Выкуп за сына

В основе этого преступления — деньги... Они давно уже стали движущей силой российского криминала.
Тюмень — город спокойный, богатый, недаром раньше Тюмень считалась нефтяной столицей страны, сейчас же, при появлении новых субъектов федерации — Ямала и Ханты-Мансийского округа, центр этот сместился, но столичный блеск и манера держать голову у Тюмени остались.
Даже такие сугубо столичные преступления, как киднеппинг — похищение детей (и уж тем более — похищение взрослых), у Тюмени есть в наличии. Как некий обязательный, хотя и печальный пункт в реестре.
Как и всякий могучий столичный город, Тюмень имеет мощную, разветвленную структуру правоохранительных органов, успешно борющихся с преступностью, здесь работает толковая прокуратура, толковая милиция, все тут толковое, и осознание этого вызывает у всякого тюменца законную гордость.

Один из наиболее приметных тюменских следователей Зайнеев Дмитрий Александрович трудится в областной прокуратуре, он уважаемый «важняк» — специалист по расследованию особо важных дел, недавно был награжден медалью к ордену «За заслуги перед Отечеством» второй степени. Он — младший советник юстиции, что соответствует званию майора, в свое время закончил юридический факультет местного университета и стал квалифицированным юристом. Но в прокуратуру пришел гораздо раньше — будучи еще студентом третьего курса...
С тех пор он занимается следственной работой, и как только возникает дело позаносистее, позаковыристее, то споров по поводу того, кому его отдать, не возникает. Отдают Зайнееву.
Так ему попало и дело о похищении детей... Зайнеев с ним меня познакомил во время моей командировки в Тюмень.

Детей эти люди предпочитали красть из богатых семей, отпрыски, у которых были бедные родители, похитителей не интересовали совершенно.
В тот погожий сентябрьский день к школе № 20, расположенной на улице Энергетиков, подъехала машина. Из нее вышел представительный дядя в милицейской форме и неторопливо, соблюдая важность — даже издалека было видно, что это представитель власти, — прошествовал к зданию школы.
Из дверей школы тем временем на улицу высыпали галдящие мальчишки и девчонки — была длинная перемена, и, поскольку погода выдалась погожая, всем захотелось побывать на улице, подышать свежим воздухом, полюбоваться ярким солнышком — ведь скоро его не будет, с севера уже подули затяжные холодные ветры, а утром и вечером здорово начало пахнуть осенью. Но вся эта галдящая орда человеку в милицейской форме не была нужна.
Нужен был один-единственный человечек — десятилетний Максим Корзинов, сын богатых родителей.
Человек в милицейской форме вскоре нашел его — словоохотливые мальчишки подсказали:
— Вон, дядя, Максимка Корзинов, которого вы ищете, — и ткнули в него рукой.
— Максим, можно тебя на минуту? — попросил человек в милицейской форме издали.
— Можно.
Когда Максим подошел к незнакомому милиционеру, которого раньше никогда не видел, тот ухватил его крепкой рукой за воротник и присел перед пареньком на корточки:
— На тебя в милицию поступило заявление.
— Какое заявление? — испуганно спросил Максим.
— О том, что ты разбил окно в доме неподалеку.
— Я не бил никаких окон, — твердо заявил Максим, — точно не бил.
— А вот в этом еще надо разобраться.
— Пожалуйста, разбирайтесь, — вежливо, взрослым тоном произнес Максим, — но я никаких окон не бил.
— Тебе надо проехать со мной на место, — сказал ему человек в милицейской форме.
— Поехали, — согласился Максим и добровольно сел в машину, стоявшую у ворот школы.
В машине сидел человек с мрачным лицом, Максим сел рядом с ним. Когда машина отъехала, человек с мрачным лицом деловито натянул ему на голову вязаную шапочку, а под ноги поставил мешок:
— Лезь сюда!
— Зачем это? — чувствуя, что начинает задыхаться от страха, спросил Максим.
От внезапно подступившего ужаса он сжался, превращаясь в мышонка.
— Тихо, — зашипел на него человек с мрачным лицом. — Если будешь дергаться — я тебя зарежу, понял? — Он вытащил из кармана нож и показал его ребенку.
Тот сжался еще больше. Из глаз сами по себе покатились слезы. В следующее мгновение Максим увидел около своего носа лезвие и покорно сунул ноги в мешок.
Сверху человек с мрачным лицом накинул еще один мешок, так что куда шла машина, Максим не видел.
Так в двух мешках его и внесли в квартиру.

Банду похитителей организовал некий Сергей Козлов, кроме него в состав банды входили Александр Иванов и Руслан Агарин. Одно время входил еще один человек, но он исчез, и следствие долго не могло установить, кто это был. Но Дмитрий Зайнеев все-таки установил — это был Арунас Мисюконис, приезжавший в Тюмень на заработки.
Козлов достал милицейскую форму и очень успешно ею пользовался — спекулировал всегдашним доверием населения к милиции (хотя ныне это доверие, скажем так, стало несколько иным, чем двадцать или пятнадцать лет назад), и все у него получалось.
Похищение десятилетнего Максима Корзинова — это первая серьезная противоправная акция, которую совершил Козлов.
Через час он позвонил бабушке Максима Тамаре Яковлевне и сообщил о том, что ее внук похищен.
Бабушка, естественно, заахала, заохала, заплакала, Козлов железным голосом посоветовал ей ни в коем случае не обращаться за помощью в милицию, иначе она своего внука получит частями — уши, голову, ноги, руки, а потом все остальное.
— Что нам делать? — вытерев слезы, спросила бабушка.
— Ждать и готовить выкуп, — ответил Козлов.
— А большой ли выкуп?
— Семьдесят пять тысяч долларов.
Козлов записал голос Максима на магнитофон — дал ему прочитать текст, который заранее сочинил на бумажке, это была просьба обязательно выполнить требования похитителей («Иначе меня убьют», — со слезами закончил свое выступление Максим), — и отвез конверт с кассетой в укромное место. По телефону сообщил родителям Максима, где эту кассету взять.
В течение суток отец похищенного ребенка собрал нужную сумму и при очередном разговоре сообщил об этом похитителям.
Передача денег состоялась ночью. Возил выкуп дедушка Максима. Деньги были разложены по восьми пакетам: в семи пакетах было по десять тысяч долларов, в восьмом — пять тысяч. Вместе с зятем дедушка выехал вначале на Ялуторовский тракт в сторону деревни Муллаши, затем, после получения уточняющей записки, — она была прикноплена к телеграфному столбу и написана рукой самого Максима (это была мера психологического воздействия, придуманная лично Козловым) — повернул на Червишевский тракт, к санаторию «Тарскуль»... Там под деревом оставили сумку с денежными пакетами и вернулись домой.
Получив деньги, Козлов ночью же привез Максима Корзинова на улицу Одесскую, к дому № 38, провел его в теплый подъезд. Сказал ему:
— Жди, здесь минут через двадцать за тобой приедут родители...
Так оно и было.

Прошло четыре года.
Козлов решил повторить удачную операцию и украсть еще более богатого ребенка, на сей раз Глеба Дойчмана.
Схема похищения была старая — та же, что и в случае с Максимом Корзиновым: Козлов, одетый в форму майора милиции, подъехал в семь часов вечера к зданию школы № 40 и, дождавшись, когда из дверей выйдет тринадцатилетний Глеб, сказал ему:
— На тебя поступила жалоба — ты разбил стекло в «Мерседесе».
— Я ничего не бил, — уверенно произнес Глеб.
— Это еще надо доказать.
— Что я для этого должен сделать?
— Сходить со мной на место происшествия.
Глеб, обманутый милицейской формой и доброжелательным тоном «майора», пошел к покалеченному «Мерседесу». Но «Мерседеса» на месте не оказалось. К ним подбежал какой-то мальчишка и сказал, что дядька, сидевший в «Мерседесе», очень торопился, ждать не стал и уехал. То же самое подтвердили и двое взрослых — как потом выяснил следователь Зайнеев, это были Агарин и Иванов.
Они также сели в машину: Агарин на заднее сиденье вместе с Глебом, Иванов впереди, рядом с водителем.
По дороге, пока ехали, Агарин сказал Глебу:
— Парень, веди себя спокойно и не дергайся — ты похищен, — он резким движением опустил Глебу на глаза шапку. — Если не будешь дергаться — все будет в порядке.
Своей рукой он накрыл сверху Глеба Дойчмана.
Привезли Глеба на улицу Мельникайте, в дом 121-а, там Козлов посадил мальчишку в большую китайскую сумку и повез на улицу 50-летия Октября, в дом № 45, где специально для пленника была снята однокомнатная квартира: похищение это было подготовлено особенно тщательно.
Через некоторое время Козлов позвонил по телефону родителям Глеба и сказал, что желает получить за своего пленника выкуп — сто тысяч долларов, посоветовал не суетиться и никуда не обращаться — если, конечно, родители захотят получить мальчика живым, а не «набор для холодца» вместо него.
В разговоре сумму выкупа удалось снизить до восьмидесяти тысяч «зеленых».
Восемьдесят тысяч долларов — сумма огромная, ее надо было собрать, и Дойчманы начали ее собирать. Но дело шло медленно, и тогда Козлов сказал, что счетчик щелкает быстро, сумма выкупа повысилась до девяноста тысяч долларов. Глеб томился в неволе уже больше недели.
— Если денег не будет, вместо сына получите суповой набор, — предупредил Козлов родителей мальчика.
Девяносто тысяч долларов были собраны.
Далее все развивалось по заранее опробованному сценарию — как, собственно, и в прошлый раз. Все перемещения родителей Глеба контролировались Козловым и его напарником Ивановым. Наконец ранним октябрьским утром, в семь часов, супруги Дойчманы по телефонному указанию Козлова выехали в деревню Субботино, это недалеко от Тюмени, и положили в обусловленное место толстый пакет с долларами.
После того как деньги были получены и пересчитаны, Козлов вывез Глеба во 2-й Заречный район и оставил там в подъезде одного из домов, где Глеба вскоре и забрали родители.
Деньги Козлов разделил так: Иванову отдал двенадцать с половиной тысяч долларов, Агарину — десять, остальные взял себе. Доллары обменял на рубли и купил себе новую квартиру, хорошую японскую машину, раздал долги, справил свадьбу дочери, тем и ограничился.
Завалилась банда похитителей просто — на засветившихся мобильных телефонах. Не буду объяснять, как это произошло, важно ведь не это, а результат — банду арестовали.
Люди, которые так или иначе сталкивались с похитителями детей, на всю жизнь получили ожог — они были испуганы, в разговорах обязательно оглядывались по сторонам с замиранием сердца.
Зайнеев, например, повстречался с дедом Максима Корзинова, спросил у него в лоб: было ли похищение внука?
Тот испуганно затряс головой и ответил:
— Нет!
И убедить его в том, что все осталось позади, не удалось.
Суд подвел итог под деятельностью похитителей детей. Козлов получил семнадцать лет лишения свободы в колонии строгого режима, Иванов — пятнадцать лет, Агарин — девять лет. Все сроки были получены с конфискацией имущества.
Плюс небольшой «довесок» — осужденные обязаны будут вернуть потерпевшим деньги, выкупы, которые они получили: семьдесят пять тысяч долларов и девяносто тысяч... Чтобы другие знали, как по закону положено рассчитываться за свои преступления...