Что сумеешь – поймёшь

Волкова Ольга Александровна (литературный псевдоним, он же девичья фамилия — Глыбочка) родилась 27 августа 1949 года в г. Комсомольске-на-Амуре Хабаровского края. В 1973 году окончила отделение «Режиссура телевидения» театрального факультета Дальневосточного института искусств г. Владивостока. С 1978 года и по настоящее время О.А. Волкова живёт и работает в г.Рыбинске Ярославской области. Она хорошо известна в Рыбинске за свою журналистскую деятельность. Уже будучи на пенсии, она сотрудничала с газетой «Рыбинская среда», где публиковались её актуальные материалы под рубрикой «Заметки на манжетке», цикл материалов о местном общественном самоуправлении, ряд очерков об интересных людях Рыбинска. В настоящее время работает бабушкой. Сын и сноха одарили её тремя внучатами.

Интервью
К ветерану иду. Встреча мне
Представляется ясно и просто:
Нужно взять интервью – отвечать
будет он,
Ну а я – задавать вопросы.

Задаю их. Уверена. Я
Про войну всё давно уже знаю.
Только мой ветеран
(отвечать-то ему!),
Как на грех невпопад отвечает.

Спутал всё! Я ему: Где бои?
На каких Вы фронтах воевали?
Есть раненья у Вас? Жив ли кто
из родни?
И за что, расскажите, медали?

— Это что, — говорит ветеран, —
Это, дочка, потом ты распишешь.
А, скажи, по ночам, когда тихо
совсем,
Ты раскаты орудий не слышишь?
Или вот ещё что: я иду
По аллее, где шепчут берёзы,
Вижу жинку свою – мне навстречу
идёт.
По щёкам, чуешь?, катятся слёзы…
Или внука… Ведь нет же его!
Сын погиб, грудь мою защищая.
Он жены не завёл, не успел, а его
Внука Лёшку вот вижу, не зная.
Незадача, ей Бог! Объясни.
Ты учёная девка, я вижу, —
Почему голоса, что затихли давно,
Я под старость громчее все слышу?
…Так-то, милая. Штука! Война…
Он задумчиво глянул на стенку,
Я за ним на неё – Фотографий
не счесть,
Опоясанных чёрною лентой.

…Я обратно иду. Что со мной?
Вроде, также лопочут берёзы.
А в душе непокой, сердце гулко
стучит…
Вот те раз – и в глазах стоят слёзы!

Я смахнула их, и вдруг листва
Задрожала, и солнце затмилось,
Землю рвёт на куски! Неужели
война!?
Что со мной, в самом деле,
случилось?!

И сквозь рыжий огонь — ветеран,
Весь в крови, автомат прижимая,
Явно так простонал: Не умру…
Ни за что…
Я с Победой вернусь, дорогая…

Сон – не сон, явь – не явь – не пойму.
Почему здесь полощется знамя?
А берёзы шумят: «Все в порядке.
В тебе родилась позабытая память».

…Всё вокруг облекла тишина.
Пуст блокнот – ни единой нет
фразы.
Только есть интервью! Так его
напишу,
Как ещё не писала ни разу!

Закуролесь!
Закуролесь, закуролесь, метель,
метелица!
И зазвени, весенняя капель!
И лето каруселью пусть завертится,
И осень зашумит дождем, скорей!

Круговорот, круговорот…
Как мчатся годики!
И переменчивы, и с норовом они.
Тик-так, тик-так, — спешат
куда-то мои ходики,
И не дают уснуть веселые звонки.

Опять зима – я ею очарована.
Весна волнует и дурманит, и манит.
Зеленым летом я, как сказкой,
околдована,
А осень шаль янтарную дарит…

Круговорот, круговорот…
Как мчатся годики!
И переменчивы, и с норовом они.
Тик-так, тик-так, — спешат
куда-то мои ходики,
И не дают уснуть веселые звонки.

Рядовой генерал. Быль.
Памяти моего дяди
Владимира Михайловича Глыбочки.
Было это уж далековато –
Мне тогда шестой годочек шел.
Ну а от Победы – в сорок пятом –
Стало быть, лет десять уж прошло.

Как-то раз моя бабуля Фрося,
Отложивши в сторону шитье,
Сверточек из комнаты выносит,
Был такой – заветный – у нее.

— Я тебе, Олёнка, почитаю
Как война с фашистами идет…
И конверт из свертка вынимает,
И письмо оттуда достает:

«Мама, тебе сын Володя пишет.
Передышка на передовой.
Мам, громим, громим мы фрица,
слышишь?
Ах, ты ж… Всё! Мы начинаем бой!..
Только два словечка на прощанье:
Я вложу рисуночек в конверт.
Сохрани. Не плачь!
Я обещаю – я вернусь!
Целую. Всем привет!»

Сквозь улыбку слёзы вытирает
Баба Фрося — ей их не унять.
А потом тихонько продолжает
Мне письмо с передовой читать.

Потому что дядя жив остался,
И письмо, конечно, дописал,
И подробно о победном марше
Бабушке моей он рассказал.

Жаль, не слушала –
Веретеном вертелась:
Мне листок покоя не давал.
Очень уж взглянуть мне
не терпелось,
Что Володя там нарисовал?

То был танк.
Володя был танкистом.
Этот танк я помню до сих пор!
Он зелёненький, блестящий, чистый,
Он по полю мчит во весь опор.

Звёздочки на танке том светились –
Алые кусочки кумача.
— А Володя в танке? – я спросила.
Бабушка ответила мне: «Да!
Нас с тобой, Олёнка, защищал он».

За Володю я была горда.
Я его героем представляла.
Собственно, герой он был – всегда.

II
Годы мчались.
Жизнь текла нормально.
Наш Володя и седым уж стал.
Жил в Москве.
И в Штабе Генеральном
Пост высокий, важный занимал.

Письма нам в Сибирь писал
нечасто –
Служба, много дел, загружен был.
Но однажды, как-то в одночасье,
Неожиданно к нам в гости
прикатил.

Встреча, радость, слёзы,
замиранья…
Ведь не видели его с войны.
Всем он должное отдал вниманье,
Ну и к бабушке:
— А как тут, мама, Вы?

Я стою тихонечко в сторонке –
Мне к нему не подойти никак.
Вспоминаю я себя девчонкой,
Вспоминаю на рисунке танк.

Вот какой наш генерал столичный!
Никогда ж не видела его.
Стройный, статный, крепкий,
симпатичный!
Да — Герой из детства моего.

Было шумно.
Все враз говорили.
Каждый его в гости зазывал.
— Не могу я – как бы ни просили —
Мне в двенадцать ночи на вокзал.
Я – по службе: срочное заданье, —
Наш Володя твёрдо говорил, —
Счастлив!
Хоть короткое свиданье
С вами этот случай подарил.

III
Коротка была до боли встреча.
На мгновенье случай близких свёл.
Но единственный, короткий вечер
Генерал наш с матерью провёл.

Мне же посчастливилось случайно
Встречи той свидетельницей быть –
Подогреть для них на печке чайник,
Скромный стол по случаю накрыть.

А пока тут было суть да дело:
Растерялись, что да как сказать,
Я бабуле-то шепнуть успела:
— Танк ему не позабудь отдать.

…Этот миг не передать словами!
Он оторопел.
Рисунок взял, посмотрел и…
Поклонился маме,
И к груди её отчаянно прижал:
— Сохранила!
Милая, родная, — слёзы разбежались
по щёкам.
— Он мне – как подруга боевая
Был на фронте – мой красавец танк.

Он просил прощения за слабость,
Вытирал намокшие глаза.
Бабушка сквозь слёзы улыбалась.
Не могла и я слёз удержать.

Бережно рисуночек был сложен:
— Это мне на счастье талисман,
Он мне всех земных наград дороже!
Как я благодарен, мама, Вам!

…В полночь поезд дрогнул обречённо,
Семафор зажег зелёный свет,
Заспешили вдаль от нас вагоны…
Был Володя с нами?
Был иль нет?
IV
Чудом остановленное время
Не успело свой продолжить бег –
Из Москвы приходит сообщенье,
Молнией пронзившее нас всех:
«Болен.
Нет надежды на спасенье.
Приготовьтесь – недалёк исход…»
Господи! Да что за наважденье!?

…Умер генерал наш через год.

Экстренный приезд в Сибирь Володи
С «ядерным щитом» нашей страны
Связан был.
Авария там, вроде…
Словом, было близко до беды.

Ехал не один, не в одиночку –
Спецработы группы возглавлял.
Человек ответственный был очень,
Всё до винтика сам лично проверял.

Что и как случилось в этом деле?
Может, гайку кто недокрутил,
Может, он в работе был уверен
И об осторожности забыл?

Облучился – радиация сверх меры.
И подумать только – рвался
«в бой»!
Ведь хватило бы в Сибири офицера,
Чтоб с работой справиться такой.

Он настаивал.
Потратил сил немало,
Чтоб командировку получить.
Ведь она ему редчайший шанс
давала –
Хоть минуточку с роднёй своей
побыть!
В детство хоть на миг один
вернуться,
С матерью хоть часик провести,
С малой родиною вновь
соприкоснуться…
Господи!
И смерть свою найти…

V
…На Введенском от военных
тесно.
Каждый речь свою сказать успел:
— Занимал почётное он место
В оборонной мощи СССР!
— Под его умелым руководством
Поднимался Родины оплот!
— Он – боец невидимого фронта!
— Он нас вёл решительно вперёд!

Льются нескончаемые речи.
Чин за чином –
По бумажке, в круг…
Ветер речи уносил беспечно,
И вороны каркали вокруг.
На ногу с ноги переминанье –
Караульным нелегко стоять…

Кто-нибудь хоть вспомнит
на прощанье
Про войну с фашистами сказать!?

Тянутся последние минуты.
Всё, как водится: и слава и почёт.
Залпы скорбные военного салюта…
Он сейчас от нас навек уйдёт…

Зябко, холодно,
Как будто я в платьишке
На коленях бабушки сижу –
Про войну письмо его вновь слышу,
Танк зелёненький, едва дыша,
держу…
Протестует всё моё сознанье –
«Фронт невидимый» не хочет
принимать.
Мой Герой имел другое званье,
С ним пошёл Отчизну защищать.
Это званье, выше всяких прочих,
С гордостью Володя наш носил:
— Я, ребята, рядовой наводчик,
Званья выше нет! –
Он говорил.

Юношей – отважным, пылким,
смелым –
Зримые фронты исколесил.
В пятьдесят же, генералом зрелым,
Фронт невидимый его скосил…

Я Володе поклонилась низко:
Что ж поделать?
Твой окончен бой.
Я прощалась с рядовым танкистом –
Этот образ унесла с собой…

VI
А рисунок — где он?
Он – в порядке.
Правнуков теперь он талисман.
Спрашивают:
— Прадед мчится в танке?
Внуки гордо отвечают: «Да!»

Горькая нелепость
Губы алой помадой замётаны,
Басмы отсвет скрывает седины,
На отцветших глазах – две
черкотины,
Слоем крема затёрты морщины.

Хорохорит румянец надуманный,
Каблуки высоки вызывающе…
Снова в юность шагнуть ты
надумала,
Соблазнительно всем улыбаешься.

Всё в наряде своём соблюла,
Макияж до деталей продумала…
Только вот потеряла себя.
Эко, грех сотворить ты удумала!

Образумься, не тешься, уймись!
Не смеши ты людей маскарадом.
От себя не уйдёшь и от лет
не сбежишь!
Не валяй дурака, не надо!

Двое на причале
По-над речкой, на причале,
Парень с девушкой стояли.
Дело важное решали –
Отношенья выясняли.

— Ты открой меня другую, —
Она требует, — открой!
Видишь – мучаюсь, тоскую…
Что же делать мне с собой?

— Я и сам тебе об этом
Не устану говорить:
Ты сама меня другого
Постаралась бы открыть!

Ай-яй-яй!
Она закрыта!
Ой-ей-ей!
И он закрыт!
Он не хочет сам открыться,
Она тоже не спешит.

И какая же их сила
От самих себя закрыла?
И какими же другими
Эти двое раньше были?

Надо уходить с причала –
Отыскать себя сначала.
Что без толку тут стоять?
Только времечко терять.
Отыскать, понять, открыться,
А потом уж и сходиться.

Но, похоже, друг с подругой
Так и не поймут друг друга,
Не пойдут их ноженьки
По одной дороженьке…

Ольга ВОЛКОВА