Аборты и права геев — ценности Америки?

«Моя религия определяет, кто я. Я был верующим католиком всю свою жизнь, — сказал вице-президент Джо Байден в 2012 году. — Я принимаю позицию моей церкви по абортам как... доктрину. Жизнь начинается с зачатия... Но я просто отказываюсь навязывать этот подход другим». В течение четырех десятилетий Байден поддерживал поправку Хайда, которая запрещает использовать налоговые доллары таких же католиков, как он сам, чтобы оплачивать то, что они рассматривают как убийство невинных нерождённых. На прошлой неделе Джо сделал сальто. Теперь он выступает за отмену поправки Хайда…

Но когда это право на аборт — ещё недавно, до 1973 года бывшее преступлением во многих штатах – стало «основной ценностью» демократической партии? И что же это за «ценности», о которых беспрестанно говорят политики? Являются ли они неизменными? Или они меняются со временем?
В прошлом месяце генеральный директор «Disney» Боб Айгер сказал, что его компания может прекратить съёмки в Джорджии, если её новый закон против абортов вступит в силу. Закон Джорджии запрещает аборты, как только обнаруживается сердцебиение, то есть приблизительно после шести-восьми недель беременности. Это отражает христианские консервативные ценности миллионов жителей штата. Однако для Айгера из Голливуда закон Джорджии радикально ограничивает «репродуктивные права» женщин и является моральным оскорблением. То, что для одних — сохранение Богом данного права на жизнь для нерождённых, для других — посягательство на права женщин. Этот конфликт поднимает проблемы, которые выходят за рамки нашей культурной полемики, и ставят вопросы о том, за что вообще должна выступать Америка в мире.
«Американские интересы и американские ценности неразделимы», — заявил Пит Баттиг ведущей новостной программы «Эн-Би-Си» Рэйчел Мэддоу. Государственный секретарь Майк Помпео сказал институту Клермонта: «Нам недоставало мужества, чтобы противостоять режимам, чьи системы ценностей прямо противоположные нашим». Но разве об одних и тех же ценностях говорят Помпео и мэр Пит?
Мэр – гордый гей, состоящий в однополом браке. Тем не менее право на однополые браки даже не существовало в нашей стране, пока Верховный суд не обнаружил его несколько лет назад. В 2011 году, выступая в ООН, госсекретарь Хиллари Клинтон сказала, что «права геев — это права человека», и она поддержала инициативу американских посольств вывесить над своими зданиями флаги цветов радуги (знамя сексуальных меньшинств) в течение месяца.
В этом году Майк Помпео разрешил посольству США в Бразилии не поднимать флаг радуги. Он объяснил свою концепцию морального долга перед христианской радиовещательной сетью: «Задача, которую я ставлю перед собой, основывается на моем понимании моей веры, моей веры и моей веры в Иисуса Христа как Спасителя».
Христианские ценности, которые исповедует Помпео в отношении абортов и прав геев, находятся в явном противоречии с тем, что прогрессисты теперь называют правами человека. И мир отражает американский раскол. Проходят гей-парады в Иерусалиме и Тель-Авиве, но нет ни одного в Эр-Рияде и Мекке. В Брунее гомосексуализм может закончиться смертью.
Для многих американцев разнообразие — расовое, этническое, культурное, религиозное — является нашей величайшей силой. Однако Польша и Венгрия с гордостью являются этническими националистами. Южная Корея и Япония яростно сопротивляются расовому и этническому разнообразию, которое принесёт иммиграция. Каталонцы и шотландцы в этом веке, как и квебекцы в прошлом, стремятся отделиться от наций, к которым они принадлежали на протяжении веков.
Разве этнически националистические народы менее праведны, чем нации, подобные нашей, — то есть состоящие из разных народов? И если разнообразие — это американская ценность, то является ли она ценностью универсальной?
Рассмотрим заветные права нашей первой поправки к конституции — свободу слова, вероисповедания и печати. Саудовская Аравия не допускает христианских проповедников. В Афганистане и Пакистане новообращённые в христианство сталкиваются с жестокими репрессиями. В буддийской Мьянме мусульмане подвергаются этнической чистке. Эти нации отвергают равенство всех вероисповеданий, веря вместо этого в главенство своей собственной веры большинства. Они отвергают нашу стену, отделяющую церковь и государство. Наши ценности и их ценности конфликтуют.
Что делает наши ценности правильными, а их неправильными? Почему наши взгляды и ценности должны доминировать в тех местах, которые, в конце концов, являются их странами? В соответствии с нашей конституцией защищены многие действия — аборты, богохульство, порнография, сожжение флагов, сокрушение религиозных убеждений — всё то, что другие страны рассматривают как симптомы распада общества.
Когда Хиллари Клинтон сказала, что половина всех сторонников Трампа может быть отнесена к «неудачникам» за то, что они «расисты, сексисты, гомофобы, ксенофобы и исламофобы». Она признала, что многие сторонники Трампа отвергают многие прогрессивные ценности. Верно. Но в эпоху Трампа, почему её либеральные ценности должны быть ценностями, которые Америка провозглашает за рубежом?
С триумфом секуляризма у нас, американцев, нет общей религии, нет общей веры, нет общего источника моральной истины. Мы расходимся во мнениях о том, что правильно и что неправильно, морально и аморально. Без признания ценностей высшим авторитетом они становятся предметом споров и конфликтов. Понято. Но тогда как же мы остаёмся одной нацией и одним народом?