Байкал Распутин отстоял. ЦБК закрывается

После горячих дискуссий, растянувшихся на три десятка лет, после долгих многих споров в обществе, правительственных постановлений, успехов и поражений, договорённостей и их срыва главный загрязнитель Байкала — байкальский ЦБК — будет закрыт. О своём решении сообщил стране и миру председатель правительства Дмитрий Медведев. Случилось это на встрече с местным активом «Единой России» в Листвянке на берегу Байкала, что в 70 километрах от областного центра. Закрытие завода, который совсем недавно бастовал, займёт примерно два года.
Премьер поддержал идею активного развития на байкальском берегу туристической зоны, для чего понадобится финансирование в 40 млрд рублей. Эти средства пойдут на остановку комбината, рекультивацию загрязненных земель, а также на создание новых рабочих мест в рекреационной сфере.
В газетных репортажах и телеотчётах на центральных каналах по этому поводу было сказано немало хороших слов, однако никто не удосужился напомнить нашим согражданам о той громадной роли, которую в этом деле сыграл великий русский писатель Валентин Григорьевич Распутин. Три десятка лет, начиная с СССР и потом в новой России, он неистово бился за то, чтобы сохранить дивный дар природы – озеро Байкал, богатейшее хранилище пресной воды, уникальной флоры и фауны. Сделать это можно было, только закрыв ЦБК. И вот многолетние усилия Валентина Григорьевича увенчались успехом.

Мы напоминаем об этом нашим читателям, потому что в День России было объявлено о награждении Валентина Григорьевича Государственной премией России «за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности».
Редакция и Общественный совет газеты «Слово» присоединяется к многочисленным поздравлениям писателю от почитателей его уникального, как Байкал, таланта, его друзей, родных и близких.

Валентин Распутин:
О состоянии нашего народа

Жив народ. Его долготерпение не надо принимать за его отсутствие. В нём вся наша мудрость. И народ не хочет больше ошибаться.

Это начало начал — власть национального доверия. Россия, свалившись в заготовленную для неё яму, ушиблась жестоко, переломала кости, в её теле травма на травме, но не убилась, поднять её можно. (...) А национальная униженность — это ведь не только предательство национальных интересов в политике и экономике и не только поношение русского имени с экранов телевидения и со страниц журналов и газет, но и вся обстановка, в том числе бытовая, в которой властвует, с одной стороны, презрение, с другой, уже с нашей, — забвение. Это и издевательство над народными обычаями, и осквернение святынь, и чужие фасоны ума и одежды, и вывески, объявления на чужом языке, и вытеснение отечественного искусства западным ширпотребом самого низкого пошиба, и оголтелая (вот уж к месту слово!) порнография, и чужие нравы, чужие манеры, чужие подмётки — всё чужое, будто ничего у нас своего не было. Русский человек оказался в изоляции от своих учителей, его сознание и душу развращают и убивают вот уже более двадцати лет, но чутьё-то, чутьё-то, если не разумный взгляд!.. У нас в крови это всегда было — издали распознавать злодейство...
Да и что такое сегодня народ? Никак не могу согласиться с тем, что за народ принимают всё население или всего лишь простонародье. Он — коренная порода нации, рудное тело, несущее в себе главные задатки, основные ценности, вручённые нации при рождении. А руда редко выходит на поверхность, она сама себя хранит до определённого часа, в который и способна взбугриться, словно под давлением формировавших её веков. (...) Народ в сравнении с населением, быть может, невелик числом, но это отборная гвардия, в решительные часы способная увлекать за собой многих. Всё, что могло купиться на доллары и обещания, — купилось; всё, что могло предавать, — предало; всё, что могло согласиться на красиво-унизительную и удало-развратительную жизнь, — согласилось; всё, что могло пресмыкаться, — пресмыкается. Осталось то, что от России не оторвать и что Россию ни за какие пряники не отдаст...