Виталий Ремизов, литературовед, бывший когда­то сотрудником, а затем некоторое время директором Яснополянского музея.
«Яснополянский сборник» — одно из известных толстоведческих изданий, выпускался всегда в Москве, в Государственном музее Л.Н. Толстого. А в близлежащей к Ясной Поляне Туле — в Тульском университете — проводились (как проводятся и до сих пор) традиционные Толстовские чтения, приуроченные ко дню рождения Толстого, которые не могли не обращать на себя внимание мелкотемьем и ученическим в ряде случаев уровнем своих научных, а иногда и псевдонаучных докладов и сообщений.
Музейные экскурсии, проводившиеся часто не шибко подготовленными сотрудниками или же студентами­практикантами не только тульскими, но и приезжавшими из других городов, часто поражали своей заученностью, убогостью, а иногда и почти анекдотической речевой безграмотностью. Так, автор этой статьи имел удовольствие однажды услышать, как молоденькая девушка говорила экскурсантам, показывая экспозицию литературного музея в доме Кузьминских: «А вот перед вами фотография — Толстой на смертельном одре» (вместо «на смертном одре»). Или же ещё лучше. В одной из комнат нижнего этажа, где 9 ноября 1910 года был выставлен на несколько часов для прощания гроб с телом Л.Н.Толстого, привезённый из Астапова, кто­то из экскурсоводов изрёк, показывая на висящие у притолоки оленьи рога (фигурирующие в описании деревенского кабинета Левина в «Анне Карениной»): «Это рога, которые привёз Толстой с Кавказа в подарок Софье Андреевне». Сейчас, надо полагать, такой невероятной, анекдотической безграмотности в Ясной Поляне уже не встретить, хотя почём знать, по­видимому, возможно всякое.
Однако наряду со всем этим в Ясной Поляне в советские послевоенные десятилетия существовало уникальное явление в лице хранителя мемориальной части музея­усадьбы Николая Павловича Пузина, скончавшегося в 2008 году в возрасте 97 лет. Это был незаурядный человек, вместе с которым ушла целая эпоха. Близкий родственник Л.Н. Толстого, а одновременно И.С. Тургенева и А.А. Фета, он обычно проводил экскурсии для самой избранной публики, в частности для Л.И. Брежнева, посетившего Тулу и Ясную Поляну в начале 1977 года.
Пузин был также непременным гидом иностранных делегаций, часто приезжавших тогда в Ясную Поляну. Его мягкий, проникновенный, слегка грассирующий голос, прелестные, очаровательные подробности о жизни Толстого и его близких, и вообще обо всём этом мире, называющемся Ясной Поляной, невозможно забыть, услышав хотя бы один раз в жизни. Это был осколок дворянской породы и поместно­дворянской культуры, как в те времена казалось, ушедшей навсегда. Неслучайно коренные яснополянские жители (а среди них, поговаривали, были и прямые отпрыски рода Толстых), равно как и обитатели находящегося в соседней Орловской области тургеневского Спасского­Лутовинова, где Н.П. Пузин обычно проводил летний отпуск, почитали его как барина. И это всё создавало трогательный колорит и дух, теперь уже навсегда отлетевший.
Нельзя не вспомнить также добрым словом и Александра Дмитриевича Тимрота (1918—2005), известного музейного работника и литератора, породнившегося с Толстыми (он в течение 8 лет состоял в браке с С.А. Толстой­Есениной), остроумного, веселого, сангвинического человека, также много сделавшего в послевоенные годы для яснополянского музея.
А новая эпоха, как оно и должно быть, принесла с собой новое. То, что уже в течение многих лет директором Ясной Поляны является Владимир Ильич Толстой, праправнук писателя, ставший в последнее время ещё и известным общественно­культурным деятелем, приближённым к власти, — советником по культуре Президента Российской Федерации — безусловно, факт очень значительный. Помнится, что когда Владимир Толстой только был назначен на это место, слышались довольно разноречивые мнения по этому поводу. Но если вспомнить о том, что в советское время директорами Ясной Поляны бывали зачастую проштрафившиеся областные партийные работники, а то и председатели колхозов, то назначение на эту должность прямого родственника писателя, окончившего факультет журналистики МГУ и впитавшего в себя фамильные традиции, никоим образом нельзя было не приветствовать. Помимо возложенной на его плечи огромной административно­музейной работы,В. Толстому уже тогда, в 90­х годах, удалось собрать и как­то примирить рассеянных по всему земному шару многочисленных потомков Л.Н. Толстого, что до него ещё в советское время начал его отец профессор­филолог Московского университета Илья Владимирович Толстой (1930—1997).
И вот теперь возникает вопрос: изменилась ли Ясная Поляна в современную эпоху? На поверхностный взгляд, как будто бы и не особенно. И всё­таки кое­что изменилось. В прежнее время даже и представить невозможно было катание на лошадях верхом в усадьбе, масленичные гулянья и различные другие старинные барские забавы, что, впрочем, сейчас практикуется во всех такого рода музея. А кроме того, всевозможные культурные мероприятия по различным поводам, как, например, концерты известных пианистов (например М. Плетнева), исполняющих на знаменитых двух толстовских роялях любимые Толстым музыкальные произведения Бетховена, Шопена, Шуберта, Чайковского, Аренского и т.д.
Отчасти (понятно, что мы такого рода «акции» относим именно к барским забавам, но совсем не к концертам) они носят, быть может, характер некоего лицедейства. Хотя сейчас это стало настолько распространенным, что без этого, видимо, не может существовать и функционировать музейный организм. Но всё­таки это — маскарад. А раньше, нам представляется, это было не «понарошку», а по­настоящему в определённом смысле. И в культурной жизни прежней эпохи, как она отразилась на истории яснополянского мемориала, были, несомненно, свои преимущества и приоритеты.
Совсем недавно Яснополянский заповедник был объединён с московским Государственным музеем Л.Н. Толстого и музеем­усадьбой в Хамовниках. Лучше станет от этого или нет, покажет время: поживём — увидим.

Александр РУДНЕВ.