Независимая «Корниловская» — год третий!

Третья церемония вручения в большом зале Санкт-Петербургской российской национальной библиотеки независимой литературной премии «Навстречу дня!» имени Бориса Корнилова началась с долгой минуты молчания. Считающаяся официальной дата смерти замечательного русского пота Бориса Корнилова — 21 ноября 1938 года — почти совпала с кончиной «ушедшего» от нас накануне прекрасного российского поэта Владимира Ивановича Фирсова, трепетно относившегося к творчеству своего поэтического собрата.

Действительно, премия стала самой грустной и самой светлой среди всех премий уходящего года. «...Горька судьба поэтов всех племён. / Тяжеле всех судьба казнит Россию...».Удивительно, но строки Вильгельма Кюхельбекера, написанные ещё в 1845 году, остаются лейтмотивом истории нашей поэзии. Поэтическое чудо  Бориса Корнилова было расстреляно в застенках Ленинграда в кровавом 1938 году. Жизнь в более позднюю эпоху тоже не баловала Владимира Фирсова, он умирал  тяжело и мучительно, успев, однако, оставить нам бессмертные строки: «Чтоб каждому /В последний час /Хотелось /Сказать земле: / — За все благодарю./Прими мое бесчувственное тело, / Я жил в борьбе, / Но мир тебе дарю!».
Борис Корнилов успел оставить нам ещё более известные строки, ставшие символом целой эпохи. «Страна встаёт со славою / Навстречу дня!». Однако Владимиру Фирсову «повезло» чуть больше. Его авторство было известно всем читающим, а стихи Бориса Корнилова оставались «народными» вплоть до реабилитации их творца в 1957 году.
Об этом много говорили и ведущий вечера – ответственный секретарь премии, главный редактор альманаха «День поэзии» поэт Андрей Шацков, его питерский коллега, главный редактор журнала «Второй Петербург» Андрей Романов и основатель премии – президент литературного фонда «Дорога жизни», председатель жюри и сам прекрасный поэт Дмитрий Мизгулин.
Дело в том, что премия давно перешагнула «региональный» питерский порог, став всероссийской и весьма почитаемой среди литераторов и внимательных читателей.
Третий год подряд приезжающий на проведение церемонии премии, как всегда, блистательно выступил литературный критик Лев Аннинский, живописно повествуя «о скрытых пружинах» корниловского процесса в далёком 1937 году.
А лауреатами премии в 2011 году стали как широко известные, так и многообещающие  авторы:
Виктор КИРЮШИН (Москва) – за циклы стихотворений, опубликованных в центральной прессе в 2010—2011 годах;
Кирилл КОЗЛОВ (Санкт-Петербург) – за книгу о Борисе Корнилове «Наша молодость, песня и слава», издательства АССПИН, Санкт-Петербург, 2011 год;
Ольга РЫЧКОВА (Москва) – за книгу стихов «Логика вещей», издательства «Независимая газета», Москва, 2010 год, а также за составление альманаха «День поэзии – XXI век. 2011 год»;
Иван ЩЁЛОКОВ (Воронеж) – за книгу стихов «Время меняет смысл», издательства «Центр духовного возрождения Воронежского края», Воронеж, 2011 год;
Александр КОТЮСОВ (Нижний — Новгород) – за эссе «Два берега Бориса Корнилова», опубликованное в № 10 журнала «Нева» за 2011 год.
Кстати, добрая традиция приглашения и награждения в Санкт-Петербург нижегородских авторов была сохранена  жюри премии и на этот раз. (Борис Петрович Корнилов родился в селе Покровское ныне Семёновского района Нижегородской области.) Поздравить Александра Котюсова с заслуженной премией специально приезжали его землячки, очаровательные поэтессы Маргарита Шувалова и Наталья Стручкова.
А состав жюри был на этот раз особенно представительным. Кроме упоминавшихся Л. Аннинского, Д. Мизгулина, А. Романова, А. Шацкова, в него входили главный редактор журнала «Нева» Наталья Гранцева, главный редактор журнала «Юность» Валерий Дударев, обозреватель «Литературной газеты» Сергей Мнацаканян и главный редактор питерского журнала «Бег» Владимир Хохлев.
Кроме них в зале можно было увидеть перебургских поэтов Владимира Шемшученко, Владимира Скворцова и многих других.
Главный редактор газеты «Слово»,  уже прочно вошедшей в этом году в общественно-литературную жизнь Санкт-Петербурга, Виктор Линник сказал: «То, что делаете все вы, присутствующие в этом зале, — один из многих сотен ручейков по всей стране, впадающих в единую реку, противостоящую опустыниванию русской культуры. Так снова ткётся единое полотно русской духовности, так возрождается надежда, что  русский язык и русская литература не будут отданы на поругание разрушителям.
Я сердечно поздравляю лауреатов, организаторов и спонсоров Корниловской премии с сегодняшним большим событием в их жизни!».
Хочется пожелать всем имеющим отношение к увековечиванию имени Бориса Корнилова встретиться в следующем году в более расширенном составе, «чтоб не перестала память родителей наших и наша, чтоб свеча не угасла». Иногда исторические афоризмы приобретают в нашей обыденной современности особое звучание, свойственное самой высокой поэзии.
Олег ЩЕРБАКОВ.
Санкт-Петербург – Москва.
«Наша молодость, песня и слава…»

Отрывок из книги о Борисе Корнилове

Как провинциал Борис Корнилов покорял Ленинград? Какие стихотворные откровения позволяют нам отнести Корнилова к категории великих поэтов? Почему сегодня столь необходимо возвращение к истокам? Эти и многие другие вопросы поднимает молодой поэт, публицист, член Союза писателей России Кирилл Козлов, ставший лауреатом литературной премии им. Бориса Корнилова за 2011 год. Автор анализирует мнения известных представителей отечественного литературоведения и делает ряд выводов, которые могут заинтересовать и специалистов, и широкий круг читателей.

…Еле отдышавшись, снова пробуем угнаться за неуловимым Корниловым. Но сначала ещё раз обратимся к конструктивизму. В стране появляются первые художники-дизайнеры: Александр Родченко, самый известный из них после Малевича, примеряет на себя множество ролей, невозмутимо предлагая зрителю то кричащий рекламный плакат, то фотографию с метафизическим сюжетом. В 1924 году выходит первый советский фантастический фильм Якова Протазанова «Аэлита», на который впоследствии опирались все уважаемые в мире фантасты. По всей планете звучит «АНТА… ОДЭЛИ… УТА…» — марсианское послание, футуристическая заумь, неожиданно найденный лозунг.  Из этого послания складывается завораживающее женское имя, красота которого превосходит красоту первоначальной нерасшифрованности.
И вот искателю «чистых смыслов» Борису Корнилову, вызывавшему на «дуэль» самого Маяковского, предстояло встретиться с одним из первых театральных режиссёров эпохи конструктивизма – Всеволодом Мейерхольдом. И – снова Есенин! Тонко прочувствованная духовная связь оформляется в едва ли не самое известное лирическое стихотворение Корнилова – «Соловьиха».
«У меня к тебе дела такого рода, / что уйдёт на разговоры вечер весь». Это, прошу заметить, только первые две строки! Знатоки русской поэзии понимают: на разговоры уйдёт не вечер, а целая Вечность. Важность стихотворения «Соловьиха» – в его «земшарности», как бы выразился Лев Аннинский. «Земля дышала, грузная от жиру», когда соловей пел соловьихе о гибельной любви, по-есенински отгоревшей и растерзанной жестокой реальностью. Для Корнилова важен жизненный диалог, в котором, однако, всегда будет ощутима опасность – «рука протянута к ножу». Нас интересует, может ли лирическая нота, мотив примирения («Постелю тебе пиджак на луговину…») вытеснить «мотив страшности»?
Нет, не может. Всеволод Мейерхольд пережил Корнилова всего на два года: оба сломались под пытками и признали себя виновными во всех инкриминируемых им преступлениях. А в 1939-м в своей квартире была убита Зинаида Райх – предположительно, агентами НКВД.
Возвращаясь к литературе, стоит сказать, что у Бориса Корнилова, несомненно, есть куда более сильные во всех смыслах стихи, однако значение «Соловьихи» для русской литературы действительно трудно переоценить. Это стихотворение хочется перечитывать снова и снова. Почему? «Поэт – это соловей, который поёт во тьме». Эти известные слова английского поэта XIX века Перси Биши Шелли я всегда вспоминаю, когда читаю стихи Кольцова, Есенина, Корнилова. Мотивы ушедшего Корнилова подхватывают поэты, которым выпала нелёгкая доля воевать в Великой Отечественной. В 1942 году Михаил Дудин, ставший символом литературного Ленинграда, пишет стихотворение «Соловьи». И люди, принадлежащие к разным поколениям, со слезами на глазах повторяют невероятные строки: «И, может быть, в песке, в размытой глине, / Захлёбываясь в собственной крови, / Скажу: «Ребята, дайте знать Ирине – / У нас сегодня пели соловьи»». Затем – Николай Рубцов уже в мирное время зовёт: «Соловьи, соловьи». И – откликается малая Родина, откуда пошёл поэт к своему многострадальному народу…
Нужно ли говорить, что Ольга Берггольц в том самом стихотворении 1940 года о «первом и пропащем», «перебирая в памяти былое», неотвратимо выходит на корниловских «заставских соловьёв», которые поют об их вечной молодости? «И та же нега в этих песнях дышит. / И молодость по-прежнему права».
Именно так!
Только молодость и права. Молодость Пушкина, покорившая старика Державина. Молодость Лермонтова, породившая тоскующего Демона. Молодость Есенина, представленного в 1916 году императрице Александре Фёдоровне и впоследствии ни дня не сожалевшего о падении самодержавия…
Вне любовной лирики, гимна торжествующей молодости, трудно представить русскую поэзию. Борис Корнилов входит в число великих поэтов, пишущих не о любви, а саму Любовь. Эротическая составляющая его лирики может звучать откровенно пошло, но при этом не будет искусственности. Любовь к женщине – страстную, стихийную, всепоглощающую, роковую – Корнилов многократно пропускает через себя, делая порой потрясающие литературные открытия. Любовь немыслима без первозданности русской природы: «Вечер тонкий и комариный, / погляди, какой расписной». Цитируя стихотворение с нехитрым названием «Вечер», отметим магию посвящения в тайнопись времён. Лирический герой не просто приглашает женщину на свидание: он делится с ней высшим знанием. Слова-маячки  «погляди», «почувствуй», «пойми» разбросаны по всей поэзии Корнилова и настоятельно рекомендуют задуматься о первоосновах, чтобы сама Любовь не была ошибочно истолкована как случайность. «Я скажу, что тебя не стою, / что тебя называл не той…»; «А душа – я души не знаю. / Плечи тёплые хороши».
«Тебя не стою» – допустим. «Называл не той» – вполне вероятно. Но душа! Это он-то не знает души???
Поэтому, всякий раз разговаривая с женщиной о «странностях любви», Корнилов бьётся над одним и тем же бытовым вопросом: зачем растревожил? Вопрос из разряда абсурдных. Потому что поэт. После разрыва с Ольгой Берггольц появилась новая спутница – Корнилова, в отличие от многих других поэтов, вообще нельзя назвать одиноким человеком. Но фатальная ситуация «я плохой» остаётся в его жизни до самого конца. Итог подвели палачи. Подставив добытые признания в бессовестно выдуманное уравнение «заговора», они сделали Корнилова «плохим» для народа, истории и литературы на несколько десятилетий…

Кирилл Козлов.
Санкт-Петербург.