Письмо Его Святейшеству Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу

«... И не уразумеет сего никто из 
нечестивых, а мудрые уразумеют»
(Дан. 12,10)
Ваше Святейшество!
Наше время предъявляет ко всем нам высокие и неотступные требования. Это время великих испытаний, и каждому из нас необходимо проверить сущность и смысл своего призвания. Поколения русских людей блуждают по неверным дорогам и опасным берегам: они утратили тот благодатный, но «узкий» путь, который был нам указан. Слепые ведут слепых.

Я — светский человек, а светским людям не подобает притязательность в вопросах внутрицерковного строительства. Но время требует отложить неуместную на сей раз воздержанность и попытаться высказаться по некоторым «церковным» проблемам, точнее — проблемам, связанным с участием церкви в социальной жизни России.
Ведь если не от христианского пастырства нам ждать религиозного очищения и обновления — то от кого же? И если христианское духовенство не найдет в себе силы, мудрости и искренности для этого подвига — куда же нам обратить наши вопросы?
История русской церкви знает времена, когда от социальной позиции священства зависело само существование нашего государства и народа. Это и «великая смута» начала XVII столетия, и времена татарщины и крепостного права, и «великие смуты» XX века.
Мне кажется, что главным в социальной позиции русского священства во все эти лихие годы было наличие свободной и творческой христианской совести. Эта совесть жила в нём как самостоятельная и независимая сила, как критериальная мера добра и зла, мера, по которой люди могли проверять и крепить их собственную совесть. А что же сейчас? Мне кажется, что в отношении священства и творческой совести не только ничего не изменилось, наоборот — появился целый ряд новых «обертонов», связанных с новым историческим временем России. Там, где паства беспомощно сомневается и колеблется, священник, как мастер совести, должен видеть ясно и глубоко: где люди блуждают и заблуждаются, он должен знать и указывать им прямую дорогу; где люди вопрошают, он должен иметь ответ. Он должен поддерживать людей в противостоянии искушениям и соблазнам, он должен быть их опорой в колебании и изнеможении. Он должен сразу прозревать, где есть нечестность, неискренность, измена; но при этом — хранить справедливость в суде и осуждении. Нам нужен искренний и откровенный исповедник ничем и ни в чем не подкупный, не алчный, бесстрастный перед сильными мира сего и свободный от властолюбия: нам нужен живой очаг христианской совести, а не специалист по отбытию «требы». Такой священник никогда не заявит безответственно, что кто-то из нынешних руководителей «нам послан Богом», а наоборот, подумает — не театрализованная ли постановка вся нынешняя политика, призванная прикрыть подготовку России к оккупации?
Мне не кажется, что высказанные мною ожидания от священства не слишком высоки и трудны в осуществлении, ибо дело священника не есть обычная профессия, сходная с другими, она требует особого внимания и особых даров. Эти дары даны не всякому: но тот, кому они не даны, не должен и посягать на это звание. Но именно от того, найдутся ли в России такие священники в достаточном числе, зависит во многом — сохранится ли Россия.
Пастырь, не знающий творческой совести и не укрепивший в ней своего духа, — на чём утвердит он свою веру и молитву, как поведёт он своих прихожан к Богу, чем наполнит он свой храм, как укрепит он свой приход?
Спрашиваю и не нахожу ответа...
Бывают времена, когда полуправда становится непростительной и недопустимой. Сейчас именно такое время, время страшное, болезненное и мучительное, когда «на повестку дня» в очередной раз поставлен вопрос о существовании русского народа и государства. Поэтому надеюсь, что Вы простите мне мою откровенность.
Испрашиваю Ваших Первосвятительских молитв и благословения.

Профессор О.Г. КАРАТАЕВ, доктор технических наук,
доктор юридических наук.