1941 год. Московская битва — смена вех в мировой войне

(Окончание. Началов № 43—44)

Итак. 6 сентября Гитлер под-писал директиву спешно готовить операцию под кодовым названием «Тайфун». 26 сентября нацистская ставка зажигает «Тайфуну» зелёный свет. День в день с распадом Юго-западного фронта, которым командовал генерал М.П. Кирпонос (безвозвратные потери 717 833 человека. Из них пленено или пропало без вести 607 860 человек). «Последнее решающее сражение Второй мировой войны», как говорилось в обращении Гитлера к солдатам и офицерам группировки «Центр», развернулось 2 октября. В него было брошено 1 млн 800 тыс. личного состава, 1700 танков, свыше 14 тыс. орудий и минометов, 1390 самолётов. С нашей стороны захватчикам противостояли 1 млн 250 тыс. бойцов, 900 танков, 7600 орудий и миномётов, 667 самолётов. 03.10.1941 г. нацисты в Орле. Гитлер объявил: «Противник сломлен и никогда больше не поднимется». Представитель имперского правительства Дитрих 9 октября возвестил: «С Россией покончено».

Ценой утраты полумиллиона солдат и командиров в районе Брянска и Вязьмы советскому командованию удаётся сбить темп наступления вермахта, сдержать его соединения на две-три недели. Тем не менее в обороне Москвы на Можайском направлении образовалась брешь до 500 км. Правительство СССР и дипкорпус вывозят 16 октября в Куйбышев. Москва на осадном положении. Нацисты довольно потирали руки и 24 октября занялись проектом наступления в район Кавказа. Захват Сталинграда и Астрахани рассматривался как «прикрытие северного фланга» основной операции по овладению Баку, Майкопом и Грозным.
Рассекреченные британские и американские материалы не указывают на особые волнения из-за «Тайфуна». Налицо документы, плохо вписывающиеся в понятие партнёрства, тем более союзничества. Рузвельт 15 октября телеграммой известил Черчилля: «Я думаю, что они (японцы) направляются на север. Ввиду этого Вам и мне обеспечена двухмесячная передышка на Дальнем Востоке». К чему мог привести разворот Токио против СССР? Похоже, дольше пары месяцев войны на два фронта Советский Союз не выдюжил бы. 16 октября адмирал Старк, начальник штаба ВМФ, сориентировал Х.Киммбелла, командовавшего Тихоокеанским флотом США, что «наиболее вероятна война между Японией и Россией». Воистину. Жизнь полна парадоксов.
Сентябрём 1941 г. датирован документ «Мнение Объединённого комитета (начальников штабов) относительно общей производственной программы Соединённых Штатов». Титул не должен смущать. Авторы генерал Маршалл и адмирал Старк приглашали главу Белого дома к инвентаризации составных краеугольных внешней политики США и «национальных целей». Среди них значится «сохранение Британской империи», о желательности сохранения СССР в качестве суверенного государства речи нет. Не исключалось поражение Советского Союза в войне с Третьим рейхом и повышение в этом варианте угроз военного вмешательства Германии в дела Нового Света, как и расширение японцами «восточноазиатской сферы сопроцветания». Несмотря на это «поддержание действующего фронта в России» на шестом месте в перечне активных задач. Поддержка фронта посредством содействия вооружению «русских сил» и ничего другого. С генеральной оговоркой: «Материальная помощь дружественных держав… должна сообразовываться с потребностями Соединенных Штатов».
Произвело ли «Мнение» впечатление на Рузвельта? Р.Шервуд, пожалуй, прав: «Глава Белого дома, — поведал потомкам помощник президента, — верил в политику «поспешай медленно». В Тегеране Рузвельт дал понять Сталину: если бы не Пёрл-Харбор, США могли ещё долго блюсти статус нейтрала. И, продолжим мысль, уклоняться от простановки точек над «и». С одной стороны, они поддерживали бы воюющую Англию и, если бы нам очень повезло, также Советский Союз, а с другой — сохраняли бы дипломатические отношения с Германией.
Но факт есть факт: стратегический слух у политиков оказался острее, чем у военных. На трёхстороннем совещании в Москве, рассматривавшем «список предметов снабжения Советского Союза Великобританией и США», американский делегат А. Гарриман заявил 29.09.1941 г.: «Жизненные и постоянные интересы США» связаны с исходом боёв на Советско-германском фронте. 7 ноября президент направил Э. Стеттиниусу, руководителю программы ленд-лиза письмо, в котором фиксировалось: «Оборона Советского Союза имеет жизненное значение для обороны Соединённых Штатов». Стеттиниусу предписывалось действовать, соответственно, без промедления. Акт, заслуживающий самой высокой оценки!
Переосмысление Вашингтоном советского фактора совпадало с уловленными американскими спецслужбами свидетельствами перенацеливания устремлений Токио в Тихоокеанском регионе. Наперекор меридианам и часовым поясам ТВД Европы и Дальнего Востока сливались воедино. Агрессоры были повязаны одним лыком, хотя, строго говоря, их оперативные планы не стыковались.
Между тем спесь, пронизывавшая букву и дух «Барбароссы» и её производные, мстила за себя. К концу октября продвижение группы армий «Центр» застопорилось в 70—120 км от столицы. Наряду с потерями в живой силе и технике сказалось отсутствие навыков ведения боя в условиях осенней распутицы и зимней стужи. Танки и механизированный транспорт встали. Козырь — мобильность — сник. Подвоз боеприпасов, снаряжения, горючего, продовольствия, медикаментов в расстройстве. «Самообеспечение» за счёт трофеев и конфискаций не покрывало и малой толики потребностей.
Гитлер и ставка экстренно усилили группировку «Центр» за счёт войск, снятых из-под Ленинграда и переброшенных с юга. 15–18 ноября битва за Москву вступила во вторую фазу. Противник захватил Клин, Солнечногорск, Истру, форсировал в районе Наро-Фоминска реку Нара и у Яхромы канал Москва—Волга. Передовые части вермахта подошли к Кашире и Туле. Остановить нацистские войска удалось лишь 27 ноября — 5 декабря в 15—23 км от линии, совпадавшей с нынешней кольцевой автодорогой. Главком группы армий «Центр» фон Бек докладывал 1 декабря наверх: «Близится момент, когда силы будут полностью исчерпаны».
Гром грянул 5 декабря. В наступление перешёл Калининский фронт И.С. Конева. 6 декабря в контрнаступление двинулись войска Западного фронта, которым командовал Г.К.Жуков. 8 декабря Гитлер издал «директиву №39», предписывавшую переход на Восточном фронте к обороне вдоль «экономивших силы линий» (пресловутое «выравнивание»). Фельдмаршалы Браухич и Бек смещены. Фюрер принял командование всеми сухопутными силами рейха на себя. За месяц немцы были отброшены от Москвы примерно на 250 км. От захватчиков освобождено 11 тыс. населённых пунктов.
Войскам Центрального и Калининского фронтов ставилась задача развить при поддержке двух гвардейских кавалерийских корпусов и воздушно-десантных сил успех (Ржевско-Вяземская операция. 08.01 – 20.04. 1942 г). Немцы заполнили бреши в своих порядках двенадцатью свежими дивизиями, передислоцированными из Западной Европы и снятыми с других участков Восточного фронта. Для прорыва искусно эшелонированных немецких позиций у нас сил явный недобор. Расчёт на энтузиазм, не восполнявший изъяны в мастерстве командования, обусловил низкие темпы оттеснения противника (в среднем 1–2,5 км в сутки) и неоправданно большие потери.
Неудача Ржевско-Вяземской операции не меняла существенно стратегической картины. Обратимся к записке нацистского верховного командования «Военная мощь вермахта весной 1942 г.». «Ни в личном, ни в материальном плане, — докладывала ставка, — невозможно провести полное освежение всей восточной группировки до необходимой боеготовности и мобильности». Немецкие исследователи резонно отмечают, что вермахт не смог качественно восстановиться, а «победа Красной армии под Москвой, несомненно, стала сменой вех во всей мировой войне». Эксперты воспроизводят вердикт министра вооружения рейха Ф.Тодта. На встрече с Гитлером 29 ноября 1941 г. он заявил: добиться окончания войны в пользу Германии можно только политическим путём. Генерал Йодль, начальник оперативного управления ОКВ, показал на допросе в 1945 г.: Гитлер «раньше любого другого человека на свете чувствовал и знал — война проиграна»; «после катастрофы, разразившейся зимой 1941—1942 г., он отдавал себе отчёт в том, что… с этого кульминационного момента, начавшегося 1942 г., победы быть не может».
Тодт и Йодль — не единственные скептики. В ноябре 1941 г. при посредничестве Берна и властей Виши готовилось воззвание от имени держав «оси», Франции, Испании, Португалии и Швейцарии «к европейской солидарности» и «к общему европейскому стремлению к миру». К миру, в котором не было места для России. За этой инициативой просматривались Розенберг, Гиммлер, Геринг. Риббентропу давались Гитлером полномочия метать русофобскую карту по дипломатическим каналам, зная, как падки на посулы достопочтенные джентльмены по обе стороны Атлантики.
Подведем итог. Поражение вермахта под Москвой, нападение Японии на США и британские владения в Азии, объявление Германией и Италией войны Вашингтону имели принципиальное значение. Декабрь 1941 г. без натяжек может считаться переломным во Второй мировой войне. Провал «Барбароссы» знаменовал необратимый крах доктрины, с которой германский империализм связывал планы установления континентального и планетарного господства. Предпосылками конечного триумфа являлись разгром противников поодиночке, прежде чем кто-то отважится одёрнуть злопыхателя, и расширение базиса, подводимого под каждую следующую агрессивную акцию за счёт ресурсов поверженной жертвы.
Запасного варианта войны на выигрыш Берлин не имел. В позиционном противоборстве шансов на победу у него не было. При согласованных действиях держав антигитлеровской коалиции провал стратегии блицкригов, достигшей апогея в «восточном походе», вполне мог бы перерасти в сравнительно быстрый разгром нацистского рейха. Без Германии и милитаристская Япония вскорости испустила бы дух.
Маршал Г.К. Жуков называл Московскую битву наиважнейшей в своей полководческой биографии. Я имел возможность плотно общаться с маршалом И.С. Коневым в 60-х гг. Отвечая на мой вопрос, какому из сражений, выпавших на его долю, он отдал бы пальму первенства, маршал без запинки отвечал: обороне Москвы. Если не буквоедски, отсчёт Московской битве следовало бы вести от смоленского сражения. В нём 581 600 человек, повторюсь, в течение 63 суток отбивали непрерывные атаки вражеских сил, имевших более чем двойное превосходство в личном составе, артиллерии и самолётах и четырёхкратный перевес в танках. Четыре пятых советских воинов тогда полегло или попало в плен. Но более двух месяцев страна выиграла, чтобы упредить худшее.
В противоборстве по ходу операции «Тайфун» с обеих сторон участвовало около 4 млн солдат и офицеров. Без учёта ополченцев и партизан. Контрнаступление под Москвой Красная армия осуществляла против превосходящих сил противника. Группа армий «Центр» насчитывала 1 млн 708 тыс. человек, 13 500 орудий и минометов, 1770 танков и 615 самолетов, следовательно, за исключением авиации, имела полуторный перевес.
Справочно. В Сталинградской оборонительной операции принимали участие 547 тыс. человек (собственно в защите города) и 603 тыс. человек при отражении угроз Кавказу. В период кровопролитных боёв за Сталинград ряды защитников непрерывно восполнялись. С 1 по 20 ноября в рамках подготовки операции «Уран» на правый берег Волги было переброшено свыше 150 тыс. человек, 430 тыс. танков, 600 тыс. орудий. В контрнаступление трёх фронтов — Сталинградского, Донского и Юго-Восточного – 19 ноября выдвинулись, соответственно, 384 тыс., 292 700 и 338 тыс. бойцов, поддержанных 11 546 орудиями и миномётами, 1400 установками залпового огня, 1560 танками.
В полосе «Урана» у немцев – группа армий «Дон» Э. Манштейна, 6-я полевая армия Ф. Паулюса, 4-я танковая армия Г. Готта, группа армий «Б» М. Вайхса. Заодно с ними пять итальянских дивизий, две румынские армии. В общей сложности 76 дивизий, из них нацистских – 46. В кольцо окружения попали двадцать две дивизии и более полутора сотен отдельных частей – всего свыше 300 тыс. человек. Из примерно 250 тыс. личного состава армии Паулюса (немцы эвакуировали самолётами 34 тыс. человек) 91 тыс. была взята в плен (2500 офицеров и 24 генерала).
Курская битва (5–23 июля 1943 года). На операцию «Цитадель» немецкое командование отрядило свыше 900 тыс. человек, 10 тыс. орудий и миномётов, 2700 танков и САУ в основном новых моделей, 2050 самолетов. Встречный бой им дали 1 млн 273 тыс. солдат и офицеров Красной армии. Впервые в ожесточённом оборонительном сражении потери советской стороны были ниже 6% от задействованного личного состава.
Оценки значения Московской, Сталинградской и Курской битв ни прямо, ни косвенно не должны ставиться в пику одна другой. Каждая из них внесла неоценимый вклад в разгром преступного Третьего рейха и способствовала тому, чтобы закат германского милитаризма превратился в агонию. Американские военные историки Д. Гланц и Дж. Хаус охарактеризовали все три как «битвы титанов». Другой вопрос, толком не отвеченный, что и кто помешал Объединённым нациям пресечь кровопролитие в Европе на два-два с половиной года раньше, чем реально произошло.
У. Черчилль после провала «Тайфуна» не исключал, что нацистский рейх может быть поставлен на колени в 1942 г. Известна также оценка Г. Гопкинса, высказанная им в начале 1942 г.: «Вполне возможно, что русские разгромят немцев в следующем году». Вот именно русским, счёл британский премьер, не должны были достаться лавры победителя. Получается, что Московская битва не только взбодрила противников нацизма, но и встревожила русофобов.
В те дни, когда Красная армия гнала вермахт от стен Белокаменной, У.Черчилль сочинял стратегический триптих. Он презентует его Ф. Рузвельту на встрече «Аркадия»(22.12.1941 – 14.01.1942 г. Вашингтон). Президент, хочется думать, по неискушенности заглотил приманку – пока Россия связывает немцев по рукам и ногам, «демократы» могут обустроить свои позиции в Африке, на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке. Стало быть, торопиться не к чему. При публикации текста своего творения Черчилль сохранил упоминание о 1943–1944 гг. как времени массированных бомбардировок Германии с оговоркой, что «нужды иного порядка могут заставить нас (США и Англию) столкнуться с затяжкой в выполнении наших планов».
Летом 1941 г. гуру американских архиконсерваторов Дж.Ф. Даллес, бывший президент Г. Гувер, будущий президент Г. Трумэн, лидеры республиканцев, клерус цинично призывали стричь купоны с глобальной непогоды. «Нецелесообразно спешить с вступлением в войну, — настаивал Гувер. — Выгоднее подождать её окончания, когда другие нации будут достаточно истощены, чтобы уступить военной, экономической и моральной мощи США». Претенденты на «Пакс Американа» не особо жаловали Альбион. Францию презирали. Над нашими провалами злорадно тешились. Но после декабря в репертуаре корпоративных сходок прописался новый мотив. Как бы не переусердствовать с ослаблением германских и прочих противовесов России. Худший исход, если Москва выйдет из чистилища способной чрезмерно влиять на расстановку фигур в европейском и тем более мировом раскладе сил. Весной — летом 1942 г. умельцы, прикидывавшие политику дальнего прицела Вашингтона, позволяли себе высказывания типа: «После войны надо будет привести в движение небо и землю, чтобы заполучить немцев в качестве союзников США против СССР».
Госсекретарь К. Хэлл расписался в 1948 г.: «Героической борьбой против Германии русские, очевидно, спасли союзников от сепаратного мира… и следующей тридцатилетней войны». Сходную мысль проводил, пока его окончательно не затянул на дно омут «холодной войны», Дж. Маршалл. Категоричней остальных был Э. Стеттиниус. Советский Союз, написал он в книге «Аргонавт», спас американцев от поражения.
Оставим эту тему на будущее. Ограничимся следующей ремаркой. Каждый ратный успех СССР, принявшего на себя основное бремя войны с германским империализмом, отзывался приливами русофобии в коридорах власти «демократий». После Курской битвы они впали в ступор, политический и нравственный, занялись с санкции премьера Англии и президента США рекрутированием «нацистских генералов» и прочих охочих дать «отпор русским». На календаре август 1943 г. На лишние год-полтора затягивалась бойня, поглощавшая миллионы жизней и стиравшая с лица земли десятки и сотни городов.
Не бойся дракона о семи головах — страшись змия о двух языках. Раздвоение личности в частной жизни – болезнь. Раздвоение личности в политике — беда. В послании Сталину от 23.02.1945 г. Черчилль поздравлял Красную армию «с триумфом, который вызвал безграничное восхищение её союзников и который решил участь германского милитаризма». «Будущие поколения, — писал премьер, — признают свой долг перед Красной армией так же безоговорочно, как это делаем мы, дожившие до того, чтобы быть свидетелями этих великолепных побед». Минуло около двух недель. Тот же Черчилль отдает приказ складировать трофейное оружие, чтобы вкупе с немецкими наёмниками сдержать наплыв «русских варваров». Начальники имперских штабов тут же получают директиву готовить операцию «Немыслимое». Третья мировая война с целью нанесения «тотального поражения» Советской России и подчинения её англосаксонскому диктату должна была разразиться 1 июля 1945. Бог миловал.
Делать выводы оставляю читателям, памятуя наказ Теренция (II в. до н. э.), когда двое делают одно и то же, получается не одно и то же. Особенно, когда, преследуя эгоистические цели, один из них блефует, выдавая себя за союзника или друга.

Валентин Фалин