Не вышло родиться святым, непорочным

Щёлоков Иван Александрович родился 30 августа 1956 года в селе Красный Лог Каширского района Воронежской области. Окончил филологический факультет Воронежского государственного университета. В 1987—1992 гг. редактировал областную молодежную газету «Молодой коммунар». С 1992 по 2009 годы руководил управлением по делам печати и средств массовых коммуникаций Воронежской области. Член Союза писателей России с 1997 года. Автор десяти поэтических книг. Его стихи переводились на чешский, карачаево-черкесский и азербайджанский языки. Член редколлегии всероссийского альманаха «Дня поэзии. ХХI век». Член правления ВРОО Союза писателей России. В настоящее время – директор-главный редактор ГБУК «Журнал «Подъём». И.А. Щёлоков — заслуженный работник культуры Российской Федерации (2007), лауреат ряда всероссийских и международных литературных премий.

СНЕГ
Здесь шёл мой снег… Шёл только для меня,
Томил небесным выдохом и чувством.
Душа на голос в холод из огня
Брела монахом в снеговую пустынь.

Всё путалось: сегодня и вчера,
Любовь и страсть, разлука и прощенье…
Снег шёл и шёл на поиски добра,
В орбитах зла заполучив вращенье.

Снег мною был: он смахивал лицом,
Осанкой, взглядом и, конечно, духом.
Снег Богом был – я был ему Отцом,
Всевидным Оком и Всеслышным Ухом.

Спал мир многоэтажный в белизне,
Ни стон, ни вздох не отпустив наружу.
Снег шёл и шёл… Он шёл сейчас во мне
С надеждой тайной успокоить душу.

*    *    *
Дмитрию Мизгулину
Балтийская чайка на мокром песке.
Прохладное утро, туманные дали.
У этой нехитрой житейской спирали
Себя обозначу на новом витке.

Ленивой волною причалят в ладонь
Докучные токи недавних сомнений
И вновь удалятся в пучину, как тени,
Наткнувшись на скрытый сердечный огонь.

И чайка вспорхнёт. И затянет песок
Следы этой долго скучавшей здесь птицы.
И крик её эхом раз пять повторится
У сосен и в новый совьётся  виток.

*    *    *
На фоне чахлого разлива
И затянувшейся весны
Качают вербы терпеливо
Клоки лохматой тишины.

Гогочут гуси у соседа.
Толпятся зори у болот.
И я чуть свет куда-то еду,
Минуя нужный поворот.

Короткий сон, смешная трата
Ума и сердца… В колесе
Звучит гусиная соната
И глохнет в лесополосе.

*    *    *
Не вышло родиться святым, непорочным,
А вышло родиться обычным, урочным:
Ветлой, чернозёмом, ромашкой, ручьём,
Усевшим по брюхо в грязи тягачом…

С меня не напишут монахи иконы,
Хоры не исполнят на Пасху каноны.
Зато без меня не взмерцает свеча
И в небе звезда Вифлеема – ничья.

Мне страшно представить,
что все будут святы
И вслед за Христом изуверски распяты.
Кому будут петь воробьи у стрехи?
Кому искупать перед Богом грехи?

*    *    *
А болото – всего лишь болото.
А речушка – вода да вода…
Только мне всё тревожнее что-то,
Будто к нам подступилась беда.
Будто с первой проталиной вместе
Мы плутаем в пространствах немых,
Где фату не примерит невеста
И не спляшет на свадьбе жених.

Не по сердцу живём, не по солнцу –
Кто как хочет и кто как привык…
Иссушаем себя, как болотца,
Глушим душу, как в речке родник.

И о чём твоя песня, синица?
И о чём твои думы, ветла?
Неуёмная глупая птица
У кормушки не ведает зла.

*    *    *
Андрею Шацкову
Малины куст жирует на задворке.
Чуть солнце ввысь – и вот они, соски
Весенних почек на лучах-оборках,
Выпячивают нежные листки.

И шевелится целое пространство
В неслышном токе соков озорных,
Напоминая нам о постоянстве
Сменяющихся радостей земных.

Вслед за лучом, вблизи сухой травинки,
Комар вонзает хобот в рыхлый бок
Чумазой, ноздреватой, поздней льдинки,
Вцепившейся отчаянно в песок.

Рожденье, смерть… От перемены места
Не рухнул мир и не убавил ход
Перед лицом житейского протеста,
Чтоб, торжествуя, продолжался род.

И потому в малиннике привычно,
От стебля к стеблю замыкая круг,
Хлопочет муравей как закадычный
И деловито-беспокойный друг.

На корточки присев, я с замираньем
Душой включаюсь в игры бытия.
И куст малины, раздвигая грани
Миров тончайших, в гости ждёт меня.

*    *    *
Сохранить бы на миг шум багряной листвы
Поздних вишен в саду, где синички-кокетки,
Из округи слетевшись к кормушке, на ветки
Сыплют прямо с небес шелуху синевы;

Где за садом, к болоту, на соснах зажжён
Новый день от луча в знак широкого жеста
И где первый мороз из серебряной жести
Ладит маковки смётанных в зиму копён…

Подступает пора уходить, увядать,
Мелкой твари сползаться под пни и под крыши,
Чтоб судьбой отведённую некогда нишу
Без смущенья, покорно, как есть занимать.

И напрасно соседская блеет коза
Возле старой ветёлки – такая чудачка!
Время плотно спрессуется пылью чердачной,
Полоснув через щель синевой по глазам.

Но в последнем наивном порыве своём
Поздней вишней душа встрепенётся
над пашней
И синичкой порхнет от кормушки домашней
За осенним коротким стремительным днём.

*    *    *
Созревает шиповник – в разгаре сентябрь.
Первый лист золотится по дачным делянкам.
Я ещё не остыл от горячей поры, не озяб
От прохлады осенней с ночным полустанком.

Я ещё поклоняюсь мгновеньям любви,
Как шиповник, впиваюсь колючками страсти
В полустаночный сумрак, в объятья твои
И в плацкартное место с билетом на счастье.

И пускай мне кричит уходящий состав:
Полустанок – всего лишь минутное чудо,
Упаду я шиповником в заросли трав,
Чтоб уже никуда не уехать отсюда.

ТРИ ДНЯ В ЯЛТЕ
1. Прогулка под дождём
(Первые впечатления)
Встречает Ялта сеющим дождём
И цепью гор с барашками тумана.
Мы под дождём вдоль пристани идём,
Забыв, что счастье – тоже часть обмана.

Когда чего-то очень сильно ждёшь,
А душу пылко забавляешь чувством,
Всегда и вдруг её остудит дождь
По правилам небесного искусства.

На фоне яхт не смотрится печаль.
Расправив зонтиков цветные крылья,
В тончайшую любовную вуаль
Вплетает дождь всё побережье Крыма.

И каждый шаг – как молния в грозу…
И всплеск волны – дыхание вулкана…
Тебя я тоже в Ялту привезу,
Пусть даже в дождь,
пусть счастье – часть обмана!

2. Песня армянской девушки
(На фестивале национальных культур
народов Крыма)
Армянская девушка, кто ты?
Как будто родник Арарата
Струится из юной аорты
В артерии русского брата.

Мне голос твой чистый приятен,
Мне грусть твоей песни знакома.
Здесь, в Ялте, ты дома, в театре,
И я из Воронежа – дома.

Я только что вышел из боя
За этот мой край каменистый
Под зычные зовы гобоя,
Под русскую пляску со свистом.

В пластичных татарских движеньях,
И в плачущей скрипке еврея
Душа ощутила рожденье
Второе за краткое время…

О, дивная дочь Арарата,
Я чудных минут очевидец...
А где-то в локатор фрегата
Шпионит за нами флоридец.

Пока твои звуки тревожат,
Пока я их сердцем приемлю,
Нам крымское море поможет
Сберечь эту общую землю.
3. Поздняя крымская любовь
(Размышления на прогулке в Гурзуфе)
Это вчера ты бродил
восторженным недотёпой
По душным гурзуфским улочкам,
ныряя в тень
С такими же,
отправленными по школьной путёвке
С холодных краёв Союза
в крымский прогретый день.

Не волновали дача Чехова,
пушкинский камень
(С него поэт с Раевским
следил купанье девиц)…
Из тесных двориков
абрикосовыми губами
Лето на фото липло
к улыбкам счастливых лиц.

Всё укатилось,
как луна за Аю-Даг,
с «Артеком»,
С пионерским галстуком
и со страной СССР…
В поздней любви что-то пугающее есть,
как в чеке
Отеля «Интурист»
с сервисом на чужой манер.

По доброй воле повторно на полуостров, –
навряд ли…
Время украло манёвр,
так что мгновенья лови!
Неужели эта земля
станет второй Непрядвой?
Крым –
ожидание битвы в поздней твоей любви.

4. По дороге в аэропорт
(Монолог таксиста)
– «Ялта – Аэропорт» – родной маршрут.
Нравится мне…
Пассажир – целый мир…
Отдыхали?..
Конференция...
Тут
Теперь совещаний, хоть ставь в ранжир.

Жаль: не купались…
Неделю дожди.
И всё побережье – сплошной туман.
Надеюсь,
что Крым у вас впереди.
В России каждый ему – Магеллан.

А я таксую…
Военный моряк.
Сменил на баранку эсминца трап…
Мать сумская, отец сибиряк.
Кто я, скажите: хохол, кацап?

Там объединяются,
мы – вразлад,
Как будто вчера спустились со скал.
Смешно, ей-богу:
«укроп», «колорад»,
Кто-то свидомый, а кто-то москаль.

Я вот – крымчанин,
горжусь, чёрт возьми,
И рад, что в Россию вернулся Крым,
Иначе б кровавый смрад от возни
Не только Донбасс –
Европу накрыл…

Аэропорт – наш главный оплот…
Визитку возьмите,
мало ли что…
Таксую-тоскую: эх, мне бы во флот
Сейчас,
да время моё ушло!

 

Иван ЩЁЛОКОВ