Поэзия В.Ф. Дударева

Литературный фонд «Дорога жизни» за многолетний творческий вклад в российскую поэзию и в популяризацию отечественной литературы награждает общественным орденом «Русская звезда» им. Ф.И. Тютчева поэта Валерия Фёдоровича ДУДАРЕВА, выпускающего главного редактора альманаха «День поэзии –XXI век» за 2011, 2015—2016 гг.; заместителя главного редактора журнала «Невечерний свет» (Санкт-Петербург); заведующего отделом поэзии журнала «Юность».

 

ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ

Но в той навалившейся доле,
Когда опускается мгла,
Есть счастье добраться до поля,
Увидеть, как дремлет ветла,
Печальную кликнуть старуху
В глухом, в незнакомом селе,
Свою разделить с ней краюху
На этой вечерней земле,
А там уж, совсем по старинке,
Как будто столетья назад,
Испить из предложенной крынки
Под долгий, внимательный взгляд,
А после скупого прощанья
Услышать:
              «Исусе, спаси!»,
Сдержать вековые рыданья
И дальше пойти по Руси.

 

ПОПЫТКА ПСАЛМА

СЕНЬ

Напрасно горевать,
попутку ожидая, —
Отсюда не сбежать,
не вырваться уже.
Лошадка на холме —
понурая, худая,
Да несколько лачуг
на дальнем рубеже —

И все!

И так везде — без смысла,
без подвоха
На сотни долгих верст,
на сотни гиблых мест
На всех одна душа,
на всех одна эпоха,
Лошадка, и стога,
и лунный перекрест.

Кого искать в полях?
                               Пророка?
                                         Скомороха?
Деревня умерла —
не плачет, не болит.
Лишь у колодца хмур,
лаская кабыздоха,
Далекой той войны
последний инвалид.

* * *
В эпоху смут и революций
селиться лучше вдалеке
от этих смут и революций,
соорудить домишко куцый
в забытом Богом уголке.
Поверь, другого места нету,
спастись от глупого декрету!
Пока дурной декрет дойдет
в страну избушки и колодца —
глядишь, а то уже пройдет,
что революцией зовется.

 

МЕТЕЛЬ

* * *
Бог со мной. И больше никого.
Спал потоп. Сияние земное
Катится. Я думаю о Ное,
Чей ковчег, приставший роково.

Господи, в пучину нет возврата!
Как же это вдруг произошло?!
Гулкое гуденье Арарата
Голубя поставит на крыло.

У случайно уцелевшей речки,
Что питала пропасти надысь,
В кущах светлоокие овечки
Станут одинаково пастись.

Где пахать и что потом посеять?
Хворосты таскаю на горбу.
Пусть потом слепцы и фарисеи
На мою позарятся арбу.

А пока — чумазый и премудрый —
В шалаше, где звезднее всего,
Я займусь с девчонкой златокудрой
Продолженьем рода своего.

 

СТАНСЫ

Пусть будет северным сияние,
Кедровой — длань,
Непоправимым расставание
Меж трасс и бань.

Пусть соловьиное звучание
Сквозь пыль и гарь —
На посошок толкнемся чарками,
Сменив словарь.

В путь перекрестится бабульками
Святой отец.
Напрасен короб со свистульками
И леденец.

Ни ермаками, ни кучумами
Храним Тобольск.
Мы под горой кремлевой чуяли
Иную боль.

О сколько звезд на землю сброшено
За столько лет —
А все идет Флоренский рощами
Под пистолет.

 

В УСАДЬБАХ

В моей стороне не сыскать —
не сберечь классицизма.
О, сколько в ней лишних веков
и мелодий!
Но если опомнишься —
                     в этом судьба и Отчизна,
И даже великая вроде…

В последнее небо
Заглянешь едва, ненароком —
И даже мечтательно: мне бы!
Но скуп Сумароков.
Сквозь липы сияют далекие
вешние воды.
Так что ж остается?
                                       Лишь оды.
Лишь вздорные оды…

 

УКРАИНА

АКРОБАТИЧЕСКИЙ
ЭТЮД
А. О.
Из снегопада в снегопад —
Он встречным елям лишь по пояс —
Вперед,
                 назад,
                                мостами над
По осевой промчится поезд.
Им завершат полутона
Несовершенство старых станций.
В нем осевого полотна
Полупоэмы,
                        полустансы.
Его вагоны-короба
Взлетают запросто на кряжи.
И пустослов, что жизнь — борьба,
Еще страшнее,
горше даже.
Непобедимы боль и труд.
Боль,
           труд и боль
                                  остановимы.
Акробатический этюд!
И поезд рушится в долины.
Летит над склонами —
                                              стык в стык
Под ним гудящие полотна —
На абордаж ли,
                        напрямик!
Поодиночке ли,
                           поротно
Пусть воскресают!
                                  Пусть живут!
Смешно стесняться жизни
тленной —
И на каких-то пять минут
Вдруг стать, как музыка, —
                                            вселенной.
Пусть подстаканники звучат!
Звучат при полном бесколесье!
Неотличимы рай и ад
В сиреневом многоголосье.
Железный поезд взад-вперед,
Стесняясь собственной
болтанки,
Вдруг удивится
                            и замрет
Под семафор на полустанке.