Мысли чисты и крылаты и летят за облака...

Книга эта – и час свидания с будущим, посылающим своих предвестников в минуты, когда «мысли чисты и крылаты и летят за облака», когда приоткрыты врата неведомого и бесконечно удивительного, только-только зарождающегося в очертаниях ещё не взошедшего на горизонте дня:

В бесконечности
голос твой тонет...
Грани тоненькой остриё.
В бесконечность уносятся кони
По невидимым струнам её.
(«Слышишь?
Музыка хороводит...»)

Поэтесса необыкновенно чутка к ритмическому пульсу природы, мелодии мира врываются в её стихи, становятся художественным восприятием автора, её образно-эмоциональным почерком. Во многих стихах Л. Агадулиной наблюдается постепенное усиление смысловых элементов, возрастающее напряжение, наращивание энергии. Словно в природе перед грозой, в её поэзии сгущается метафизика чувств («кресты объяли руки»), вот-вот должно что-то свершиться, пролиться благодатным дождём строк...
В мире моём постоянно гроза.
Небо разверзлось. Дожди.
Не с кем обмолвиться,
слово сказать,
Некуда дальше идти.
(«В мире моём постоянно гроза»)

В поэтическом мире Лилии Агадулиной смысловым ядром образов, их характерной особенностью становится взлёт над своей судьбой, взлёт над печалью, взлёт над обыденностью; сердце её «земное любит, неба просит»: «я лечу на раскинутых крыльях», «поднявшись ввысь, до самой кручи», «и снова сказочный полёт», «небо манит, как магнит», «над небом голубым взлетаю», «появлюсь звездой на небе алом», «взлететь хочу», «я ходила по небу», «летит душа за небеса», «мне крылья снятся», «лети душа, лети в свой дом»...
Отчего такое стремление улететь далеко-далеко, воспарить? Это потребность человеческого естества поэтессы или её творческого восприятия, литературного образа? Или это реинкарнация её души, генетическая память высоты и полёта, когда:
Взлёт – мгновение свободы,
Взлёт – мгновение любви.

Она «обнимает шар земной» своими хрупкими руками, впитывая все ароматы и чувства этого мира, этими объятиями и пронзительно-сокровенными строками защищая себя от одиночества, что «притулилось в углу».
Интересно наблюдать мироощущение Л. Агадулиной, смену её поэтических настроений через палитру эпитетов и образов: «камень зыбкий и чужой, стук дятла, мерный и глухой, тлеющие листья, рамы леденелые, сумятный год, долгих дней отчаянная грусть, скудный лучик» – всё равно не погасят душу. Прозвучит чистый хрустальный звон января, обнимет плечи кружевная шаль метели, и постучится в душу оттепель, капелью смоет печаль, и раскроются: солнце нежное, несмелое; земляничные луга, блестящие лунки воды, дымчатая кисть ягод, латунное зеркало веков, зазвучит голоса тоненькое остриё.
Велика любовь поэтессы к родному краю. В равной мере книга могла быть посвящена и ему. В стихах акцентной нотой звучит поэтический гимн Родине, не пафосный, а словно прозвучавший из самых сокровенных глубин сердца – «...Моя земля. Прообраз рая». Родина – рай... Для поэтессы эти слова становятся поэтическим синонимом, олицетворением своего восприятия мира, своей кровной связи с благодатным родительским краем, «где небо синее, как море», «кипень белых облаков», горы с недрами, полными самоцветов, «зеркала заливов»:
И, оглядев твои просторы,
Увидев благодатный край,
Замысловатые узоры...
Воскликну: «Боже, что за рай!»
(«Родные просторы»)

Стихи наполнены красотой уральских просторов, смолистым ароматом вековых лесов, тишиной, запахами, которые словно «дымятся», воздухом «столетий», «кристаллами, рождёнными землей». Грациозно несёт свои воды полноводная матушка-Кама, у её знакомых до боли берегов причал души Л. Агадулиной, её собственный берег:
Волна тихонько набегает.
Песчаный берег у реки.
С души тоска моя стекает,
Как шёлк воды с моей руки.
(«Мой берег»)

Строки многих поэтов волнуют её, отголосок их, след их звёздных строф прошёл и через душу автора «Часа свиданий», и здесь мы видим ещё один смысл этого образного названия – это и час свиданий с творчеством ушедших, близких по духу, и час свиданий со здравствующими собратьями по перу, дарящими свой талант, сопереживание и дружбу. Прекрасно посвящение Анатолию Жукову, недавно покинувшему этот мир известному писателю, с которым в последние годы его жизни была дружна Лилия Агадулина. Сердечны и теплы слова, посвящённые Валентину Сорокину, Людмиле Щипахиной, Леониду Ханбекову – они всегда внимательны к её творчеству, всегда готовы дать мудрый совет. А яркое предисловие Людмилы Щипахиной «Добром и надеждой...», предваряющее книгу Л. Агадулиной, открывает нам многое и в личности, и в судьбе автора, расширяет понимание её поэзии, полнокровно сближает с творчеством.
Обращение к читателю самой поэтессы заслуживает отдельного внимания. Поэтесса спрашивает читателя: «Дополнится ли твоя душа новой каплей надежды и любви, прочитав эти мои скромные, искренние строки, обращённые и к тебе лично?» Конечно, дополнится, напьётся из чистого родника поэзии, надышится ароматом восприятия мира, согреется под тёплыми лучами любви и веры.
Русская литературная традиция всегда жива для Л. Агадулиной. В её творчестве явственно проявляется верность и любовь к поэзии Серебряного века, чуткое созвучие с символическим изобразительным рядом великих поэтов того времени. Строки её стихов неразрывно переплетены с цветаевскими рябиновыми строками:
Сорок тысяч ангелов в огне.
Небо седьмое плачет.
Сохнет рябина в моём окне.
Что бы всё это значило?

Прочь: сорвать покрывало –
зелень.
Стоны твои душу мне рвут.
Света нет. Есть только темень.
Чёрные ангелы – трубы зовут.
(«Сорок тысяч ангелов
в огне...»)

Блоковские интонации, штрихи образа его прекрасной Незнакомки в смутном мареве вечерних огней чудятся в поэтическом почерке Л. Агадулиной: «И образ твой опять белеет / В стакане красного вина». Чеканные, оголённые, как нервы, ахматовские образы встают в памяти при прочтении книги:
Не знаю, что искала я:
В том городе чужие люди,
И там – промерзлая земля,
И время память мою губит.

Зажгу вечернюю звезду,
Что в окна неотступно светит.
И если снова я приду,
То лишь одна она и встретит.
(«Не знаю, что искала я...»)

Переводы занимают в творчестве Л. Агадулиной достойное место.
В книге «Час свиданий» представлены переводы тувинской поэтессы Зои Донгак.
 «Знакомые нотки тюркского наречия, музыкальность языка вызвали интерес, побудили к переводческой работе», – так представляет свои переводы Л. Агадулина. Тувинка высоко оценила переводы Л. Агадулиной как пример бережного отношения к первоисточнику и глубокого проникновения в мир национальной культуры и красоты:
Румянит щёки казылган,
Глаза синей, чем эти горы.
А я и в радости, и в горе
С тобой всегда, Монгун-Тайга.

И свет в душе – на твой мотив,
Мой нрав изменчив, словно вьюга.
Аржаанов звонкая напруга,
Звенит, как песенный мой стих.
(«Монгун-Тайга»)

Л. Агадулина в отношении к жизни не созерцатель-философ, не сторонний равнодушный наблюдатель, нет, она страстно, горячо и сострадательно откликается на все события:
Нет, не верю,
быть может, ошибка.
«Боже праведный, свете души»...
Лужи крови, багровой и липкой...
Это слёзы российской души.
(«За окном белоснежные дали...»)

Эти строки написаны жертвам теракта, но огнём «сумятного года», его кровавой зарей пронизаны многие стихи («На Украине гибнет брат», «Нечеловек стреляет в брата», «Память и вечность» и др.); пронзена душа поэтессы. Она – гражданин своей Родины, её верная дочь. И все горькие и напряжённые события настоящего времени, отражённые в творчестве Л. Агадулиной, – ещё один час свиданий – свиданий с бедой, свиданий с испытаниями на прочность веры в человека, на крепость духа и чести. И есть великая надежда на то, что будут пророческими строки поэтессы и снова будет мирным рассвет над отмеченными войной и страданиями местами, и кто-то с удивлением и радостью скажет: «Сегодня птицы снова пели, / Как раньше, утром под окном».
Тема возрождения, нового дыхания жизни, предчувствия любви, тепла родного очага, а не тоскливого холода золы пепелищ – эта тема пробивается своими настойчивыми, животворными ростками во многих стихотворениях:
Боже мой! Какая нежность...
Пусть и ливень, и гроза,
Новых чувств святая свежесть,
Как прозрачная слеза.
(«Боже мой!
Какая нежность...»)

От счастья петь, срывать цветы,
Любить, когда уже устала...
И пусть не сбудутся мечты,
Но где конец, там и начало.
(«А мне не страшно.
Я лечу...)

Каждая поэтическая деталь картины мира Л. Агадулиной, оставаясь сочной и живописной, проецирует её духовный мир в мир чудесных образов.
В ярком, многоаспектном названии книги – «Час свиданий» – таится и ещё один важнейший для творческого человека час свиданий – со своими читателями. И это испытание поэтесса, мы верим, выдержит на «отлично»!

Нина Попова