От мира сего

С.Л. Донбай родился 22 сентября 1942 года в Кемерове. После окончания школы уехал в Новосибирск и поступил в инженерно-строительный институт. Школьное увлечение поэзией приняло новые формы. Первое стихотворение поэта было опубликовано в институтской многотиражке в знаменательный день, когда Юрий Гагарин полетел в космос. Из Новосибирска в Кемерово поэт вернулся со стихами, которые вошли в его первую книжку «Утренняя дорога». На малой родине много лет работал архитектором в проектном институте. Член Союза писателей России. Кроме работы главным редактором журнала «Огни Кузбасса», был членом редколлегий журналов «Сибирские огни» (Новосибирск) и «День и ночь» (Красноярск), а также вел областную литературную студию «Притомье». Член редколлегии альманаха «Бийский вестник».

«Поистине Сергей Донбай — поэт «от мира сего», писал в предисловии к одной из его книжек известный поэт Станислав Куняев: «Стихи напоминают мне стихи детёныша войны, детдомовца Игоря Шкляревского».
Сергей Лаврентьевич автор одиннадцати книг. Он является лауреатом премий имени В.Федорова, Н. Клюева и Всероссийской православной литературной премии им. Александра Невского за 2005 год (особая премия за создание сборника православной поэзии: «Собор стихов» (г. Кемерово), составители: Сергей Лаврентьевич Донбай, Борис Васильевич Бурмистров, Александр Гумирович Ибрагимов). С.Л. Донбай заслуженный работник культуры РФ, награжден Почётной грамотой Президента РФ.
Список газет, журналов и альманахов России, в которых печатались стихи поэта, настолько велик, что его публикация в газете «Слово» не представляется возможной.
По моей просьбе Сергей Лаврентьевич прочитал стихи главного редактора питерского издательства «Нордвест» Александра Кузина, который только начинает свой путь в настоящую поэзию и считает, что присланные произведения, несомненно, заслуживают внимания.
Виктор Тихомиров-Тихвинский.
г. Санкт-Петербург

*  *  *
Дверь открой посредине России
И лицом к быстрине прикоснись;
Сколько там мужики искурили —
В тамбурах, размышляя про жизнь.

Мы с тобою на встречных экспрессах
Разминёмся. Помедлить нельзя!
Полетят параллельно и резко
Наши волосы, руки, глаза.

Свежий ветер, простор
неоглядный...
Через слёзы предстанет страна —
Наши волосы треплет и гладит
На восток и на запад она.

*  *  *
Уже оклеивают рамы,
И окна, как телеэкраны,
В которых светятся слегка
Хранительницы очага.

Уже ондатровая шапка
На зависть заячьим в толпе,
И, чёрт возьми, немного жалко,
Что не достать её тебе.

Уже, подчёркивая стужу,
Весь нараспашку, весь наружу
Знакомый тополь — погляди! —
Рванул одежду на груди!

И кажется, что пошутили
Над нами летние деньки,
Чтоб стало снова ощутимей,
Что мы с тобой сибиряки.

УТРЕННИЙ СНЕГОПАД
Тихий-тихий, удивительный
Этим утром снегопад.
Непроснувшихся родителей
Малыши ведут в детсад.

Всё как будто нарисовано.
Ты и сам шагнул в этюд.
Тонны снега невесомого
Рядом в воздухе живут.

За домами белобровыми
Звуки спрятались совсем.
Тишина лежит сугробами,
Как верблюды возле стен.

Понимаю: звук не видно ведь...
Снегопад — не услыхать...
Только странно слово вымолвить,
Чтоб себя не испугать.

*  *  *
Ветка осени — простыла
До прожилочек листва.
И горит, горит пустынно
Золотая синева.

Улетели... тихо-тихо...
Перелётные на юг.
Воробей и воробьиха —
Наши! — тоже не поют.

И над промыслом живого
Высь безмолвно глубока,
Словно ищущая слово —
Дума, музыка, строка.

*  *  *
Как хорошо — бежать по лугу
Напропалую босиком
И, повстречавшись, словно с другом,
Поцеловаться с родником!
И пульс у веточки потрогать
Прикосновением руки,
И окаменевать по локоть,
Когда нам, хитро так, с реки

Подмигивают поплавки...
Как хорошо — откинуть варежки
И новогодние снежки
Бросать по шубкам удирающим!

И с гор, где ели онемели,
Вскочить в лыжню наискосок,
Чтобы от скорости летели
Из глаз слезинки на висок.

Ввалиться в дверь — мороз
не маленький,
Вон иней на лице ещё,
И веником почистить валенки:
— Ну, здравствуйте!
Как хорошо!

14 АПРЕЛЯ
Марья – зажги снега,
заиграй овражки, пустые щи.
Первый дождь как будто неумело
Моросит который час подряд.
Первенец, а сразу же за дело:
Снегоед, недаром говорят.

Все в лесу промокло и примолкло,
Снег парит, как будто пьяный в дым,
И на соснах каждая иголка
Бисером расшита водяным.

Развезло сибирские дороги.
Трактористы за бутылку, факт,
Не пропустят прибыльные сроки –
Иномарки тянут на асфальт.

Первый дождь работает умело!
Снег съедает внутренний огонь.
Развалилась, как слега, сгорела,
Зимняя тропинка через Томь.

Заскучав по дачному участку,
Подбирая урожай пустой,
В гараже разглядывает тяпку
Вынужденный фермер городской.

Птичьими правами очевидца,
Так воображенье взбередя,
И поэту есть чем поживиться
На пожаре первого дождя.

*  *  *
Лето учит издалёка
Лёгкую наметить связь.
Жёстокой каплей кровохлёбка
Над травою запеклась.

Вздрогнет веточка летяги,
Словно мысль, на ветерке.
И слеза древесной чаги
У берёзы на щеке.
Косогор дождя грибного
С шумом в небыль перейдёт.
Но молчанья родового
Над кладбищем не прервёт.

*  *  *
Серебристый воздух сквозь деревья
Робко начинает оживать —
Это возникает от доверья
Меж рукой и веткой благодать.

Безоружно-восхищённым взглядом
Разве ранишь быстрое крыло?
Надо мной, над птицею и садом
Равномерно в мире рассвело.

На душе светло. Согласен разум.
В долгий день из дома выхожу.
И звезду, не видимую глазом,
Я в ладонях в памяти держу.

Любим лето, чтобы день был долгим.
И мгновенье жизни нашей длил...
Ласточки запомнят, сколько добрым
Существом ты в этой жизни был.

*  *  *
Облака последние крылами
Птицы по-хозяйски подмели.
Шевеля глубокими корнями,
Трудится дыхание земли.

Безразмерны дни. И, как
спортсмены,
Догоняя целый день траву,
Веток зеленеющие вены
Тянут, аж с присвистом, синеву.

Только дни не тянутся — несутся!
И пойдёт сибирская колба
В дудку — не успеешь оглянуться,
Не успеешь пот стереть со лба.

И, раздев молоденьких попутчиц,
Летний день воздушным, наяву,
Поцелуем бабочек-капустниц
Улетает с губ: «Июнь — ау!»

КОННЫЙ БАЗАР
Не помню смысл его исконный.
Коней не продавали там.
Мы в детстве бегали на Конный,
И мир приоткрывался нам.
Война окончена. Гармошку
Эксплуатировал навзрыд,
К забору привалясь немножко,
Всегда голодный инвалид.
И загорался у торговки
Огонь участия в глазах
При виде скомканной рублёвки
В несильных наших кулаках.
И на правах больших и сильных,
Для профилактики, не зло,
Нам отпускали подзатыльник
Воспитанники ФЗО.
И — серы твердые ириски,
Орех, калённый, из мешка
И замороженные диски,
Как будто луны, молока —
Дразнили, недоступно близки,
С саней, с дощатого лотка.
Он был не то чтобы иконой,
Но центр Соцгорода вполне.
И мамино: «Сходи на Конный!» —
И до сих пор звучит во мне.

ДЕРЕВЬЯ
Без листьев, без криков, без перьев,
Под взглядами нашими сквозь
Рентгеновский снимок деревьев —
Гнезда охладевшая горсть.

Безжизненны и недвижимы.
Уже отлетел листопад.
И кажется, с каждой вершины
И души вот-вот отлетят...

Деревьям не больно на свете.
Но, тронув рукою лицо,
Как будто почую на срезе —
Ещё годовое кольцо...

*  *  *
Подкидывают! Замирает
И сердце, и душа… так жизнь
Моя в руках отца играет.
От страха радостно визжит!

– А ты хотел иметь бы крылья? –
Меня спросили ветерки.
И я ответил без усилья:
– И хвост, и жабры, и клыки!..

ДОБРОЕ УТРО
Мы все молчаливей с утра,
Значительнее и добрее.
Такая настала пора
На небо смотреть, на деревья.

Пернатая свежая ветвь
Поёт беспрерывно и чисто!
О, как нам прекрасно молчится:
Бьет жизнь. Так сомнительна
смерть.

И реки теплей на заре.
И светлая внятность природы.
И встретились вновь на земле
Мы — утренние пешеходы!

ВОСПОМИНАНИЕ
О ПИОНЕРСКОМ ЛАГЕРЕ
Пионерского горна бодрящий
родник —
Выбегаем, от холода съёжив
лопатки!
Вон и я в синей майке навырост
возник...
Начинается день — под баян —
с физзарядки!
Начинается лето, лагерь,
первый сезон.
Нас вчера завезли, укачав
на трехтонке,
На ухабах подпрыгивал горизонт,
И визжали всё время от страха
девчонки!

Я еще не решил до конца,
как мне быть:
В тот иль в этот кружок
записаться мне надо!
И кого я таинственно буду любить —
Верку или с косой из шестого отряда?

Мы дерёмся, растём, нарушаем
режим....
Я тогда и не думал совсем,
что когда-то
Станет всё это детством
счастливым моим
Возвращаться на крылышках зябких
лопаток.

*  *  *
Утро. Солнечный холодок!
Рядом голубь шагает босой.
И обрызган дорожный каток
Просто бешеною росой!

Что-то в воздухе от опят,
От клубники и от медуниц...
Это там, под асфальтом, вопят
Сколько рощиц, зверья и птиц!

Утро. Солнечный холодок
Тормошит тебя сонного так!
Синевы родниковый глоток —
Воздух, выпитый натощак.

Как природа не устаёт
Всё за нами успеть поправлять?
Недоспит, недоест, недопьёт –
Утром ласковая опять!

*  *  *
Приеду проведывать сына,
Увижу по тихим глазам:
Ему безотчетно тоскливо,
Хоть в лагерь и рвался он сам.

Ну, что ты — блаженствуй
до школы.
Расстелем с гостинцами стол.
Напьемся мы с ним пепси-колы.
Сыграем мы с ним в волейбол.

Потом он уйдёт за калитку.
Белеет ограда в лесу.
И мне на прощанье улыбку
Он выдавит, словно слезу.

Я в город уеду от сына,
В автобусном сдавлен окне.
И так безотчетно тоскливо
Всё это припомнится мне.

*  *  *
Был наказан. Выплакался. Сплю.
Это я. Бессилен, счастлив,
маленький...
Счастлив, что прощен, любим,
люблю.
Что укрыт шалёнкой маминой.

Сын наказан. Выплакался. Спит.
Тишина. Посапывает. К вечеру.
Счастлив ли?.. Отец пред ним
стоит —
Это я же — с одеяльцем в клеточку.

ВОЕННОЕ ДЕТСТВО
А нас обернуло порознь
И вместе уже не раз:
Глядит сквозь военную прорезь —
Как целится — детство в нас.

И все эти годы мирные
В глубоких тылах страны,
Мы всё ещё эвакуированные
Сиротственники войны.

Отчётливо в детство, в отрочество
Вошла — до сих пор видна —
Как общее наше отчество,
Отечественная война.

Сергей ДОНБАЙ