Дебаты с русскими. Во всём ли прав Карл Маркс?

Значение трудов великого мыслителя Карла Маркса невозможно переоценить. В разных странах продолжаются встречи, конференции, посвящённые его наследию и 200-летию со дня рождения. С 10 по 11 ноября состоялся Международный научный форум в Греции в Афинском университете. Её участник с российской стороны постоянный автор нашей газеты доктор экономических наук, профессор Георгий ЦАГОЛОВ представил доклад на тему: «Маркс и Россия». Мы попросили его познакомить читателей с фрагментами выступления в Афинах.

В молодые годы Маркс больше боролся с феодализмом, чем с капитализмом. Ожесточённая критика им прусских властей и монархических режимов в других странах не оставалась незамеченной. В редактируемой им «Рейнской газете» в начале 1843 года он назвал царскую Россию главной опорой европейских диктатур. Узнав об этом, Николай I немедленно потребовал у прусского союзника Фридриха Вильгельма IV, чтобы тот получше «присматривал» за прессой. И немецкий король распорядился закрыть указанный печатный орган.
Маркс не угомонился. Свободолюбец стал головной болью для прусских властей. Сперва они сделали попытку подкупить мятежного публициста, а после её неудачи решили арестовать. Узнав об опасности, Маркс вынужден был покинуть Германию и большую часть жизни провёл в эмиграции — сначала в Париже и Брюсселе, а затем в Лондоне. Находясь там, он познакомился с знаменитыми социалистами, революционерами и мыслителями из разных стран. В их числе были и русские изгнанники.
От них Маркс получал информацию о России. С некоторыми у него завязались тесные и тёплые отношения. Кто-то стал его последователем и соратником. Почти все признавали превосходство его интеллекта, необыкновенную широту и глубину знаний. Но были и те, с кем он спорил, а то и конфликтовал. У Маркса с ранних лет сформировалась цельная картина о законах эволюции общественной жизни, которые он позже развивал и отстаивал. Сердцевина его взглядов оставалась неизменной. Это касалось не только природы капитализма, но и представления об идущем ему на смену будущем строе. Наряду с пророческими идеями здесь имелись и не вполне прояснённые аспекты. В дебатах с революционными выходцами из России слабые и недоработанные стороны его теории не ускользали от внимания оппонентов. Практика социализма в ХХ веке и последующий ход мировых событий подтвердили справедливость ряда воззрений полемизирующих с Марксом русских критических умов. Наиболее выдающимися из них были М.А. Бакунин и А.И. Герцен.

 

Михаил Александрович Бакунин (1814—1876) — колоритная и противоречивая фигура. Непримиримый противник царской власти, он считал, что её государственная система – «грандиозная, обдуманная <…> организация беззакония, варварства и грабежа». Он перевёл на русский язык «Манифест коммунистической партии», занимался переводом «Капитала». Однако Бакунин не был сторонником революционной диктатуры пролетариата, а придерживался народнических и анархистских взглядов.
Бакунин ратовал за общество, основанное на самоуправлении независимых коммун. В книге «Государственность и анархия» (1873) говорится: «Никакая диктатура не может иметь другой цели, кроме увековечивания самой себя… диктатура способна породить в народе лишь рабство». Ещё он заявлял: «Если взять самого пламенного революционера и дать ему абсолютную власть, то через год он будет хуже, чем сам Царь».
Критикуя Маркса, Бакунин утверждал: «Он – авторитарный коммунист и сторонник освобождения и новой организации пролетариата государством, то есть сверху вниз, через разум и научный подход просвещённого меньшинства, исповедующего, естественно, социалистические взгляды и осуществляющего законную власть над невежественными и глупыми массами для блага же их самих». Между Марксом и Бакуниным были и другие расхождения во взглядах, а споры подчас перерастали в ссоры. Маркс упрекал Бакунина в «панславизме» – желании объединить все славянские народы против основных европейских государств, а Бакунин обвинял Маркса в «пангерманизме».
В 1868 году Бакунин вошёл в основанный Марксом I Интернационал, но затем выступил против «государственника» Маркса и начал борьбу за главенство в этой организации. Через некоторое время анархистов во главе с Бакуниным выдавили из неё. Обозленный Маркс тогда проклинал «московита», называл его «весьма посредственным человеком» и «законченным интриганом», сумевшим вместе со своим «стадом баранов» парализовать деятельность I Интернационала.
Тем не менее в написанном в 1871 году эссе «Мои отношения с Марксом» Бакунин не мог не признать: «Маркс — человек очень большого ума и учёный в самом широком и серьёзном смысле этого слова. Кроме того, Маркс пламенно предан делу пролетариата, которому он отдал всю свою жизнь».

 

Карл Маркс и Александр Иванович Герцен (1812—1870) долгие годы прожили в эмиграции в Лондоне, но так и не вступили в личный контакт. Идеологический раскол будущего вождя международного социалистического движения с великим революционным демократом из России, издателем знаменитого «Колокола» начался с неоднозначных оценок перспектив революции в России и места в ней крестьянской общины. Герцен считал её основой движения феодального строя в социализм, минуя капиталистическую стадию развития. Такая позиция разделялась народниками, одним из наиболее ярких и либеральных представителей которых он и был. Маркс в то время отвергал возможность перехода из феодализма в социализм, минуя капитализм.
Несколько позже русская революционерка Вера Ивановна Засулич (1849—1919) в письме Марксу вновь подняла вопрос о возможности перехода сельской общины в социализм. В набросках ответных писем ей Маркс в 1881 году высказал мысль, что при условии победы пролетарской революции в Европе, такой сценарий развития событий может иметь место. А через год, в предисловии ко второму русскому изданию «Манифеста коммунистической партии» Маркс и Энгельс писали: «Но рядом с быстроразвивающейся капиталистической горячкой и только теперь образующейся буржуазной земельной собственностью мы находим в России больше половины земли в общинном владении крестьян. Спрашивается теперь: может ли русская община — эта, правда, сильно уже разрушенная форма первобытного общего владения землёй — непосредственно перейти в высшую, коммунистическую форму общего владения? <...> Если русская революция послужит сигналом пролетарской революции на Западе, так что обе они дополнят друг друга, то современная русская общинная собственность на землю может явиться исходным пунктом коммунистического развития».
Но главным яблоком раздора между Марксом и Герценом стало все же то, что последний ставил под сомнение основополагающие идеи Маркса о классовой борьбе и диктатуре пролетариата. Для него война одной части нации против другой представлялась аномалией, катастрофой, чреватой неисчислимыми тяжкими бедствиями. И Маркс, и Герцен выпустили работы о Французской революции 1848 года, свидетелями которой были. Но рассуждая об итогах, Герцен впервые поднял вопрос об её «издержках». Насилие, по Герцену, неизбежно порождает ответную реакцию, образуя замкнутый круг, из которого трудно вырваться.
В «Письмах к старому товарищу» приверженец демократического социализма рассуждал: «Новый водворяющийся порядок должен являться не только мечом рубящим, но и силой хранительной. Нанося удар старому миру, он не только должен спасти всё, что в нём достойно спасения, но оставить на свою судьбу всё немешающее, необычное, своеобычное».
Как и Бакунину, Маркс ставил в упрёк Герцену «панславизм» и называл его «социал-дилетантом», «социалистом в лучшем случае на словах». Герцен же величал последователей и сторонников Маркса не марксистами, а «марксидами». Но, в отличие от Бакунина, никогда не вёл борьбу против вождей Интернационала, никогда не пытался сорганизовать против них недовольных их идеями и действиями.

 

История показала, что претворение в жизнь идеи «диктатуры пролетариата» чревато диктатурой отдельных личностей, попранием демократии, тоталитаризмом. Вскоре после завоевания власти Ленин понял, что социалистическая элита, возглавив новое общество, имеет тенденцию превращаться в самодовлеющую бюрократию. Это мучило и занимало его мысли в последние годы жизни. При Сталине обуздание её сопровождалось невиданной деспотией. Его наследники попытались либерализовать систему, но дело закончилось развалом социализма. В своих мемуарах «О времени и о себе» (2007) выдающийся советский и российский мыслитель-экономист Станислав Михайлович Меньшиков писал: «Главный вопрос любого социализма – как контролировать элиту снизу, демократически, препятствуя её вырождению. Эту проблему я сформулировал и частично в своих книгах на неё ответил, но логически стройной аргументации выработать не смог». Надо признать, что разработкой этих идей до сих пор никто особо не занимается. А ведь это, думаю, могло бы представить интерес для исследователей молодого поколения.
За 135 лет после смерти Маркса теория прихода коммунизма как прямо противоположного буржуазной формации сменщика капитализма нигде не подтвердилась. Социализм ни в одной из стран не имел и не имеет перспектив перерастания в высшую стадию. Капиталистические страны заметно социализировались, а успешно проведшие рыночные реформы социалистические страны капитализировались. Явственно просматривается возможность мирной эволюции капитализма в направлении смешанного общества с развитой системой социальной защиты.
Хотя главные идеи Маркса не устаревают, а подкрепляются современной действительностью, многое требует пересмотра. Сам Маркс говорил, что он заложил лишь краеугольные камни научного знания, которое надо развивать в разных направлениях. Непреложные факты нашего времени указывают на необходимость сочетания социалистических и капиталистических начал, принципов планового и рыночного хозяйствования. Умелая их комбинация приводит к решению наиболее важных задач развития общества: высоким темпам экономического роста, социальной справедливости, развитию личности или человеческого потенциала. Сочетание двух противоположных начал и социальных систем даёт достаточно оснований для утверждения о свершающемся переходе человечества к новой интегральной формации, в которой вопросы классовой борьбы отходят на второй план, как это произошло, например, в Китае и Вьетнаме, где не отказались от социалистической идеологии.
Эти выводы особенно важны для нашей страны, оказавшейся в итоге ошибочно проведённых в 90-е годы реформ в системе координат бюрократическо-олигархического капитализма. Именно интегральное общество должно служить ориентиром для смены социального вектора и оптимальной экономической политики.
Указывая на социалистическую тенденцию развития человечества, Маркс не ошибся. Но правы оказались и многие из его критиков. Коррекция формационного подхода Маркса чрезвычайна важна для выработки новой идеологии нашего государства. При её создании не следует забывать о ценном багаже, оставленном великими русскими революционными демократами середины XIX века.