Величиче простоты

Имя Екатерины Козыревой — одно из наиболее заметных в современной поэзии.
Её стихотворения благосклонно воспринял скупой на похвалу Юрий Кузнецов.
Не менее взыскательный Вадим Кожинов в своем предисловии к книге Екатерины Козыревой «Дорога в Болдино» отметил, что в её стихах «дышат почва и судьба», что они «существуют как бы на грани жизненной исповеди и профессионального мастерства». Николай Дмитриев писал, что в поэзии Козыревой «постоянно ощущается тяга к небесному и остро передано чувство земного одиночества».
Сама же Екатерина Козырева в книге «Тайная судьба Пушкина» свое поэтическое ремесло называет «великим искушением, за которое творец своего мира — поэт — будет в ответе перед Богом».

Я же, однажды прочитав у Козыревой вот эти строки:
И не молкнет во мне неземное,
И близка мне земная юдоль —
Благодатное слово родное
Выступает наружу, как соль
— старался затем не пропустить ни одной её публикации.
И вот, лишь теперь я обнаружил, что и Кожинов, и Дмитриев лишь угадали то, что у самой Козыревой было вполне внятно выражено в этих четырех строках.
Но именно в как будто бы уже разгаданной загадке козыревской поэзии остается для меня одна великая тайна: как Екатерине Козыревой удается, относясь к искусству как к искушению, погружать меня, читателя, в красоту и гармонию мира Божьего, в поэзию Самого Творца?
Стихотворения Козыревой неброски, как сам наш русский пейзаж, трагические несоответствия между земным бытованием и небесными отсветами нашей русской души в стихах Козыревой звучат просто… Но почему же именно в козыревскую поэзию, как и в такую же безыскусную саврасовскую картину «Грачи прилетели», я готов всматриваться бесконечно?

Николай ДОРОШЕНКО,
директор издательства
«Российский писатель»,
секретарь правления Союза
писателей России

.