Письмо Дмитрию Олеговичу Рогозину

Дмитрий Олегович, пишет Вам простой русский учитель. Вы меня, конечно, не помните. Это было в конце 90-х, лет 15 назад. Воронежская область и забытый властью посёлок Первомайский. Нам годами не выдавали зарплату. Мы подавали в суд, бастовали, даже объявляли голодовку. Ничего не помогало. Наконец, написали в Москву. Как письмо попало к Вам, нам неведомо. Но Вы приехали в Первомайскую среднюю школу, и была встреча. Мы получили деньги. Это была наша маленькая победа. Спасибо Вам, Дмитрий Олегович.

Теперь почему пишу. 12 апреля 1961 года мне было 12 лет. В этот же день по радио сообщили о полёте Ю.А. Гагарина. Была среда, середина недели. А утром, 13-го, почтальон принёс «Известия». Прошло 52 года, а первая страница у меня перед глазами. Большой портрет космонавта в шлеме. Вверху красным: «Советский человек в космосе». Ниже – доклад Гагарина и крупными буквами: «Величайшая победа нашего строя, нашей науки, нашей техники, нашего мужества». Ниже было обращение ко всему прогрессивному человечеству, и деталей я не помню.
Вы, Дмитрий Олегович, знаете, что американское правительство после полёта Гагарина все надежды возложило на среднюю школу, и через 15 лет американские астронавты ходили по Луне. Обратите внимание – не академии и университеты были в центре внимания, а средняя школа.
Я сразу к главному. Дмитрий Олегович, реформа-удар по средней школе гораздо губительнее для моей Родины, чем реформа-удар по Академии наук. ЕГЭ лишает наше государство будущего. Когда сегодняшние егэшники придут в науку, самолёты и спутники будут падать чаще, а ракеты никуда не полетят. Я за последние двадцать лет наблюдаю катастрофическое падение грамотности. Мне казалось, что волна протеста учёных перекинется и на среднюю школу, но этого не произошло. Наш президент погасил, сгладил волну протеста, сделал, как говорится, «ни вашим, ни нашим», — образование, следовательно, и наука покатятся дальше в пропасть.
Мне за 60. Я уже никогда не испытаю того детского восторга гордости за мою Родину, что испытал 52 года назад. Но самое главное — его не испытают мои дети, внуки и правнуки. Печально. А нет большей беды, чем печаль.
С искренним уважением к Вам

Пётр КУЗНЕЦОВ.